Агата Кристи - Два романа об отравителях

— Похоже, — спокойно заметил майор Кроу, — что кто — то здесь переодевался.

Эллиот не ответил. Он успел уже заглянуть в последнюю комнату, и зрелище, которое он увидел, оказалось не из приятных.

Обе двери комнаты были распахнуты настежь. Видимо, это был рабочий кабинет. Посредине стоял широкий стол с письменным прибором, за ним, слева от Эллиота, большое кресло, напротив которого находилась раздвижная дверь в соседнюю комнату. Электрическая лампочка в бронзовом светильнике, стоявшем на столе, ослепительно сияла. Это была лампа типа «Фото — флад» — из тех, что употребляют при фотографировании. Абажур был наклонен так, чтобы весь свет падал на лицо того, кто будет сидеть в кресле. И в данный момент в нем действительно кто — то сидел.

Это был Марк Чесни. Он сидел, повернувшись немного боком и ссутулившись, опирался сжатыми руками об одну из ручек кресла так, словно собирался вскочить на ноги. Однако это была только иллюзия жизни. Ноги беспомощно торчали наружу, и тело откинуто на спинку кресла. На лице видны были симптомы цианоза: вздутые, темно — синие вены на лбу выступали наружу в пугающем контрасте с белизной седых волос. Налитые кровью веки были закрыты, а на губах еще виднелись следы пены.

Специальная лампа с беспощадной ясностью позволяла различать все эти детали. За спиной Марка Чесни находился камин, а на его полке — часы с белым циферблатом, маленький маятник которых деловито покачивался с громким тиканьем. Стрелки показывали двадцать пять минут первого.

— Да, он мертв, — проговорил майор, стараясь придать своему тону хоть немногго бодрости, — но… вы посмотрите…

В голосе его прозвучало что — то похожее на протест.

Тиканье часов, казалось, становилось все громче и громче. Запах горького миндаля чувствовался даже здесь, в саду.

— Да, сэр? — спросил Эллиот, фиксируя в памяти все детали увиденного.

— Похоже, что переход в мир иной был для него нелегким. Я имею в виду боль.

— Да, конечно.

— Джо Чесни сказал, что это был цианистый калий. Ну, а потом этот запах — не то, чтобы я встречался с ним раньше, но все мы слыхали о нем. Но разве цианистый калий не убивает мгновенно и без боли?

— Нет, сэр. Таких ядов вообще не существует. Он действует очень быстро, но только в том смысле, что все продолжается пару минут вместо…

Впрочем, сейчас тратить время на рассуждения было нельзя — надо было действовать. Пока Эллиот стоял в дверях, его воображение объединило отдельные элементы, которые он видел, в четкую схему. Мертвец сидел за столом, лицом к широкой раздвижной двери, залитой потоком сведа. Все это напоминало сцену. Да, если бы двери были открыты, а за ними, глядя сюда, сидели люди, комната превратилась бы в сцену. Раздвижные двери заменили бы занавес, а Марк Чесни — актера. А за порогом лежал этот странный, напоминающий театральный реквизит набор предметов: цилиндр, дождевик, светло — коричневый шарф, темные очки и черный чемоданчик с загадочным именем на нем.

Ладно, это может подождать.

Эллиот взглянул на свои часы. Они шли секунда в секунду с часами на каминной полке и, записав время в блокнот, он вошел в комнату.

Вблизи от Марка запах горького миндаля чувствовался еще сильнее. Одет Марк был в смокинг, смявшаяся рубашка выглядывала из — под жилета, в нагрудном кармане из — за платка виднелся край сложенного вдвое листка бумаги.

В чем был подан яд, Эллиот пока что обнаружить не мог. Помимо письменного прибора и пепельницы на столе находились еще два предмета: темно — синий карандаш, лежавший на листке промокательной бумаги, и двухфунтовая коробка конфет. Коробка была закрыта; на блестящем картоне крышки изображены цветы, довольно похожие на рисунок голубых обоев комнаты.

На ленте, которая перевязывала коробку, вилась золотыми буквами надпись «Мятные конфеты Генри».

— Эй, кто тут? — раздался громкий голос из соседней комнаты.

Толстые крвры заглушали шаги, к тому же вне круга ослепительного света трудно было что — то различить, так что они даже не заметили, как бесшумно раздвинулись двери. Доктор Джозеф Чесни быстро вошел в комнату и резко остановился.

— А, это вы майор, — проговорил он, тяжело дыша. — И вы, Боствик. Слава богу!

Майор сухо поздоровался с ним.

— Мы уже начали интересоваться, куда вы все делись. Это инспектор Эллиот из Скотленд Ярда, приехал, чтобы немного помочь нам. Может быть расскажете, что здесь, собственно, произошло?

Доктор Джо с любопытством поглядел на Эллиота. С появлением доктора атмосфера изменилась, словно под влиянием порыва ветра, даже запах горького миндаля смешался теперь с запахом коньяка. Его усы и рыжеватая бородка ходили вверх — вниз вместе с тяжелым дыханием. Здесь, у себя дома, а не в Италии, он казался менее агрессивным и, пожалуй, даже менее плотным, несмотря на толстый твидовый костюм. Глаза под рыжими, жесткими, словно щетка, бровями смотрели добродушно, а морщины под ними двигались так, будто нижняя часть его лица была подвешена на петлях. В данный момент, однако, его круглое лицо отнюдь не выглядело доброжелательно.

— Я лично не знаю, что здесь произошло, — сказал он с оттенком легкого вызова. — Меня здесь не было. Сразу в нескольких местах я одновременно находиться не могу. Буквально до этой минуты я был наверху — присматривал за другим пациентом.

— Другим? Кем еще?

— Вилбуром Эмметом.

— Вилбуром Эмметом! — повторил майор. — Он не?..

— О, нет! Он жив, хотя удар по затылку получил очень основательный. Сотрясение мозга, — объяснил доктор Джо, потирая руки жестом человека, моющего их под краном. — Послушайте, может быть, мы перейдем в другую комнату? Нет, не из — за этого, — он показал на брата. — Но такие вот специальные лампы я всю жизнь не выносил. Если она будет продолжать непрерывно гореть, то наверняка скоро перегорит и тогда придется вам в темноте, как это у вас называется? — он снова начал потирать руки, — проводить следствие, собирать улики и все такое прочее.

Майор кивнул и Эллиот, обернув руку носовым платком, выключил лампу. Затем они направились вслед за быстро шагавшим Джозефом Чесни в другую комнату. В музыкальном салоне Чесни резко обернулся к ним. Его агрессивность, насколько мрг судить Эллиот, была вызвана взвинченными до предела нервами.

Майор Кроу сдвинул до половины створки двери.

— Ну, а теперь, — бодро проговорил он, — если вы разрешите нам воспользоваться телефоном, я попрошу инспектора вызвать врача, чтобы…

— Зачем вам врач? Я сам врач и могу подтвердить вам, что Марк мертв.

— Это для формы, Чесни. Вы же сами знаете.

— Если вы что — то имеете против меня… с профессиональной точки зрения…

— Не говорите глупостей. Действуйте, инспектор. Доктор Джо повернулся теперь к Эллиоту.