Агата Кристи - Игра зеркал

Когда она направила свой бинокль в сторону рощи, в поле ее зрения попало кое-что еще, что располагалось ближе, а также Серроколд и Гэлбрандсен. Ей показалось, что оба чрезвычайно взволнованы. Пригнувшись к подоконнику, она смогла услышать даже обрывки их разговора. Но если бы кто-то из них случайно поднял голову, то мог бы побожиться, что внимание любительницы птиц сосредоточено на чем-то далеком, находящемся у черты горизонта, а вовсе не на них.

— Как защитить Кэрри-Луизу от этого разоблачения… — говорил Гэлбрандсен.

Когда они снова проходили под окном, до нее донесся уже голос Серроколда:

— …если удастся скрыть это от нее. Считаю, что, прежде всего, нужно думать именно о ней.

До ушей мисс Марпл долетело еще несколько обрывков фраз, видимо, на ту же тему:

— Очень серьезно… ничем не оправданно…

— …взять на себя слишком большую ответственность!..

Последнее, что она услышала, были слова Кристиана:

— Становится прохладно. Вернемся в дом.

Мисс Марпл в волнении отошла от окна. Услышанное его было слишком отрывочно, чтобы полностью восстановить смысл разговора. Но и несколько фраз оправдывали то смутное ощущение неблагополучия, которое испытали Рут Ван Райдок и она сама, едва переступив порог Стоунгейтса. Какая бы угроза ни нависла над домом, она имела прямое отношение к Кэрри-Луизе.

За ужином чувствовалось всеобщее напряжение. Гэлбрандсен и Льюис Серроколд полностью погрузились в свои мысли. Уолтер Хадд хмурился и дулся заметней обычного. В отличие от недавних прошлых дней, Джине и Стефану тоже, казалось, не о чем стало говорить между собой. Примолкли за столом и остальные. Беседу пытался вести лишь доктор Мэйверик, который пустился в бесконечную научную дискуссию с терапевтом Баумгартеном.

После ужина все перешли в холл. Гэлбрандсен почти тотчас извинился и ушел под предлогом того, что ему сегодня еще надо написать важное письмо.

— У вас в комнате есть все необходимое? — осведомилась Кэрри-Луиза.

— Да, да, абсолютно все. Не хватало лишь пишущей машинки, но мисс Белевер была столь внимательна и заботлива, что мне ее уже принесли.

Он вышел из холла в левую дверь, которая вела в небольшой вестибюль. Из вестибюля уходила вверх парадная лестница и начинался коридор, который шел к спальне и ванной комнате.

— Итак, Джина, сегодня вечером никто не собирается в театр? — спросила Кэрри-Луиза, едва Кристиан удалился.

Молодая женщина покачала головой и присела у окна, откуда открывался вид на главную аллею.

Искоса глянув на нее, Стефан направился к роялю и начал потихоньку перебирать клавиши, наигрывая странную грустную мелодию.

Оба врача и доктор Мэйверик тоже попрощались. Уолтер повернул выключатель настольной лампы, раздался треск — и свет в холле погас.

Уолтер проворчал:

— Проклятый выключатель! Опять сломался. Сейчас я заменю пробки.

Глядя ему вслед, Кэрри-Луиза заметила с одобрением:

— Уолли так хорошо разбирается во всех этих электрических приборах! Помните, как ловко он починил тостер?

— Это все, на что он способен, — отрезала Милдред и добавила более мягким тоном: — Мама, вы приняли лекарство?

Мисс Белевер выглядела растерянной.

— Как же я запамятовала это? — пролепетала она.

Неожиданно вмешался Льюис:

— Сегодня вечером ты не должна его принимать, дорогая. У меня нет уверенности, что оно приносит тебе пользу.

С присущей ему важностью он спокойно взял стакан из рук мисс Белевер и поставил его на старинный резной сундук.

Мисс Белевер воскликнула:

— Право, мистер Серроколд, на этот раз я не разделяю вашего мнения. Миссис Серроколд чувствовала себя гораздо бодрее с тех пор, как…

Она не успела докончить и недовольно обернулась на внезапный стук. Входная дверь распахнулась, с грохотом ударившись о стену, и возник Эдгар Лоусон. Его появление было настолько театрально, что все на миг почувствовали себя, словно в ложах.

Эдгар дошел до середины холла и принял драматическую позу. Это, пожалуй, могло бы выглядеть забавным, только улыбнуться почему-то никому не захотелось.

Эдгар провозгласил:

— Итак, я вас разоблачил, враг мой! — Он обращался к Льюису Серроколду. Тот выглядел удивленным.

— Эдгар, мой друг, что с вами происходит?

— Довольно! Вам больше не удастся меня дурачить и обманывать. Ваша маска сорвана! Вы за мною шпионили. Вы объединились с моими врагами…

— Ну, ну, милое дитя, успокойтесь. Пройдем ко мне в кабинет — и вы мне все расскажете по порядку.

Льюис взял его под руку, пересек холл, и оба скрылись за правой дверью. Серроколд прикрыл ее за собой, и все явственно расслышали скрежет ключа в замке.

Мисс Белевер переглянулась с мисс Марпл. У обеих возникла одна и та же мысль: дверь замкнул не мистер Серроколд.

— По-моему, молодой человек просто спятил, — резко сказала мисс Белевер. — Это становится опасным.

— Он ощупывал что-то у себя в кармане, — заметила Джина.

Стефан поднял лицо от рояля.

— В кино это был бы непременно револьвер, — саркастически заметил он.

Мисс Марпл деликатно кашлянула и проронила.

— Но, видите ли, это и был револьвер.

Через плотно притворенную дверь кабинета Льюиса сначала слышались повышенные голоса, затем стали различаться отдельные слова. Наконец раздался крик Эдгара, тогда как Льюис продолжал говорить раздельно и спокойно:

— Ложь! Ложь!.. — кричал Эдгар. — Вы мой отец, я ваш сын! Вы меня ограбили. Этот дом должен принадлежать мне. Вы меня ненавидите. Только и думаете, как от меня избавиться!

Послышался снова успокаивающий голос Льюиса, потом крики безумца, которые становились все визгливее. Эдгар выкрикивал бранные слова, видимо, соч всем перестав владеть собой. Время от времени прорывались вразумляющие слова Льюиса:

— Спокойно!.. Уймитесь же!.. Вы отлично знаете, что все это неправда.

Но вместо того, чтобы утихомирить молодого человека, возражения только распаляли его.

В холле все примолкли и напряженно вслушивались, что происходит за запертой дверью.

— Я заставлю вас выслушать меня! — кричал Эдгар. — Я собью с вас этот высокомерный вид. Я возьму еще реванш, говорю вам! Вы ответите за все мои страдания!

Вдруг раздался резкий повелительный крик Льюиса, утратившего обычное спокойствие:

— Положите револьвер! Бросьте его! Говорю вам!

— Эдгар убьет Льюиса! — вскрикнула Джина. — Неужели мы не можем вмешаться? Вызвать хотя бы полицию? Или как-то еще?

Кэрри-Луиза, которую эта сцена взволновала меньше других, спокойно возразила:

— Не беспокойся, Джина. Эдгар обожает Льюиса. Он играет эту пьесу для самого себя. Вот и все.

За дверью раздался смех Эдгара, и мисс Марпл пришлось признать про себя, что так едва ли может смеяться нормальный человек.