Агата Кристи - Игра зеркал

— Важно соблюдать осторожность, — заметил он. — Вы говорите, бросается в глаза?

— Ну да. Это ужасный американец, муж бедной Джины. Он единственный, кто не является подлинным членом семьи. Мы о нем абсолютно ничего не знаем. Наверняка он один из тех ужасных гангстеров, которых так много в Соединенных Штатах.

— Достаточно ли этого для объяснения убийства мистера Гэлбрандсена? Почему он его убил?

— Потому, что Кристиан обнаружил что-то, касающееся убийцы. Именно поэтому мой брат вернулся сюда по прошествии столь короткого времени после его предыдущего визита.

— Вы в этом уверены, миссис Смит?

— Для меня это совершенно очевидно. Он хотел нас убедить, что приехал по поводу здешнего учреждения… Но это ведь абсурд. С такой целью он приезжал в прошлом месяце. С тех пор не произошло ничего важного. В прошлый раз он видел Уолтера. Может быть, он о нем что-нибудь узнал? Может быть, наводил справки в Соединенных Штатах? Моего брата было нелегко обмануть. Я уверена, он вернулся, чтобы навести порядок во всем этом… чтобы разоблачить Уолтера, вывести его на чистую воду. И тогда Уолтер убил его. Это выглядит вполне естественным.

— Да-да… Возможно… — протянул инспектор, пририсовывая невероятно длинный ус одному из котов, изображенных на листке бумаги.

— А вы разве не согласны со мной, что все именно так и было?

— Возможно… Пожалуй… — ответил инспектор. — Но пока мы не сможем доказать, что у него была причина убить мистера Гэлбрандсена, мы не сдвинемся с места.

— По-моему, Уолтер Хадд думает только о деньгах. Поэтому он переселился в Англию и живет здесь на средства Серроколдов. Но ему не достанется ничего существенного, пока жива моя мать. А после ее смерти Джина унаследует огромное состояние…

— И вы тоже, миссис Смит.

Щеки Милдред слегка порозовели.

— И я тоже, как вы говорите. Мы с мужем всегда жили скромно. Он тратил очень мало. Только на книги… Он был очень культурным человеком. Мое личное состояние увеличилось вдвое или около того. Для моих нужд этого более чем достаточно. Но деньги ведь следует использовать и на благо ближних. Если бы я когда-нибудь унаследовала состояние, я бы относилась к нему как к священному неприкосновенному запасу.

Инспектор сделал вид, что плохо понял сказанное.

— Но ведь это не будет неприкосновенным запасом в полном смысле слова, как мне кажется. Это состояние безусловно принадлежит вам, не правда ли?

— Да… в каком-то смысле… Да, оно будет принадлежать мне безусловно.

Тональность ее последних слов несколько удивила инспектора. Он поднял голову и внимательно посмотрел на Милдред. Взгляд миссис Смит был отрешенным, а тонкие губы кривились в торжествующей усмешке.

Инспектор продолжал с тем же уважением в голосе:

— Итак, у вас были достаточные основания, чтобы прийти к столь серьезным выводам… Мистер Уолтер Хадд собирался завладеть состоянием, которое должно было перейти к его жене после смерти миссис Серроколд. В связи с этим не заметили ли вы каких-нибудь ухудшений состояния здоровья вашей матушки в последнее время?

— У нее бывают приступы ревматизма, но это возрастное. К старости у всех что-нибудь появляется. Люди же, которые устраивают всякие сцены из-за начала новых неизбежных болей, не вызывают у меня симпатии.

— А миссис Серроколд устраивает сцены?

Милдред помолчала с минуту.

— Нет, — сказала она наконец. — Но она привыкла, что их устраивают ради нее другие. Заботливость ее мужа чрезмерна. Что касается мисс Белевер, она выглядит просто смешной. Ее преданность достойна восхищения, но превратилась в настоящее бедствие. Она буквально терроризирует бедную маму. Мисс Белевер здесь заправляет буквально всем и считает, что ей все позволено.

Инспектор медленно покачал головой.

— Понимаю… понимаю… — произнес он и добавил, внимательно наблюдая за миссис Смит. — Есть еще одно обстоятельство, которое мне не совсем ясно. Что делают здесь братья Рестарики?

— Опять наша детская сентиментальность! Их папаша женился на моей бедной матери ради денег и через два года сбежал с югославской певичкой сомнительных моральных достоинств. Мать имела слабость пожалеть этих двух мальчиков. Она их почти усыновила, и с тех пор они все время толкутся здесь, паразитируя на ее доброте. Смею вас уверить, нахлебников нам здесь хватает!

— Алекс Рестарик имел возможность убить Кристиана Гэлбрандсена. Он был один в машине… между сторожкой и домом. А Стефан?

— Стефан был с нами в холле. Поведение Алекса мне не нравится. Он становится все вульгарнее, думаю, что ведет беспорядочную жизнь, но, по правде говоря, я не представляю его убийцей. Да и зачем ему было убивать моего брата?

— Мы все постоянно возвращаемся к этому вопросу, — заметил инспектор Карри. — Что такого мог знать Кристиан Гэлбрандсен про некоего икса, чтобы тот… счел необходимым убить его?

— Вот именно! — с неожиданной живостью воскликнула миссис Смит. — И наверняка убийца — Уолтер Хадд! Какой ужас! Какой ужас! И только я одна от всего этого страдаю. Что другим? Никто из присутствующих здесь даже не является родственником Кристиана. Для моей матери он был всего лишь взрослым пасынком. Не было родства и между ним и Джиной. Но мне он приходился братом!

— Сводным братом, — уточнил инспектор.

— Да, сводным, к тому же он был намного старше меня. Но мы оба Гэлбрандсены!

— Да-да… Я понимаю ваши чувства.

Милдред Смит вышла из комнаты. На глазах у нее блестели слезы. Карри посмотрел на сержанта.

— Она уверена, что убил Уолтер Хадд, и ни на минуту не может представить себе, что это мог сделать кто-то другой.

— А кто знает, может, она и права?

— Ясно только, что все против Уолл и. Подходящая возможность… мотив. Если ему нужны деньги, то смерть бабушки его жены просто необходима. В таком случае Уолли мог рыться в ее лекарствах, а Кристиан Гэлбрандсен — застать его за этим занятием… или каким-то образом узнать об этом. Да. Все прекрасно сходится.

Инспектор умолк и через минуту добавил:

— Хочу все же заметить, что Милдред Смит любит денежки. У нее к ним страсть, как у всех скупых. Но смогла бы она совершить преступление ради денег — вот в чем вопрос?!

— Как все сложно, не правда ли? — сказал сержант Лэйк, почесывая затылок.

— Да, очень сложно, но зато интересно. Мне, право, очень хочется узнать… А Джина Хадд, Лэйк? Она, пожалуй, занимает меня больше остальных. У нее якобы плохая память, а может, она просто лжет с такой же легкостью, как дышит.

— Несомненно, — глубокомысленно подтвердил Лэйк.

«Как трудно представить себе человека, основываясь лишь на том, что о нем рассказывают», — думалось инспектору Карри. Он видел перед собой Эдгара Лоусона, о котором столько людей говорили ему с самого утра. Их впечатления столь разительно не совпадали с его собственным, что становилось смешно.