Уинстон Грэхем - Энджелл, Перл и Маленький Божок

Он сказал:

— Послушай, какого черта… Мне предстоит этот матч. Такого серьезного у меня еще не было. Осталось всего три недели, чтобы войти в форму. Ну что ты ко мне привязалась, прекрати нудить. Все нудят. Не только ты.

— Все твои другие женщины?

— Ладно, ладно, пусть другие. Как же, я султан. А эта конура — мой гарем, да? Мне не до тебя. А если я тебе не по вкусу, отправляйся обратно к своему старичку. Он тебя ублажит. Наверное, он и в кровать тащит свои заумные книжки.

— Замолчи! Ты отвратителен! Ты мне противен, когда издеваешься. Как тогда, прошлой весной. Порой мне кажется, что я сошла с ума, потому что… потому…

Его изумило это неожиданное излияние чувств; оно пробудило в нем ответную вспышку, и он закричал, криком заставив ее смолкнуть. В бешенстве, с горящими глазами, она мгновение смотрела на него и вдруг ударила его по лицу. Ей показалось, что она бьет по камню, но от удара остался красный след. Он схватил ее руку и стал выворачивать не сильно, но достаточно больно. Она попыталась вырваться. Он жадно запустил свободную руку ей за блузку. Она укусила ее.

Он отскочил в сторону, так что она потеряла равновесие и чуть не упала.

— Ах, ты — сука! — закричал он в бешенстве, придерживая укушенную руку.

— Я не позволю собой помыкать! — задыхалась она. — Не позволю, не позволю, не позволю!..

— Ну, Устричка, как-нибудь ты нарвешься, заработаешь от меня!

— Как-нибудь! — кричала она. — Как-нибудь я с тобой покончу! И буду счастлива!

— Мы еще не покончили, Устричка, и ты это знаешь. Мы не можем друг без друга, ничего не поделаешь. Так что закрой свой ротик, побереги зубки, а то я как-нибудь до них доберусь и вышибу начисто. Имей в виду, я не шучу.

Он занес кулак, словно готовясь ударить. Она в ужасе уставилась на него, ожидая удара, но он опустил руку. Она отвернулась, чтобы спрятать внезапно набежавшие слезы, нашарила ручку двери, открыла ее, спотыкаясь, сбежала вниз по лестнице.

Когда дверь за ней закрылась, он снял пиджак и закатал рукав рубашки. В двух местах выступала кровь, и он приложил к ранкам платок, а затем наклеил пластырь. Пока он проделывал эту процедуру и ругался всеми известными словами, каким выучился за свою нелегкую жизнь, он не мог думать ни о чем другом. Затем он сел на кровать, сбросил с ног ботинки и лег, прислонившись к спинке, закинув руки за голову и глядя на старые боксерские афиши, которые повесил на стене.

Поверни он дело по-другому, она сейчас была бы с ним, и никаких проблем. Она пришла за этим, а ушла без этого. Он сам виноват, но сколько ни ломал голову, он не мог понять, что тут не сработало. Главное, после такой ссоры с ней сразу не помиришься, он-то ее знает.

Воспоминания о Флоре не давали ему покоя. Может, он и верно был привязан к старушке сильней, чем думал, но дело не только в этом. Пока Флора была жива и он жил с ней, он с легкой душой добивался Перл и одержал еще три-четыре мимолетные победы, о которых не стоило вспоминать. Но он всегда возвращался к Флоре, с ней он не скучал, несмотря на ее возраст. При жизни она была его хозяйкой, виконтессой, непохожей на всех. Но не больше, как ему казалось тогда. Она не была его особой симпатией. А теперь, когда она умерла, он не мог отделаться от мыслей о ней. Не мог и все.

И пока это продолжалось, все шло кувырком. Он был зверски несчастен. Он был противен самому себе, и ему были противны окружающие.

Он повернулся лицом к стене. Что ж, вполне подходящее настроение для драки. Может, ему удастся как следует всыпать этому Токио Кио.

Они переслали Годфри его вещи из Хэндли-Меррик. Кое-чего он не досчитался, да черт с ним. Он не разбирался в законах. Мелкий адвокат, к которому он обратился, подтвердил слова Энджелла и сказал, что ему, возможно, придется целый год ждать своих денег.

Что же касается дома, то поскольку леди Воспер не могла им распоряжаться и, исполняя условия завещания третьего виконта Воспера, усадьба была незамедлительно передана опекунами четвертому виконту Восперу.

На этой стадии Энджелл попытался воспрепятствовать тому, чтобы компания «Земельные капиталовложения» немедленно воспользовалась своим правом купить данную собственность. Он особенно упирал на неудачное стечение обстоятельств: Флора умерла почти в тот самый момент, когда было объявлено о плане строительства. Если бы между двумя этими событиями прошло хотя бы несколько месяцев, это не наводило бы на мысль об их предварительной осведомленности, и он считал, что право на покупку осуществлять немедленно не следует, иначе откроется их тайный расчет.

Фрэнсис Хоун об отсрочке и слышать не хотел.

— Разумеется, у нас был тайный расчет: только так и делаются дела. Ясно, что Воспер будет возмущен, но он ничего не может поделать. Он получил юридически законное предложение, и он его принял.

— Я оказываюсь в несколько деликатном положении…

— Не преувеличивайте, Уилфред. Вы лучше меня знаете, что стряпчий покупателя никоим образом не обязан передавать информацию стряпчему продавца. В обязанности стряпчего продавца входит раздобыть все нужные сведения. Вот почему вы весьма мудро уговорили Воспера не пользоваться услугами швейцарского стряпчего, в противном случае, как вы говорите, процессуальные установки были бы нарушены. Мы живем в мире суровой коммерческой борьбы, у нас тут не детский сад. Если у Воспера есть претензии, пусть предъявляет их Холлису, поскольку тот не проявил достаточной бдительности.

У Клода Воспера на самом деле оказались претензии. Он прилетел в Лондон и понял, что ему следовало это сделать гораздо раньше, и справедливо, но совсем незаслуженно, сделал выговор Холлису, который устроил ему долгое совещание с адвокатом. Адвокат детально изучил условия соглашения о продаже и сообщил им, что, по его мнению, ничего нельзя предпринять для его расторжения. В соответствии с условиями документ о передаче имущества должен быть представлен другой стороне в течение двадцати восьми дней после получения уведомления. В их распоряжении по-прежнему оставался двадцать один день — в течение этого времени они могли получить дальнейшие консультации.

На следующий день, без предварительной договоренности, виконт Воспер посетил Энджелла. Сначала Энджелл отказался его принять, прикрываясь этическим соображением, что вести дело с лордом Воспером он может на законных основаниях, лишь через посредничество мистера Холлиса. Воспер сообщил, что мистер Холлис больше не является его стряпчим. После некоторых колебаний Энджелл решил принять Воспера, и разговор произошел в высшей степени неприятный. Он закончился угрозой Воспера направить подробное изложение дела Обществу юристов.