Эдгар По - Золотой жук. Странные Шаги

Я стал тщательно рассматривать изображение черепа на пергаменте. Наружный контур рисунка — я имею в виду очертания его, близкие к краю пергамента, — выделялся сильнее. Было ясно, что действие тепла было недостаточным или же неравномерным. Я тотчас разжег огонь и стал разогревать пергамент над палящим жаром. Вскоре очертания черепа проступили более явственно; когда же я продолжил свой эксперимент, то по диагонали от изображения черепа, в противоположном углу пергамента, стала обозначаться фигура, которую я сперва принял за изображение козы. Более внимательное изучение рисунка убедило меня, что это был козленок.

— Ха-ха-ха! — рассмеялся я. — Признаю, Легран, что я не вправе смеяться над вами — полтора миллиона долларов не тема для шуток, — но прибавить новое звено к цепи вам все же не удастся! Пират и коза несоединимы. Пираты не занимаются скотоводством: это привилегия фермеров.

— Но я же сказал вам, что это была не коза.

— Не коза — так козленок, не вижу большой разницы.

— Большой и я не вижу, но разница есть, — сказал Легран. — Сопоставьте Kid (козленок) и Kidd! Доводилось ли вам слышать о капитане Кидде? [6] Кидд Уильям (1650–1701) — капитан британского флота, ставший пиратом и окончивший жизнь на виселице; по преданию, он зарыл в разных местах награбленные сокровища. Я сразу воспринял изображение животного как иероглифическую подпись, наподобие рисунка в ребусе. Я говорю «подпись», потому что козленок был нарисован на пергаменте в том месте, где ставится подпись. Изображение черепа в противоположном — по диагонали — углу пергамента, в свою очередь, наводило на мысль о гербе или печати. Но меня обескураживало отсутствие главного — текста моего воображаемого документа.

— Значит, вы рассчитывали, что между печатью и подписью будет письмо?

— Да, или что-то в этом роде. Сказать по правде, мной уже овладевало неколебимое предчувствие огромной удачи. Почему — сам не знаю. То было не столько предчувствие, быть может, сколько самовнушение. Поверите ли, глупые слова Юпитера о том, что жук из чистого золота, сильно подействовали на мое воображение. К тому же эта удивительная цепь случайностей и совпадений!.. Ведь все произошло в тот самый день, выпадающий, быть может, всего раз в году, когда холод заставляет затопить камин, а ведь без камина и без участия моего пса, который явился как раз в нужную минуту, я никогда не узнал бы о черепе и никогда не стал бы владельцем сокровищ.

— Так что же было дальше? Я сгораю от нетерпения.

— Хорошо. Вы, конечно, знаете, что есть множество смутных преданий о кладах, зарытых Киддом и его сообщниками где-то на атлантическом побережье. В основе всех этих преданий, конечно, лежат факты. Предания существуют с давних пор и не теряют своей живучести; полагаю, это говорит о том, что клад до сих пор не найден. Если бы Кидд сперва спрятал сокровище, а потом пришел и забрал его, едва ли предания дошли бы до нас все в той же неизменной форме. Заметьте, предания гласят лишь о поисках клада, о находке в них нет ни слова. Стоило пирату отрыть сокровище, и толки о нем затихли бы. Мне всегда казалось, что какая-нибудь случайность, например потеря плана, где было обозначено местонахождение клада, помешала Кидду разыскать его. О беде Кидда разведали другие пираты, без того вообще никогда не узнавшие бы о спрятанном сокровище. Их бесплодные поиски, предпринятые наудачу, и породили все эти толки и предания, которые разошлись по свету и дожили до наших дней. Доводилось ли вам слышать, чтобы на нашем побережье кто-нибудь нашел богатый клад?

— Нет, никогда.

— А ведь всякий знает, что Кидд владел несметными богатствами. Итак, я сделал вывод, что клад все еще лежит в земле. Пусть же вас не удивляет, если во мне родилась надежда, граничившая с уверенностью, что столь необычным путем попавший ко мне пергамент укажет мне, где зарыто сокровище Кидда.

— Что же вы предприняли дальше?

— Я снова стал нагревать пергамент, постепенно усиливая огонь, но это не дало ничего нового. Тогда я решил, что помехой служит грязь, наросшая на пергаменте. Я взял пергамент, осторожно обмыл его теплой водой, затем положил на железную сковороду, повернув книзу той стороной, где был изображен череп, и поставил сковороду на пылающие уголья. Через несколько минут, когда сковорода накалилась, я вынул пергамент и с невыразимой радостью увидел, что в нескольких местах на нем появились какие-то знаки и цифры, расположенные строкой. Я снова положил пергамент на сковороду и подержал еще с минуту над огнем. Тогда надпись выступила целиком, — сейчас я вам ее покажу.

Тут Легран нагрел пергамент и дал его мне. Между черепом и козленком, грубо выведенные красными чернилами, стояли следующие знаки:

53##+305))6*;4826)4#)4#);806*;48

+8 ||60))85;;]8*;:#*8+83(88)5*+46

(;88*96*?;8)*#(;485);5*+2:*#(;4956

*2(5*-4)8 ||8*;4069285);)6+8)4##;1(#9;48081;8:8#1;48+85;4)485+528806*81(#

9;48;(88;4(#?34;48)4#;161;:188;#?;

— Что ж, — сказал я, возвращая пергамент, — меня бы это не подвинуло ни на шаг. За все сокровища Голконды [7] Голконда — древняя столица Индии; в Голконде гранили и полировали алмазы. я не возьмусь решать подобную головоломку.

— И тем не менее, — сказал Легран, — она не столь трудна, как это может показаться на первый взгляд. Знаки, конечно, — шифр; иными словами, в них заключено определенное содержание. Кидд, сколько я знаю о нем, не сумел бы составить сложной криптограммы. И я сразу решил, что передо мной простейший шифр, но притом такой, который незатейливой фантазии моряка должен казаться совершенно непостижимым.

— И что же, вы сумели найти решение?

— С легкостью! В моей практике встречались шифры в тысячу раз сложнее этого. Я занялся подобными головоломками благодаря особым обстоятельствам моей жизни и природным склонностям ума и пришел к выводу, что едва ли разум человека может загадать такую загадку, которую разум другого человека, направленный должным образом, не смог бы разгадать. Скажу вам прямо, если текст зашифрован без ошибок и документ в приличной сохранности — мне больше ничего не надо: дальнейшие трудности для меня не существуют.

Прежде всего, как всегда, возникает вопрос о языке криптограммы. Принцип решения (в особенности это относится к шифрам простейшего типа) в огромной мере зависит от особенностей языка. Выяснить этот вопрос можно единственным путем… испытать один язык за другим в поисках совпадений и закономерностей, пока не нападешь на верное решение. С моим пергаментом такой трудности не было: подпись давала разгадку. Игра словами Kid и Kidd говорила в пользу английского языка. В ином случае я начал бы поиски с французского или испанского. Пират южных морей скорее всего избрал бы для тайной записи один из этих двух языков. Но я уже знал: криптограмма написана по-английски.