Сергей Саканский - Легенда о Фарфоровом гроте

Вдруг Ральфа напряглась, натянула поводок, устремилась, стуча когтями по каменной плите, к выходу. Жаров увидел, что подле скамейки появился человек. Он был в длинном черном пальто, настежь распахнутом, потому что грело на улице уже по-весеннему. У его ног прыгала маленькая белая болонка, охотясь за полами его пальто, свободно трепещущими на ветру. Именно на собаку и среагировала Ральфа.

Ярцев, помня боевую задачу, вышел на поляну, поправляя свой спортивный костюм. Он шагал бодро, размеренно, будто выступая с кем-то в ногу. Недаром этот молодой пенсионер двадцать пять лет отслужил в армии.

Ищейка была безобидной псиной, очень любила поиграть, особенно с маленькими собачками, в чем вскоре и убедился хозяин болонки – высокий седой старик. Жаров наблюдал издали, как резвятся собаки, затем подошел, держа наголо свой фотоаппарат – в качестве камуфляжа, который, впрочем, оказался излишним. Разговор пошел легко и вскоре вырулил на вчерашнее событие.

– А вы, случайно, не из милиции? – поинтересовался прохожий.

– Из милиции, – вздохнул Жаров, поняв, что притворяться бессмысленно.

– Я, вообще-то сам собирался вам позвонить. Я тут видел кое-что. Но, понимаете… Сердце прихватило, и пришлось ретироваться домой. Здесь будем говорить, или с вами пройти?

– И здесь и там… – неопределенно махнул рукой Жаров. – Это зависит от того, что вы скажете.

Как только старик начал свой рассказ, Жаров понял, что отвезти его в управление все же придется.

Вчера в это же самое время он так же прогуливался здесь с собакой. Художница стояла посреди поляны и рисовала грот. Он наблюдал за нею издали, но подойти постеснялся. Вдруг ее кто-то позвал. Она резко подняла голову, стала всматриваться в темноту под аркой. Затем отложила кисть, вытерла руки и пошла в сторону грота. Тот, кто ее звал, был внутри. Женщина шла со страхом, было видно, что ей не хочется идти. Исчезла в темноте. Вскоре из грота вышел человек……

– Женщина в белом! – воскликнул Жаров, даже забыв, что тайна оптической иллюзии только что раскрылась.

– В белом, – сказал старик, – только это был мужчина. – Не совсем в белом, а скорее, в сером длинном плаще.

– Как он выглядел? Бросилось ли вам что-то в глаза, какие-то особые приметы? Например, может быть, этот человек был плохо выбрит?

– Нет. У меня не такое острое зрение, чтобы разглядеть издали лицо. Но он весь, сам – был как бы одной особой приметой! Честно говоря, я испугался, и моя собачка – тоже.

– Собака могла испугаться не этого человека, а того, что произошло внутри грота, – мрачно вставил Ярцев. – Они такие дела хорошо чуют.

– Этот мужчина выглядел как-то странно, я даже не могу объяснить, что в нем было необычным.

– Походка? Голос?

– Он не подавал голоса. Вышел, оглянулся и быстро спустился вниз по лестнице. Меня он не заметил, потому что я сидел на скамейке и смотрел на него сквозь кусты. Не могу объяснить. Но я не видел таких людей. Что-то такое в его движениях… Казалось, он не шел, а как бы летел над землей, будто в замедленной съемке. Едва перебирая ногами.

Пенсионер помолчал, глядя, как Ральфа прыгает на солнцепеке с его белой болонкой.

– Художница не выходила. Я уже было собрался пойти посмотреть, но тут появился еще один человек. Он вошел, даже вбежал в грот, и потом выскочил на поляну. Он нес женщину на руках. Я тогда не понял, что это убийство. Но было ясно, что произошло что-то не то. Женщина упала в обморок, так я подумал. Я разволновался, у меня защемило сердце, руки онемели. В общем… Стенокардия, грудная жаба. От нее Островский умер, великий драматург, который «Грозу» написал. А нитроглицерин я, как назло, забыл. Вот и поплелся, что было сил, домой.

Жаров и Ярцев переглянулись.

– Вот те раз! – не сдержался кинолог. – А Пилипенко на мужа наехал.

– Это как раз и был ее муж, – сказал старик. – Я только потом, вечером понял, когда в городе разговоры пошли. А вскоре подбежал еще один человек.

– Таксист! – сказал Жаров.

– Не знаю. Я уже уходил. И оглянулся с тропы.

Жаров вдруг вспомнил одну деталь.

– А вы не слышали телефонного звонка?

– Откуда вы знаете? Конечно, слышал! Забыл рассказать. Был отдаленный звонок, я не мог понять, откуда он доносился. Может быть, кто-то еще шел по аллее, в стороне.

– Звонок раздался, когда женщина вошла в грот?

– Да. Точно не помню, но, кажется именно в это время.

– До того, как из грота вышел мужчина или после?

– Скорее, что – до.

– Ну что ж, – подытожил Жаров. – Вам надо проехать с нами и повторить свои показания следователю.

Впрочем, пришлось сначала закинуть домой болонку. В тесной кубатуре «уазика», которую Ральфа считала своей территорией, игра с маленькой белой собачкой приняла агрессивный характер.

Поговорив со стариком, Пилипенко поманил Жарова в кабинет. Жаров рассказал ему о своем открытии.

– Что ж, – ответил следователь. – Тайна привидения объяснена, да она меня и не очень волновала. Я не столь мистически настроен, как ты. Зато Фарфоровый грот подбросил нам новую загадку. Думаю, что этот волшебный фонарь – всего лишь шутка строителей, но вот в чем вопрос: насколько она безобидна? Может быть, этот искусственный призрак как раз и есть та первопричина, по которой Фарфоровый грот из года в год становится местом преступления…

– Теперь ты отпустишь Калинина?

– Нет. Так просто это не делается. Один вошел в грот, другой вышел, кто поручится, что они не были сообщниками? Надо во всем разобраться.

– Теперь мы ищем плохо выбритого человека в длинном светлом плаще, – резюмировал Жаров. – Ясно, что таксист видел не случайного прохожего, а того, кто вышел из грота. Возможного убийцу. Опять же – этот таксист… Может, есть смысл выяснить его связи? Был ли он знаком с жертвой? Или же это – не просто таксист, а приятель самого Калинина? Надо еще раз допросить его. Пусть расскажет подробнее о том прохожем.

– Наверное, я так и сделаю, – задумчиво проговорил Пилипенко.

Похоже, его мысли были где-то далеко.

– Знаешь, – вдруг сказал он, – если отвергнуть версию, что убийца – Калинин, то картину преступления тоже легко можно представить. Правда, загадка от этого становится еще более мрачной. Трюк с мобильным телефоном теперь понятен. Убийца действительно засел в гроте. И он, черт подери, правда, проник в грот через ту дыру в потолке. Кроме того, убийца хорошо знал и саму Милу Калинину, и ее мужа, знал их обычай общаться с помощью СМС. Жертва также была знакома с убийцей, и она его боялась, но все же вошла в грот. Значит, ей было все же не слишком страшно.

– Калинина знала убийцу, опасалась его, недоумевала, как он попал в грот…

– Точно. Убийца нанес удар, затем отправил Калинину СМС с ее телефона. Калинин в ответ позвонил, но убийца не принял звонок, а затем стер информацию и о звонке, и о сообщении. Он знал, что Калинин имеет привычку стирать лишнюю информацию немедленно. Таким образом, мы и не поверили ему. Все должно было выглядеть так, будто действительно муж убил свою жену в Фарфоровом гроте, именно медицинским скальпелем. Мне приходит в голову, что мы имеем дело с чем-то гораздо большим, чем, убийство. Каждые тридцать четыре года в гроте должно совершиться злодеяние. И кто-то издалека следит за этим, так сказать, обычаем. Вот уже на протяжении столетия.