Агата Кристи - Два романа об отравителях

Вот какой должна была быть последняя шутка Чесни, предназначенная для зрителей! Он собирался обмануть их еще раз уже после окончания спектакля. Заготовив вместе с Хардингом пленку, на которой был заснят спектакль, но спектакль, который в некоторых деталях, совершенно отличался от настоящего, он спрятал в рукаве козырного туза. Он сказал бы: «Отлично, вы ответили на мои вопросы. А теперь посмотрите, что происходило в действительности. Кинокамера не может лгать». Камера, однако, может солгать: на пленке роль «Немо» исполняет Эммет, а Чесни произносит совершенно другие слова. Подозреваю, что последний трюк был проделан в мою честь. Как вы знаете, Марк собирался продемонстрировать когда — нибудь свой спектакль и мне. Потом он сказал бы и мне: «А теперь посмотрите пленку, которую мы сняли в свое время с этого же спектакля». И, вероятно, я тоже был бы обманут, а он хохотал бы про себя, говоря мне с экрана: «Вы мне не нравитесь, доктор Фелл». Слова его письма «Покажите им потом все черным на белом и они поверят, что так оно и было, но даже тогда неспособны будут правильно истолковать виденное» полностью оправдались бы.

Трюк с двумя пленками был хорош, но попытка включить его в свой сценарий — решающая ошибка Джорджа Хардинга. У него, само собою, было две одинаковых камеры. Одной снимал Эммет, а нам он любезно подсунул другую с другой пленкой. Вероятно, вы рады будете услышать, что Боствик нашел в его комнате эту другую камеру; пленка, на которой заснято преступление, не была даже засвечена и это еще одно проявление тщеславия приведет Хардинга на виселицу.

Решение проблемы двух пленок дало нам окончательный ответ на все вопросы. Меня довольно долго интриговал в глубине души вопрос: только ли из — за желания находиться поближе к двери в сад Хардинг расположился так сильно слева? Была и другая причина. Момент появления «Немо» в дверях кабинета не мог появиться на пленке, потому что его нельзя было заснять днем, не разоблачив весь трюк. Ведь, когда снималась первая пленка, за открытыми «Немо» дверьми был яркий, солнечный день. Камеру пришлось установить сбоку и то же самое должен был сделать Эммет во время ночного спектакля. Когда инспектор Эллиот, наведенный на след моими вопросами о лампе Фотофлад, понял, что же происхдило на самом деле, он сразу дал решение и проблемы «слишком левого расположения фотографа» — и тогда правда предстала перед нами ясно и очевидно.

Эллиот смущенно хмыкнул. Фелл, трубка которого успела погаснуть, отхлебнул глоток из своей кружки пива.

— Давайте теперь подведем итог всего этого достаточно невеселого дела.

Хардинг еще несколько месяцев назад хладнокровно задумал целую серию преступлений, стремясь добиться одного единственного — денег. Прежде всего он решил продемонстрировать всем, что, кем бы ни был убийца, появившийся в Содбери Кросс, он не может быть Джорджем Хардингом. Метод не новый, его не раз применяли и прежде. Здесь многократно в связи с этим делом упоминался случай Кристины Эдмундс. Я сам сказал Эллиоту, что из ее истории следовало бы сделать некоторые выводы. Только не вывод: будьте осторожны с неуравновешенными и влюбленными женщинами — вывод, который сделали некоторые из нас. Нет, берегитесь того, кто отравляет наудачу невинных людей только для того, чтобы доказать, что он — то не может быть отравителем. Именно это делала Кристина Эдмундс и это сделал Джордж Хардинг.

Его раздутое тщеславие, не уступающее тщеславию Пальмера или Притчарда, заставляло его верить, что Марджори Вилс полностью подчинена его воле. Согласен, что у него были основания верить в это. Женщину, готовую оплатить расходы по многомесячной заграничной поездке своего возлюбленного, можно по праву назвать слепо влюбленной и, если это может служить для него утешением, он до тех пор, пока палач не отправит его в мир иной, будет законным мужем богатой женщины.

Марк Чесни был очень богат, а мисс Вилс была его наследницей. Однако, до смерти Чесни (а здоровье у него было отличное) Хардингу нечего было надеяться на его деньги. В этом отношении Чесни не оставил ему никаких сомнений. Хардинг совершенно искренне стремился довести до конца разработку своего нового метода гальванопластики, он считал себя великим человеком, который «вынужден так поступить», а, значит, Марка Чесни надо было убрать с дороги.

Подозреваю, что эта мысль возникла у него, как только он познакомился с Марджори. Именно поэтому он известным уже вам способом заставил верить, что в Содбери Кросс появился отравитель. Короткий визит в магазинчик миссис Терри дал ему представление об этом заведении и о том как расположены коробки конфет; в следующий визит он подменил коробки. Стрихнином он воспользовался намеренно: это один из тех немногих ядов, которые в промышленной химии не используются. Мы не знаем пока, где он раздобыл его, но винить в этом полицию не стоит — ведь она и не помышляла о Джордже Хардинге.

— Спасибо и на том, — проворчал майор Кроу.

— Мы не знаем, каким образом он собирался ликвидировать Чесни первоначально. Однако ему представилась возможность отравить Чесни при помощи и сотрудничестве самой жертвы. К тому же после того, как Чесни догадался о том, как были отравлены конфеты, Хардингу надо было спешить. По иронии судьбы Чесни ни на минуту не заподозрил Хардинга, но нельзя было допустить, чтобы Чесни зашел слишком далеко — как — никак, человек он был неглупый и проницательный. Хардинга беспокоила и еще одна вещь. В данном случае ему нужен был яд, действующий как можно быстрее и парализующий голосовые связки жертвы так, чтобы она не могла заговорить. Это означало, что необходимо прибегнуть к одному из цианистых соединений, но Хардингу приходилось работать с цианистым калием и подозрения немедленно обратились бы к нему.

Он сумел решить и эту проблему. Сегодня я высказал вам свое убеждение в том, что яд не был взят в лаборатории Хардинга. Я был прав — он изготовил его здесь. Как вы заметили, все вокруг этого дома пропитано запахом горького миндаля. Единственная трудность для человека, которому нужно скрыть какое — то количество синильной кислоты, это необходимость замаскировать ее сильный запах, но на вилле «Бельгард» никто не обратил бы на него внимания — разве что кому — то пришло бы в голову сделать глубокий вдох из флакона, в который она была налита. Флакон с остатком кислоты Хардинг намеренно оставил в ванной. Это было сделано для того, чтобы показать вам, как легко любому, обладающему минимальными познаниями в химии, изготовить синильную кислоту, и натолкнуть на мысль, что кто — то сознательно хочет навести подозрения на него, Хардинга. Не сомневаюсь, что объяснения, которые он дал вам на этот счет были как нельзя более убедительны.