Найо Марш - Последний занавес

Минут двадцать он сидел неподвижно, выпрямившись, положив руки не колени. Лондон остался позади, машина катила через вымерзшие поля. Аллейн, подчеркивая каждое слово, восстановил ход расследования: длинный подробный рассказ Трой, пафосно-театральные заявления Анкредов, визит к доктору Уизерсу, сцену на кладбище. Интересно, что бы это могло такое быть, что Трой, по ее словам, забыла, но считает важным?

Наступило продолжительное молчание, которое нарушил Томас.

— В таком случае вы, надо полагать, — резко бросил он, — считаете, что лекарство, предназначенное для детей, пап а дала либо Соня, либо кто-то из нас. Но ведь мы не убийцы. На это вы скажете, что и большинство убийц в обычной жизни выглядят вполне тихими и даже славными людьми. Взять хоть дюссельдорфского маньяка. Все верно, но как насчет мотива? Вы сами говорите, что Седрик знал о втором завещании, по которому он лишается практически всего, так что его можно исключить. С другой стороны, Милли ничего о нем не знала, а первое завещание ее вполне устраивало, так что и ее можно вычеркнуть. То же самое относится к Десси. Не то чтобы она была в полном восторге, но в то же время ничто ее не удивило и не смутило. Надеюсь, что не думаете… Ладно, — поспешно продолжал Томас, — теперь мы подходим к Полин. Она могла обидеться за Пола, Пэнти, да и за себя самое, но ведь то, что сказал пап а , — чистая правда. Муж обеспечил ее вполне прилично, а человек она немстительный. В общем, нельзя сказать, что Десси, Милли и я остро нуждаемся в деньгах, как нельзя сказать, будто Полин, Пэнти или Фенелла (да, я совсем забыл про Феннеллу и Джен) такие уж жестокосердные убийцы. Да и Седрик считал, что все в порядке. Не можете же вы, — закончил Томас, — всерьез подозревать Баркера и служанок.

— Нет, их мы не подозреваем, — согласился Аллейн.

— Выходит, вы должны подозревать кого-то, кто сильно нуждается в деньгах и кому по первому завещанию кое-что доставалось. Ну и кто, само собой, недолюбливает папу. Единственный, кто отвечает всему этому, — Седрик, но он не подходит. — Высказавшись таким образом, Томас замолчал и посмотрел на Аллейна тревожно-вопросительно.

— Что ж, весьма здравое, как мне кажется, рассуждение.

— Так кто бы это мог быть? — протянул Томас и, отвернувшись, добавил: — Правда, у вас наверняка есть еще информация, которой вы предпочитаете не делиться.

— У меня просто нет на это времени, — возразил Аллейн. — Уже виден анкретонский лес. Мы подъедем к пабу.

Стоявший у дверей полисмен Брим подошел к машине и потянул за ручку. Лицо у него было свекольного цвета.

— Ну что, Брим, справились? — осведомился Аллейн.

— С вашего разрешения, сэр, не совсем. Добрый день, мистер Томас.

— Как это? Ее что, здесь нет? — Аллейн так и застыл на месте, не успев даже выйти из машины.

— Сэр, вмешались обстоятельства, перед которыми я бессилен, — неопределенно сказал Брим и указал на велосипед, прислоненный к стене паба: — На переднем колесе погнулась ось. Резина оставляет желать лучшего…

— Где она?

— Когда я, пробежав милю с четвертью…

— Где она?

— Э-э… — с несчастным видом пробормотал Брим, — в доме.

— Садитесь в машину, все расскажете по дороге.

Брим устроился на одном из откидных сидений, и водитель завел мотор.

— Поезжайте так быстро, как только сможете, — отрывисто бросил Аллейн шоферу и повернулся к Бриму: — Выкладывайте.

— Получив по телефону указания из Кэмбер-Кросса — в это время я обедал в пабе, — в одиннадцать пятьдесят утра я поехал на велосипеде на станцию Анкретон-Холт.

— Хорошо-хорошо, — поторопил его Аллейн. — И у вас лопнула шина.

— Это случилось в одиннадцать часов пятьдесят одну минуту, сэр. Я осмотрел колесо и пришел к заключению, что продолжать движение на велосипеде невозможно. Ну, я и побежал.

— Похоже, бежали вы недостаточно быстро. Вам что, неизвестно, что следует поддерживать физическую форму? — жестко сказал Фокс.

— Сэр, — возразил с достоинством Брим, — я пробежал милю за десять минут и был на станции в двенадцать ноль четыре. Поезд отошел в двенадцать ноль одну, и тарантас с пассажирками, направлявшийся в замок, все еще был виден.

— С пассажирками? — переспросил Аллейн.

— Да, в нем было две дамы. Я попытался привлечь внимание, громко окликнув их, но успеха не добился. Тогда я вернулся в паб, подобрав по дороге этот капризный велосипед.

Фокс пробурчал что-то нечленораздельное.

— Из паба я позвонил в Кэмбер-Кросс доложиться. Меня выругали и сказали, что позвонят в замок и попросят интересующую вас даму вернуться. Но она так и не появилась.

— Естественно, — бросил Аллейн, — в гробу она видела ваше начальство.

Машина въехала в большие ворота и поползла по дороге среди деревьев. На полпути к замку им встретилась стайка малышей — судя по всему, это были ученики школы, тоже шагающие наверх и распевающие что-то под руководством помощницы мисс Кэролайн Эйбл. Они отступили в сторону, давая машине проехать. Пэнти среди них Аллейн не обнаружил.

— Обычно они гуляют в другое время, — заметил Томас.

Наконец-то машина въехала в тень огромного здания.

— Если чего еще не случилось, она должна быть в школе, — сказал Аллейн.

— Вы о ком, о Кэролайн Эйбл? — встревоженно спросил Томас.

— Нет. Выслушайте меня, Анкред. Мы идем в школу. С обратной стороны дома есть отдельный вход, им мы и воспользуемся. А вас я бы очень попросил проследовать в эту часть дома и никому не говорить о нашем приезде, идет?

— Идет, — кивнул Томас, — хотя, должен сказать, я не совсем…

— Все слишком запуталось. Шагайте.

Они смотрели, как Томас медленно поднимается по ступенькам, открывает массивную дверь, на секунду задерживается в полутемном холле. Затем он повернулся, и дверь за ним закрылась.

— Ну а мы с вами, Фокс, — скомандовал Аллейн, — в школу. Думаю, самое лучшее, что мы можем сделать, — предложить ей вернуться с нами в Лондон и сделать заявление. Если она откажется — плохо, но если согласится, нам предстоит следующий шаг. Поехали к дальнему концу дома.

Машина развернулась, отъехала и остановилась у небольшой двери западного крыла здания.

— Томпсон, вы с Бримом ждите нас в машине. Если понадобитесь, позовем. Пошли, Фокс.

Они вышли наружу. Машина отъехала. Они уже двинулись к двери, когда Аллейн услышал, как кто-то его окликает. На ступеньках, ведущих к главному входу, появился Томас. Он кинулся к ним, размахивая руками и путаясь в развевающихся полах пальто.

— Аллейн! Аллейн! Подождите!

— Ну, что там еще? — пробурчал Аллейн.

Хватая ртом воздух, Томас остановился рядом с ними и вцепился в отвороты пальто Аллейна.

— Пошли! — выкрикнул он. — Все очень страшно. Случилась страшная вещь. Соня там, ей очень плохо. Уизерс говорит, она отравилась. Она умирает.