Росс Макдональд - Так они погибают

— Конечно. — Она взяла из книжного шкафа том Сведенборга в переплете из черной кожи, раскрыла и вынула оттуда большой квадратный конверт, который протянула мне с таким видом, будто в нем находился чек. — Но она действительно исчезла, мистер Арчер. Я ее не видела с начала декабря. Никто из ее друзей не видел ее с начала года.

— Сколько ей лет?

— Двадцать четыре. В следующем месяце ей исполнится двадцать пять. Девятого апреля, если девочка еще жива, — она закрыла лицо руками и заплакала.

— Возможно, ваша дочь проживет долгую жизнь, — заметил я. — Профессиональная медсестра двадцати четырех лет вполне может о себе позаботиться.

— Вы не знаете Гэлли, — прозвучал плаксивый голос. — Она всегда была такой притягательной для мужчин, совершенно не понимая, какими они могут быть животными. Я пыталась наставить ее на путь истинный, но из этого ничего не вышло. Я думаю о всех юных девушках, которые были обмануты и погублены злыми мужчинами. — Широкое золотое обручальное кольцо на ее пальце тускло блестело, как отчаявшаяся надежда.

Я вынул открытку большого размера и дорогую, украшенную пейзажем со сверкающим снежком из слюды. На обратной стороне зелеными чернилами, решительной и вдохновенной рукой было написано:

Конверт был опущен в Сан-Франциско 24 декабря.

— Были ли… Есть ли у вашей дочери друзья в Сан-Франциско?

— Я таких не знаю. — Женщина открыла свое лицо, на пудре остались следы от слез. Она скромно высморкалась в розовую бумажную салфетку, — Последние несколько лет, после того как она окончила учебу, я практически не знала ее друзей.

— Вы думаете, она в Сан-Франциско?

— Не знаю. Видите ли, она уехала оттуда и не вернулась ко мне. Но домоуправитель, который смотрит там за квартирами, некий мистер Райш, видел ее. У нее — небольшая меблированная квартира в Пасифик Пойнт. Примерно в конце декабря она появилась там, а затем съехала с этой квартиры, увезя с собой все вещи. С ней был какой-то мужчина.

— Что за мужчина?

— Мистер Райш этого не сказал. С этим мужчиной связана какая-то тайна… что-то зловещее.

— Это — факт или только ваши подозрения?

— Мои подозрения. Думаю, в последнее время я стала слишком подозрительной, мнительной. Просто не могу рассказать вам, какой нервозной стала моя жизнь в эти последние несколько недель. Я всякий раз, когда могла вырваться, ездила на автобусе в Пасифик Пойнт. Разговаривала в больнице с медсестрами, которые знали ее. Оказывается, Гэлли еще до Рождества перестала и близко подходить к больнице, то есть с тех пор, как ухаживала за последним больным. Это был человек по фамилии Спид, он получил пулевое ранение в живот. Приезжала полиция и. допрашивала его. Он едва не умер. Сотрудники клиники полагали, что этот тип, Спид, был гангстером. Это известие меня ужасно напугало. Я не сомкнула глаз в течение нескольких недель. — Под ее глазами залегли темные тени, лицо выглядело жалким и некрасивым в утреннем свете, проникавшем через окно.

— Но, послушайте, — возразил я, — у вас нет никаких причин, чтобы вы могли так отчаиваться…

— Но моя единственная дочь пропала, как вы не понимаете? — воскликнула она.

Я старался говорить мягко и убедительно:

— Девушки постоянно уходят из дома. Это разбивает сердце их матерей, но они об этом не знают. Они этого не поймут, пока их собственные дети не вырастут и не станут поступать точно так же. Возможно, она убежала и вышла замуж за этого человека, который приходил с ней в квартиру.

— То же самое подумал и мистер Райш. И все-таки Гэлли не могла выйти замуж, не поставив меня об этом в известность. Кроме того, я навела справки в бюро регистрации браков в Пасифик Пойнт, а также в Лос-Анджелесе, и нигде не было записи о ее браке.

— Это ничего не доказывает. Вы же можете слетать за один день в Нью-Йорк или на Гавайи. — Я вынул сигарету из пачки, которая лежала у меня в кармане, и машинально спросил ее: — Не возражаете?

Миссис Лоуренс застыла, как будто я предложил что-то непристойное.

— Курите, если вы не можете иначе, сэр. Я знаю, как закабаляет никотин своих жертв. Доктор Лоуренс курил многие годы, пока, наконец, не освободился с Божьей помощью от этой привычки.

Я положил сигарету обратно в карман и поднялся, чтобы уйти. Даже предложи она мне миллион долларов, все равно она не стала бы той женщиной, ради которой я стал бы работать. А у нее, возможно, не было и двух центов, чтобы потереть их один о другой. Что же касается дочери, я мог поставить десять против одного, что девушка решила выйти из-под опеки мамы и пожить самостоятельно.

Я сказал ей об этом не так резко:

— Я советую вам обратиться в бюро розыска пропавших лиц, миссис Лоуренс. Уверен, что вам не стоит о чем-то беспокоиться, но если у вас есть причины для беспокойства, там для вас могут сделать больше, чем я. Нанимать меня было бы пустой тратой денег для вас. Я беру по пятьдесят долларов в день плюс текущие расходы. Полиция же делает все задаром.

Ее слова удивили меня:

— Я собиралась вам хорошо заплатить. И я не намерена обращаться в полицию.

— Почему же нет? Они специализируются на пропавших дочерях. Они создали национальную систему для их поиска.

Ее лицо осунулось, а взгляд стал печальным.

— Если Гэлли грешит с каким-то мужчиной, то это касается только меня и никого больше.

— Не делаете ли вы слишком поспешных выводов?

— Говорю вам, что вы не знаете Гэлли. Парни бегали за ней еще со школы, бросались, как мухи на сладкое. Она — хорошая девушка, мистер Арчер. Я знаю, что она хорошая, неиспорченная, но я сама была красивой девушкой в молодости и знала, какие ловушки расставляет плоть. Я хочу знать, что случилось с моей дочерью.

Стоя у стола, я прикурил сигарету и бросил спичку на чайный поднос. Она не проронила ни слова. После затянувшейся паузы она протянула руку, не вставая со стула, и взяла с книжной полки фотографию в рамке.

— Посмотрите на нее. Вы поймете, что я имею в виду.

Я взял снимок из ее рук. Было что-то сомнительное в этой сделке, тонкий намек на то, что она предлагала красоту дочери в качестве доли оплаты за мои услуги. Но, может быть, это было лишь мое воображение. Яркое лицо девушки производило впечатление. Оно было страстным и дерзким, как и ее почерк. Даже в белой шапочке медсестры и высоком строгом воротничке эту девушку надо было увидеть один раз, чтобы никогда не забыть.

— Это — ее выпускная фотография, сделана три года назад, но она до сих пор выглядит точно так же. Не правда ли, она хорошенькая?