Эллери Куин - Последний удар

Эллери начал на первой чистой странице, проставив дату: «25 декабря 1929 года, среда», и полчаса что-то писал мелким почерком.

Потом он заснул, и снились ему волы, верблюды, горлицы и свежее, пышущее здоровьем личико Эллен Крейг.

Утром, в четверг, началась оттепель и было очень пасмурно. По какому-то обратному совпадению все спустились к завтраку в прекрасном настроении.

— Кто-нибудь уже под елочкой смотрел? — весьма театрально осведомилась Валентина.

На ней был твидовый костюм от Бергдорф-Гудмена из яркой сине-зелено-бежевой шотландки, нарочито подчеркивающей ее бледность и принуждающий завороженные взгляды останавливаться на ее ярко накрашенных губах.

— Мисс Уоррен, позвольте предпринять это маленькое расследование с вами? — галантно осведомился Роланд Пейн. Седовласый адвокат разглядывал Валентину с внимательностью аукционного покупателя.

Длинные ресницы Валентины растроганно затрепетали.

— Отчего же, мистер Пейн, буду просто счастлива…

— Республиканцы — это по части нашей Вэл. Она из них веревки вьет, — набив рот ветчиной, поведал Мариус. — Ставлю десять против пяти, что в данный момент она выуживает, не затесался ли в его клиентуру кто-нибудь из голливудских продюсеров.

— Свинтус, — добродушно сказала Расти. — Джон, ты думаешь, там что-то есть?

— Под елкой? Не знаю, радость моя, и знать не хочу, — ответил Джон. — Это все годится для раздела юмора, но меня нисколько не забавляет.

— В такую рань Вэл и Пейн ничего под елкой не найдут, — сказал Эллери. — На карточке же было написано «В первый Святок вечерок». А последовательность места и времени — одно из положительных свойств такого типа подражания Барни Гуглу.

— Тогда ему придется проявить свою щедрость прямо у меня перед носом, — сказал Мариус Карло. — Сегодня вечером по И-эй-эф отрывки из «Аиды» с Ретберг в главной партии, а Радамеса поет Лаури-Вольпи. Этого я не променяю и на дюжину Барни Гуглей.

Эллен воскликнула:

— Ну как?

Из-под елки вылезла надутая Валентина.

— Ничего.

— Кроме нескольких иголочек. — Адвокат слегка развернул Валентину, чтобы оказаться с ней в более укромном уголочке. — Почему бы вам не рассказать мне о себе, мисс Уоррен? На Побережье у меня есть несколько влиятельных знакомых…

— Тут кое-кто говорил о якобы присущем мне свинстве. Смею ли я добавить к нему весьма отчетливый запах козлизма? — спросил Мариус, ни к кому конкретно не обращаясь.

— По крайней мере, мистер Пейн — джентльмен, — отрезала Оливетт Браун.

— Козлующий джентльмен, — кивнул Мариус. — Или даже весьма поэтический джентльменствующий козел, ибо он упражняет свой козлизм под знаком Козерога, не так ли, миссис Браун? — Она метнула в его сторону испепеляющий взгляд. — Итак, ныне, когда планы мастера Пейна на сегодня в надежных руках, что сделать всем остальным, дабы украсить каждый лучезарный час?

Раздражение миссис Браун сменилось надеждой.

— У меня тут при себе планшетка…

Всеобщий исход был стремительным.

И вышло так, что пока не подали обед, люди рассредоточились повсюду, избегая лишь гостиной, где миссис Браун томилась, как паучиха в ожидании вожделенного подергивания паутины. Но даже она совершала оттуда вылазки в надежде получить какую-нибудь добычу.

После обеда все потянулись в гостиную и осоловело там расселись. Всех одолевала сонливость, вызванная произведениями миссис Янссен и мигающим пламенем в камине. И поэтому, когда было сделано еще одно открытие, оно явилось как удар молнии во время пикника.

Открытие сделал Джон Себастиан. Крейг послал его в библиотеку принести на просмотр Дэну Фримену первое издание По. Джон пробыл в библиотеке не более пяти минут и появился, делая какие-то неопределенные жесты в ту сторону, откуда только что вышел.

— Артур, — он замолк и облизнул губы. — Там мертвец.

В мертвой тишине, вызванной этим чрезвычайным заявлением, Крейг безучастно спросил:

— Что, Джон? Что ты говоришь?

— Там мертвец. Я его раньше никогда не видел.

На полу библиотеки на животе лежал тощий старик. Голова была свернута на сторону, рот приоткрыт. У него был усталый вид, как будто бы он принял смерть не протестуя, а безропотно подчинившись. Из центра темного, застывающего пятна между лопатками торчала рукоять бронзового кинжала, точно пыльник увядшего цветка.

— Мой нож, — как-то сдавленно произнес Крейг. — Вон с того стола. Этрусский артефакт. Я им письма вскрывал.

— Этрусский кинжал, — пробормотал Дэн Фримен. — Бьюсь об заклад, что ему и раньше был знаком вкус крови.

— Пожалуйста, — сказал Эллери. — Останьтесь все за дверью. Кроме доктора Дарка. Зайдите, пожалуйста, доктор.

Толстый доктор протиснулся в библиотеку. Остальные столпились в проеме. Все были до того ошеломлены, что даже не испытывали ужаса.

— Не трогая его, вы могли бы приблизительно определить, когда наступила смерть?

Доктор Дарк опустился на колени перед трупом. Прежде чем до него дотронуться, он пошарил по карманам, достал платок и обтер лоб. Наконец он поднялся с колен.

— Я бы сказал, не более двух часов назад.

Эллери кивнул и тоже склонился над трупом. Доктор Дарк присоединился к остальным.

Убитый старик был какой-то мешковатый, опустившийся — и не только смерть была тому причиной. Его серый шерстяной костюм был сильно поношен, как и потертое твидовое пальто, заляпанная фетровая шляпа, дешевый шерстяной шарф и рукавицы, валявшиеся рядом на полу. Старомодным тяжелым ботинкам, без всяких бот или галош, явно не повредили бы новые подошвы.

Редкие клочки бесцветных волос только подчеркивали синюшный цвет голого черепа. Под ухом виднелся небольшой порез, словно у старика при бритье дрожала рука.

— Кто-нибудь знает, кто это такой? — Когда никто не ответил, Эллери резко поднял голову. — Ну же! Кто-то ведь должен его здесь опознать. Мистер Крейг?

Бородач покачал головой.

— Он мне совершенно незнаком, мистер Куин.

— Мистер Пейн? Мистер Фримен? Мариус? — Эллери намеренно называл имена одно за другим, вынуждая говорить каждого. Но отрицательные ответы ничего ему не дали: в них во всех слышалась искренняя озадаченность.

— Что ж, установить его личность будет, по-видимому, не так уж трудно. И тогда узнаем, кто впустил его в дом. — Последовало всеобщее молчание. — Это просто смехотворно! Не мог же он вот так взять и материализоваться здесь, на ковре в библиотеке мистера Крейга, как джинн или какой-нибудь эктоплазматический приятель миссис Браун. Обувь успела просохнуть — значит, в доме он был достаточно долго. Фелтон, вы здесь? Это вы его впустили?