Эрл Гарднер - Вдовы носят траур

– Их дали ему эти политиканы?

– Их дал ему этот лоббист. Возможно, он действует как одинокий волк. Но возможно, что он представляет целую группу.

– Откуда вы все это знаете?

– Я работаю в ресторане Баффина. А этот лоббист никому не доверяет. В том числе и Нику Баффину. Значит, кто-то должен следить за Баффином. Кто-то должен давать лоббисту сведения…

– Если вы знаете об этом лоббисте так много, то и он должен многое знать о вас?

Минуту она колебалась. Потом, опустив глаза, призналась:

– Он действительно много обо мне знает.

– Как много?

– Много.

– И все-таки – что значит много?

– Чертовски много!

– Ладно, – сказал я. – Но в таком случае он может всегда оказать на вас сильное давление. Вы не посмеете пойти против его требований.

– Вопрос не в том, что я осмелюсь сделать. Вопрос в том, что я сделаю. И первое, что я намерена сделать, – это избежать допросов полиции. Надо прежде всего подумать о спасении своей жизни.

– Как же вы можете избежать допросов?

– Все ждут, что сегодня вечером я, как обычно, приду на работу в ресторан. Но я там не покажусь. Через час я отсюда уеду.

– Далеко? Надолго?

– Я не имею финансовой возможности уехать надолго. Поеду в Мексику. Устрою себе маленькие каникулы. Но при этом я хочу не терять связи с вами. Я сообщу вам свой адрес. Вы в случае крайней необходимости сможете меня вызвать. Но сейчас я собираюсь рассказать вам кое о чем еще. Вся эта история с обедом была ловушкой. Я не знаю точно, для кого и для чего ее устроили. Но мне известно, что Калверт сидел в своей кабине с фотоаппаратом. Он, пока вы обедали, снимал оттуда всех вас.

– Откуда вам это известно?

– От Бэйби, официантки, которая обслуживала кабину номер тринадцать.

– Она в этом уверена?

– Бэйби мне об этом вообще ничего не говорила. Я сужу по тем фактам, которые видела сама. А я видела, как она понесла в кабинку к Калверту фотоаппарат. Камера была спрятана на блюде под серебряной крышкой.

– Если вы собрались смываться отсюда, то смывайтесь, – сказал я. – Здесь в самом деле становится слишком горячо. Вам известно чересчур много.

– Я сама это чувствую. Я…

– Вы сложили вещи?

– Сложила все, что беру с собой. Я не хочу увозить слишком много вещей. Чтобы не создавать впечатления, будто я преднамеренно сбежала отсюда.

– Берите чемодан, и поехали, – сказал я.

– Куда?

– В Мексику.

– Вы собираетесь посадить меня на автобус?

– Я отвезу вас туда на своей машине.

– А это не обесценит мои показания на суде? Не будет выглядеть так, что мы… Ну, что мы с вами были заодно с самого начала?

– В данный момент нам надо думать о том, как избежать опасности. Вы заботитесь о том, чтобы выручить меня. А я хочу обезопасить вашу жизнь. Мы играем с динамитом. Поэтому поскорее поехали отсюда.

Она вынула из чулана упакованный чемодан и сказала:

– Мне нужно уложить еще сумку.

– Укладывайте, – разрешил я.

Через несколько минут она повернулась ко мне:

– Я готова.

Я поднял чемодан и сумку. Мы вместе вышли из дома и пошли к моему наемному автомобилю. Я рванул машину с места. Увидев, что поблизости нет полицейского, сделал запрещенный разворот, и мы покатили в сторону мексиканской границы.

Когда мы выехали из города, я сказал Лоис:

– Теперь можно поговорить спокойно. Мне хотелось бы кое-что узнать.

– Что именно?

– Почему вы добровольно идете на риск? Вы можете лишиться работы. Поездка в Мексику изрядно порастрясет ваши, как я думаю, весьма скромные сбережения. И все это вы делаете только для того, чтобы помочь совершенно незнакомому человеку, который…

– Можете не продолжать, Дональд, – перебила она. – Я это делаю потому, что не хочу потерять уважение к самой себе.

Я промолчал. Тогда она спросила:

– Дональд, как вы думаете: я участвовала в заговоре против вас? Может быть, я и сейчас веду с вами нечестную игру?

– Нет, – твердо сказал я.

– Откуда у вас такая уверенность?

– Потому что я внимательно смотрел вам в глаза. Они мне нравятся.

– Вот поэтому и я… Ну, это одна из причин, объясняющих, почему я выбрала тот путь, по которому теперь иду с вами.

– Чудесно! – сказал я. – Мы получили маленькую передышку. Расскажите мне о фотоаппарате Калверта.

– Бэйби усадила Калверта в кабине. Приняла от него заказ. После этого я видела ее за нашим служебным сервировочным столом. У нее была камера с длинным объективом. Она положила ее в глубокое блюдо, накрыла его крышкой и понесла на подносе в тринадцатую кабину.

– А когда там обнаружили труп, при нем нашли фотоаппарат?

Она пожала плечами.

– Теперь я понимаю, почему наш стол был освещен с чрезвычайной яркостью, – сказал я. – А как насчет этого Калверта? Вы о нем что-нибудь знаете?

– Я видела его пару раз у нас в ресторане. Но в общем почти ничего о нем не знаю.

– У вас есть хоть какие-нибудь предположения, в чем смысл всей этой истории?

– Вы когда-нибудь слышали о Мортоне Брентвуде? – в свою очередь задала она вопрос мне.

– Слышал только краем уха, – честно признался я. – Он считается крупным лоббистом, который связан с какой-то важной политической фигурой. По слухам, ему однажды пришлось давать объяснения по поводу неправильной уплаты подоходного налога…

– Так вот, – сказала Лоис, – Брентвуд и есть тот самый лоббист, о котором я вам рассказывала. Пятого числа вечером в Сан-Франциско негласно собрались какие-то дельцы и политиканы. Что они там обсуждали – никто не знает. Но их конференция продолжалась всю ночь до самого утра. В ней участвовал и Брентвуд. Николас Баффин тоже должен был на ней присутствовать. Он мне говорил после, что он там не был, но я уверена, что он врет. Позже в газетах промелькнуло сообщение, что на этой конференции был создан тайный фонд в сто тысяч долларов для подкупа и взяток, с тем чтобы провести какие-то выгодные участникам конференции законоположения.

– С вечера пятого и до утра шестого числа, – повторил я задумчиво.

Лоис кивнула головой.

– Это многое объясняет.

– Дональд! Вы влипли в чужую игру. Крупную игру. По существу, мы с вами влипли оба. Вы должны вести себя очень, очень осторожно.

Чтобы подбодрить ее, я снисходительно улыбнулся:

– Но куда все же делся фотоаппарат Калверта?

– Бог его знает. Мы не знаем и того, что случилось с самим Калвертом. Просто кто-то вошел в кабину. И вышел из нее.

– После всего, что вы мне рассказали, не остается сомнений, что затея с обедом была подстроена. Наш столик не случайно стоял в центре зала и был освещен особенно ярко. Калверт расположился в тринадцатой кабине, которая находилась ближе других к нашему столику. По-видимому, ему было поручено сделать фотографии нашего обеда. Чем больше я думаю о том, как проходил этот обед, тем больше убеждаюсь, что все делалось для того, чтобы в кадр попали такие сцены, которые организаторы западни хотели снять. Ведерко с бутылкой шампанского стояло на переднем плане. Фрэнк Селлерс сидел лицом к спрятанному фотоаппарату. Свет падал на его фигуру. В общем, Баффин с моей помощью хотел устроить ловушку Селлерсу. Калверт, наверно, работал вместе с Баффином. Правда, он мог одновременно работать и для кого-нибудь другого. Так или иначе, у них был разработан детальный план, но случилось нечто неожиданное. В ход событий внезапно вмешался какой-то человек… Кто же это мог быть?