Жорж Сименон - Вдовец

— Он уже не так меня ненавидит…

— Чего вы, собственно, добиваетесь?

— Мало-помалу он поймет…

— Да что он должен понять?

— Что я не враг ему и не был врагом его матери. Что он будет потом жить здесь… Еще не сейчас, не пугайтесь… На какое-то время я еще оставлю его у вас…

— Что вы такое болтаете?

— Я собираюсь его усыновить и уже говорил об этом с инспектором Гордом…

— И он что, одобряет?

— Сначала он удивлялся, но потом понял и обещал помочь со всякими формальностями.

Она не верила своим ушам и тяжело дышала от волнения.

— Выходит, мало вам матери, так теперь…

Она смотрела на стены, словно это были стены тюрьмы, словно сама эта квартира была какой-то западней, ловушкой для человеческих существ.

— Да что же вы собираетесь из него сделать?! — внезапно вскричала она в полной растерянности.

— А вы? Ведь не будь меня, никто не стал бы платить вам за его содержание, не забудьте!

Он одержал победу. Несколько минут спустя она уже поднималась по лестнице, бормоча что-то невнятное.

Он закрыл за ней дверь. Он был один — теперь уже ненадолго. Он не стал садиться в кресло. Подошел к чертежному столу и склонился над своим незавершенным алфавитом, который когда-нибудь будет называться шрифтом Жанте.

В своей маленькой квартирке в районе Терн белокурая, пухленькая госпожа Совгрен, с ямочками на щеках, укладывала в стенной шкаф летние вещи, которые уже не могли понадобиться до будущего сезона. Некоторые из них только что привезли из прачечной, другие из чистки. Она проверяла, на месте ли пуговицы и залезала по все карманы, чтобы убедиться, что там ничего не осталось.

Так обнаружила она в кармане светлых брюк, которые муж ее не надевал уже несколько недель, какой-то слипшийся бумажный комок, судя по всему, бывший конверт, потому что на нем еще можно было с трудом различить несколько печатных букв.

ГО…Н…ЦА Г…ДЕ…Я

Она сразу поняла, что это значит «гостиница «Гардения», ведь как раз оттуда пришел ее муж завтракать после следствия в тот день, когда там отравилась какая-то женщина. Она сказала ему тогда:

— Ты бы переоделся, прежде чем садиться за стол… Твой костюм воняет трупом…

На брюках были коричневые пятна, и, помнится, она заставила его принять душ, пока доставала чистое белье и другой костюм.

Она подумала, стоит ли говорить ему об этой находке, и в конце концов решила, что не стоит; и так уж он слишком склонен расстраиваться по поводу своих служебных дел.

Так инспектор Совгрен, который все мысленно перебрал, а об этих брюках не вспомнил, никогда и не узнал, что сталось с письмом.

И Жанте тоже так и не узнал, что был прав, что Жанна действительно написала письмо и, вероятно, ему достаточно было бы его прочесть, чтобы все понять.

Но нужно ли было, чтобы он его прочел?

Более полувека продолжалась активная творческая деятельность всемирно известного французского писателя, бельгийца по происхождению, Жоржа Сименона, и за это время созданный им литературный герой — полицейский комиссар Мегрэ отметил два своеобразных юбилея: в 1987 году столетие со дня своего рождения (в романе «Первое дело Мегрэ» действие происходит в 1913 году и молодому комиссару Жюлю Мегрэ 26 лет) и в 1979 году — пятьдесят лет со дня написания романа «Питер Латыш», в котором впервые появился вскоре ставший знаменитым Мегрэ.

В 1972 году Сименон прекратил писать романы. Свой отказ он чистосердечно объяснил состоянием здоровья. Внушительным оказался итог того, что было сделано за многие годы интенсивной литературной работы, — на авторском счету за подписью Сименона (в молодости он нередко пользовался псевдонимами) значилось 214 книг. [1] 80 томов о Мегрэ и 134 «трудных», там их называет он сам, романов, потому что в них возникают особо сложные и трагические ситуации.

Но Сименон не принадлежит к тем, кто способен жить на покое, отключившись от тревог и страстей большого мира. Почувствовав, что он устал перевоплощаться в своих вымышленных героев, испытывать их мучительные переживания и вместе с ними бороться с судьбой, — Сименон решил обратиться к анализу и пересмотру своей собственной жизни. Важно подчеркнуть, что детальный самоанализ не оторван от происходящих за стенами дома писателя политических, социальных и культурных событий, за которыми он продолжает следить, чутко на них реагирует, обсуждая вслух перед диктофоном. [2] С 1974 по 1981 год вышел 21 том воспоминаний, объединенных общим названием «Mes Dictées» — «Я диктую».

Знаменательно, что интерес к его творчеству среди читателей разного возраста, принадлежащих к разным общественным слоям, живущих в странах с неоднотипными государственными системами и в несхожих природных и климатических условиях, не уменьшился и в наши дни, несмотря на то, что Сименон больше романов не пишет. В чем же причина неослабевающего внимания к нему широких читательских кругов, неизменного уважения и симпатии к писателю и человеку, так же как и к его герою, комиссару Мегрэ?

На вопрос, какое удовлетворение он получает от того, что столько людей читают его книги, Сименон ответил: «То, что они меня понимают». Понимать современников и быть ими понятым — одна из самых трудных и гуманных целей, которую жизнь ставит перед художником. Огромный, непрекращающийся и по сей день поток писем к Сименону (на которые он неизменно отвечает) — неопровержимое доказательство того, как он необходим людям.

А чем объясняет сам Сименон популярность Мегрэ и преданность ему читателей во всем мире? По словам Сименона, «Мегрэ такой человек, которого каждый хотел бы иметь своим другом. Он любит и уважает людей, и люди это чувствуют». [3] «Гудок», 1983, 13 февраля.

В образе Мегрэ воплотилась мечта «маленького человека» об умном советчике и смелом защитнике. Вот почему комиссар Мегрэ, сам вышедший из народной среды, не мог не завоевать его доверие. «…если бы Мегрэ не был бы своего рода надеждой для других… наверное, о нем не читали бы во всем мире, даже те, кто практически не имеет своей литературы. Я не вижу другой причины», — признает писатель. [4] Там же.

Прежде чем стать профессиональным писателем, Сименон ряд лет сотрудничал в отделах происшествий и судебных хроник газет и журналов сначала в своем родном городе Льеже, а затем в Париже, куда приехал в 1922 году. Любопытно, что Сименон начинает с отдела происшествий, где, как он считал, подводится в какой-то мере жизненный итог, завершается столкновение человека с судьбой. Схватка с судьбой станет в дальнейшем ведущим конфликтом его социально-психологических романов. Обычно в отделе происшествий сообщается о самоубийствах и всевозможных преступлениях. Сименону приходилось объяснять читателям, почему и как все это произошло. Он посещает морги, больницы, тюремные камеры, залы судебных заседаний. Самые разнообразные, даже мельчайшие, впечатления сохраняются в глубинах его прекрасной памяти, которую передал ему отец. Труд репортера вводит его в повседневную жизнь людей разных профессий. Ему приходится бывать в зловонных меблированных комнатах, населенных эмигрантской беднотой, у клошаров [5] Клошарами во Франции называют опустившихся, обнищавших людей, не имеющих постоянного заработка и лишенных жилья. под мостами Сены и на Центральном рынке, где по ночам собираются безработные, бездомные люди.