Агата Кристи - Два романа об отравителях

— Спокойнее, — сказал мужчина в панаме. — И не надо так кричать. Ты не понимаешь и никогда не поймешь. Что ты, например, увидел здесь? Где мы сейчас находимся?

— Это несложно установить, — ответил высокий. — Что вы скажете, молодой человек?

Он повернулся к загорелому юноше, неохотно оторвавшемуся от кинокамеры. Девушка засмеялась. Сунув камеру в футляр, висевший у него на плече, молодой человек вытащил из кармана путеводитель и начал сосредоточенно перелистывать страницы.

Наконец он откашлялся и начал с торжественным видом читать:

— Номер тридцать четыре, две звездочки. Вилла Арриуса Диомедеса, прозванного так потому…

— Чепуха, — перебил его высокий мужчина. — Ее мы видели десять минут назад. Это там, где нашли все эти скелеты.

— Какие скелеты? — запротестовал юноша. — Не видели мы там никаких скелетов, доктор Джо.

За темными очками лицо высокого мужчины побагровело от ярости.

— Я не говорю, что мы видели скелеты, — ответил он, энергично поправляя суконную фуражку. — Я сказал, что это место, где все эти скелеты нашли. На этой самой улице — ты что, не помнишь? Раскаленный пепел засыпал там всех рабов; так их и раскопали потом, разбросанных по полу, как кегли. Это был дом с зелеными колоннами.

Подвижный человечек в панаме скрестил руки, на лице его появилось ехидное выражение.

— Если хочешь знать, Джо, они не были…

— Что не были? — перебил его доктор.

— …не были зелеными, — продолжал человечек. — Лишнее доказательство того, что большая часть людей совершенно неспособна точно рассказать о том, что они видели или слышали. У них отсутствует наблюдательность. Они просто не умеют наблюдать. Что вы на это скажете, профессор?

В группе было еще двое мужчин, стоявших сейчас в тени, за колоннами перистиля. Человек, наблюдавший за этой сценой, едва различал их. Можно было только догадаться, что один из них средних лет, а другой молод. С помощью лупы они разглядывали кусочек лавы, найденный у балюстрады. На обоих были черные очки.

— А нас не интересует вилла Арриуса Диомедеса, — ответил голос со стороны балюстрады. — Что это за дом?

— Я уже нашел, — вмешался молодой человек с кинокамерой, глядя в путеводитель. — Я просто ошибся страницей. Это номер тридцать девятый, верно? Ну вот «Номер тридцать девять, три звездочки. Дом Аулюса Лепидуса, отравителя».

Наступило молчание.

До этого момента группа выглядела обычно: семья или близкие знакомые, настроение которых немного испорчено жарой и усталостью. Судя по некоторому внешнему сходству и по манере перебивать друг друга, можно было сделать вывод, что доктор Джо и человечек в панаме, которого звали Марком, — братья. Марджори, очевидно, тоже их родственница. Все абсолютно нормально.

Однако перемена после произнесенной фразы была настолько разительной, как будто во дворике внезапно похолодало или потемнело. Один лишь молодой человек с путеводителем, казалось, ничего не заметил. Все остальные замерли, четыре пары солнцезащитных очков повернулись к юноше, оказавшемуся словно бы в центре маскарада. Солнце отражалось в очках, придавая лицам непроницаемый и мрачный характер масок.

Доктор Джо нервно переспросил:

— Как, как?

— Отравителя, — повторил юноша. — «По изображению меча и лишенной коры ивы (lepidus означает лишенный коры, очищенный и тем самым разумный или приятный), выложенному мозаикой на полу вестибюля. Момзен идентифицировал этот дом как принадлежащий…».

— Да, но кого же он отравил?

— …который, если верить Варрону, убил пятерых своих родственников с помощью соуса из ядовитых грибов, — продолжал читать молодой человек. Потом он с интересом оглянулся, словно ожидая, что трупы отравленных все еще валяются вокруг. — Неплохо, черт возьми! — добавил он. — Похоже, что в те времена людей можно было бы безнаказанно отравлять хоть пачками.

Тут же юноша понял, что совершил какой — то промах, густо покраснел и, захлопнув книгу, негромко спросил:

— Послушайте, я сказал что — то, о чем не следовало говорить?

— Ничего подобного, — с самым естественным видом возоазила Марджори. — Просто хобби дяди Марка — криминалистика. Верно ведь?

— Верно, — кивнул Марк и, обернувшись к юноше, добавил: — Скажите, молодой человек… я все забываю ваше имя…

— Ты отлично знаешь, как его зовут, — воскликнула Марджори.

По преувеличенному уважению, которое юноша проявлял к Марку, было ясно, что — тот не просто дядя Марджори, а, видимо, заменяет ей отца.

— Хардинг, сэр. Джордж Хардинг, — ответил юноша.

— Ах, да! Так вот, мистер Хардинг, скажите мне — слыхали вы о городке Содбери Кросс, недалеко от Бата?

— Нет, сэр. А что?

— Мы приехали оттуда, — сказал Марк. Он подошел энергичным шагом к фонтану и сел на его край с видом человека, готовящегося к длительной речи. Сняв шляпу и очки, он положил их себе на колени. Теперь видно было, что волосы у него седые и жесткие, с вихрами, перед которыми гребешок бессилен и в шестьдесят лет. Блестящие, умные голубые глаза искрились ехидством. Время от времени он поглаживал морщинистую кожу подбородка.

— Хорошо, мистер Хардинг, — заговорил он снова, — давайте посмотрим в лицо действительности. Предположим, что отношения между вами и Марджори не просто флирт, обычный на борту корабля. Предположим, что вы оба принимаете все это всерьез или, по крайней мере, верите, что принимаете…

В группе произошла новая перемена, коснувшаяся на этот раз двоих мужчин, стоявших за балюстрадой перистиля. Один из них, как заметил наш наблюдатель, был человеком средних лет, в сдвинутой на затылок лысой головы фетровой шляпе, с круглым, розовым и веселым лицом.

— Прошу прощения, — сказал он, откашлявшись, — но мы, пожалуй, сходим взглянем…

Его спутник, высокий и очень некрасивый молодой человек, отвернулся и начал рассеянно разглядывать дом.

Марк посмотрел на них и сухо проговорил:

— Глупости. Верно, что оба вы не принадлежите к семье, но вам известно ровно столько же, сколько и нам, так что можете оставаться на месте. И забудьте о своей чертовой деликатности.

— Ты уверен, дядя Марк, — негромко сказала девушка, — что это подходящее место для такого разговора?

— Уверен, дорогая моя.

— Ты прав, — поддержал его доктор Джо с суровым и торжественным видом. — Хоть раз в своей жизни, Марк… но ты прав.

В свою очередь и на лице Джорджа Хардинга появилось суровое, торжественное, героическое выражение.

— Единственное, в чем я могу вас уверить, сэр… — начал он.

— Да, да, я знаю, — перебил его Марк. — И, сделайте милость, перестаньте так смущаться. Ничего из ряда вон выходящего тут нет: большинство людей женится и знает при этом, на что идет, как, полагаю, знаете это и вы оба. Так вот, вопрос о вашей женитьбе полностью зависит от моего согласия…