Г. Китинг - Новые приключения Шерлока Холмса (антология)

Меня вдруг снова передернуло.

— И все-таки никуда не деться от того факта, что мы с вами видели, как человек исчез на наших глазах.

— Ничего подобного мы не видели, Ватсон. Разве вы не слышали о французском иллюзионисте Жорже Мельесе? Он творит свои волшебные трюки с помощью кинетоскопа. Наш друг Филлимор умеет делать так же.

— Я не понимаю…

— Не показалось ли вам, Ватсон, что глаза Филлимора смотрели с экрана прямо на нас, сидевших в партере? Вот и мне показалось… ненадолго. Потому что это вещь невозможная. Когда мы смотрим на движущиеся картины, мы видим только то, что видела камера. Филлимор нас не видел и честь нам не отдавал. Он смотрел прямо в объектив камеры и честь отдавал тому, кто стоял за ней, оператору… а нам, когда мы смотрим на экран, кажется, что он встречается взглядом именно с нами.

— Но, Холмс! Мы же видели, как он растворился в воздухе… буквально как призрак!

— Нет, Ватсон. Кинетографическая камера запечатлевает движение не только в пространстве, но и во времени. Кажется, я знаю, зачем Филлимор отдавал честь. Для того, чтобы привлечь внимание оператора к своей правой руке — и отвлечь от левой.

— В левой руке он держал зонтик, — припомнил я.

— Истинная правда. И что он с ним сделал? Перед тем как исчезнуть, Филлимор вроде как нацелил его острие прямо на нас. На самом же деле он просто указал зонтиком на камеру.

— И затем исчез, Холмс!

— Нет. Он просто вырезал фрагмент времени. То есть он ткнул кончиком зонта в механизм камеры и таким образом застопорил его, а потом вынул свой зонт и пошел прочь. Бедняге оператору потребовалось ровно четыре минуты, чтобы вновь запустить аппарат.

— Да откуда же вы знаете, что четыре…

— Когда наш призрак исчез, Ватсон, разве вы не заметили, как резко дернулось изображение на экране?

Я покачал головой.

— Я видел одного только Филлимора… а потом то место, где его уже не было.

— А! Но за секунду до того, как он исчез, часы на башне показывали десять семнадцать. А потом, ровно в тот момент, как он исчез, минутная стрелка перескочила на двадцать одну минуту. Мальчишка-газетчик принял вдруг совершенно другую позу. Все прохожие и экипажи исчезли вместе с Филлимором… вместо них появились другие. И знаете, Ватсон, Жоржу Мельесу научиться этому трюку помогла чистая случайность. Он снимал уличное движение в Париже, когда механизм камеры вдруг заело. Движение продолжалось, пока Мельес бился, чтобы запустить свою камеру. А потом, когда он проявил пленку, с удивлением увидел, что парижский омнибус ни с того ни с сего превратился в погребальную колесницу!

К тому времени мы уже добрались до Пятьдесят восьмой улицы. Холмс расплатился с кэбменом, и мы вышли из нашего экипажа. Я, никогда прежде не бывавший на этом месте, сразу его узнал: здания, юный торговец между газетными стендами под уличным фонарем, даже циферблат часов на башенке дома поодаль — все было в точности как на экране витаскопа… за исключением красок, которые добавила жизнь к серой палитре мистера Эдисона. Наш кэб поехал дальше уже без нас, а я заметил Холмсу:

— И все-таки человек на экране никак не мог быть Джеймсом Филлимором!

Холмс поджал губы.

— Нет, Ватсон. Поверьте мне, это Джеймс Филлимор. Во всех подробностях человек, которого мы видели, совпадает с той фотографией, которую я тогда, в тысяча восемьсот семьдесят пятом году, запомнил на всю жизнь. Разве забудешь такие бакенбарды! Да он даже в том самом костюме в полоску, того самого покроя, какой предпочитали портные на лондонской Сэвил-роу лет тридцать назад! Я переговорил тогда с теми лемингтонскими банкирами, что присутствовали при исчезновении Филлимора. Они уверили меня, что в день исчезновения он был именно в том костюме, в котором сфотографирован.

— Что ж это за костюм, который не износился за тридцать лет! — заметил я.

— И что это за человек, который способен исчезнуть на три десятилетия и вернуться, не состарившись ни на йоту! — добавил Холмс. — И все-таки, Ватсон, тот, кого мы ищем, — это именно он.

День был теплый, но у меня опять мурашки поползли по коже.

— А что, если этот Джеймс Филлимор угодил в некую дыру времени? Что скажете, Холмс? Я же помню, как там все было, в Лемингтоне: в доме Филлимора остался выжженный след вроде круглой воронки. Мог человек угодить во временную дыру в тысяча восемьсот семьдесят пятом году в Уорикшире и выпасть из нее на Манхэттене в тысяча девятьсот шестом? Это объяснило бы, почему Филлимор не состарился, а костюм его не износился.

Мы стояли возле дома из серого камня, номер 1789 по Бродвею. Медная табличка у входа извещала, что здесь располагается редакция журнала «Космополитен», издаваемого мистером Хёрстом. Шерлок Холмс постучал указательным пальцем по боковине носа, призывая меня к сообщничеству.

— Сделайте одолжение, Ватсон, полностью игнорируя газетчика, подыграйте мне. — И решительным шагом он подошел ровно к тому месту, где давеча стояла камера витаскопа. — Неплохое местечко для начала, а, Ватсон? Если мы намерены что-то за это получить.

В чем состояла его затея, я не понял, но реплику подал:

— Да! Определенно! И ведь немалый куш на кону!

Шерлок Холмс достал из кармана рулетку и принялся измерять сначала ширину бордюра, потом ширину тротуара, при этом непрерывно бормоча себе под нос что-то насчет того, какое щедрое вознаграждение нас ожидает. Проделывая это, он вел себя так, словно в упор не видит газетчика. Тот, однако, с живейшим интересом следил за каждым его движением. Наконец, не в силах справиться с любопытством, паренек открыл рот и на американском наречии осведомился:

— Чего ищем, босс, а?

— Отойди, парень, — ответил ему Холмс. — Не видишь, что ли, мы заняты? Компания «Эдисон» поручила нам расследовать важный случай вандализма и порчи имущества…

— Ну так я знаю, об чем это, — с заговорщицким видом произнес газетчик, энергично пережевывая вязкую массу, которой набит был его рот, что отнюдь не делало его речь более вразумительной. — Ищете того типа, который угробил камеру, верно я говорю?

Холмс поднял глаза от своей рулетки.

— «Эдисон» предлагает значительное вознаграждение за информацию, которая может способствовать аресту индивидуума, повредившего одну из принадлежащих компании кинетографических…

— Сколько? — спросил мальчишка. — Это возна… Награда эта — сколько она?

— В наши намерения не входит платить деньги за пустые слухи, — веско сказал Холмс. — Поскольку ты вряд ли присутствовал при инциденте…

— Да видал я! — взвыл газетчик. — Своими глазами я все видал!

И, размахивая руками, принялся в лицах живо показывать нам, как оно было, по очереди изображая то Джеймса Филлимора, то оператора, а то и самое камеру.