Агата Кристи - Зеркало покойника

— Значит, если ужин начинался в четверть девятого, он, скорее всего, должен был выйти не позднее половины восьмого?

— Видимо, да.

— Вы рано пошли переодеваться?

— Да, я думал переодеться и зайти в библиотеку, посмотреть нужные мне книги.

Пуаро задумчиво кивнул. А майор Риддл подытожил:

— Что ж, пожалуй, пока все. Не позовете ли вы мисс… как бишь ее?..

Маленькая мисс Лингард впорхнула чуть ли не в ту же минуту. На ее шее висело несколько цепочек, которые тихонько зазвенели, когда она села, вопросительно поглядывая то на одного, то на другого мужчину.

— Все это так… э-э… печально, мисс Лингард, — начал майор Риддл.

— Да, печально, — чинно согласилась дама.

— Вы приехали сюда… как давно?

— Около двух месяцев назад. Сэр Жерваз написал своему знакомому из Британского музея — полковнику Фотрингею, и тот рекомендовал меня. Я много занималась историческими исследованиями.

— Вам было трудно работать с сэром Жервазом?

— Нет, что вы. К нему, разумеется, следовало приноровиться. Но так нужно поступать всегда, с кем бы ты ни работал.

Майор Риддл почувствовал себя неловко, представив себе, что в этот самый момент мисс Лингард, возможно, приноравливается к нему, и продолжил:

— Ваши обязанности состояли в том, чтобы помогать сэру Жервазу работать над книгой, которую он писал?

— Да.

— В чем заключалась эта помощь?

На мгновение мисс Лингард оживилась, ее глаза заблестели:

— Понимаете, на самом-то деле она заключалась в написании книги! Я разыскивала все материалы, делала записи и приводила их в порядок. А потом редактировала то, что написал сэр Жерваз.

— Вам, видимо, требовалось немало такта, мадемуазель? — спросил Пуаро.

— Такта и твердости. Необходимо и то и другое, — уточнила мисс Лингард.

— Сэра Жерваза не обижала ваша… э-э… твердость?

— Нисколько. Конечно, я сразу объяснила ему, что он не должен заниматься мелкими деталями.

— Да-да, понимаю.

— Это действительно было очень просто, — заторопилась мисс Лингард. — С сэром Жервазом было легко, если вы нашли к нему подход.

— А теперь, мисс Лингард, скажите, известно ли вам что-нибудь, способное пролить свет на случившуюся трагедию?

Мисс Лингард сникла и покачала головой:

— Боюсь, что нет. Понимаете, он ведь не доверял мне во всем. Я же практически посторонний человек. В любом случае он был слишком горд, чтобы обсуждать с кем бы то ни было семейные проблемы.

— Но вы считаете, что имелись семейные проблемы, подтолкнувшие его к самоубийству?

Мисс Лингард выглядела несколько удивленной:

— Разумеется! Разве есть другие предположения?

— Вы уверены, что его беспокоили именно семейные проблемы?

— Я знаю, что он очень сильно переживал.

— Вы уверены?

— Да, конечно.

— Скажите, мадемуазель, не говорил ли он с вами о причине переживаний?

— Неопределенно.

— И что же он сказал?

— Дайте припомнить… Мне показалось, он словно не слышит меня.

— Одну минут. Pardon. [6] Простите (фр.). Когда это было?

— Сегодня днем. Мы обычно работали с трех до пяти.

— Умоляю, продолжайте.

— Как я уже упоминала, сэру Жервазу было трудно сосредоточиться. Он даже объяснил, что его беспокоит несколько серьезных проблем. И сказал… сейчас вспомню… что-то в том смысле… правда, я не уверена, что это точные его слова: «Так ужасно, мисс Лингард, когда на одну из величайших семей страны ложится подобное бесчестье».

— И что вы ответили?

— Ну, нечто успокаивающее По-моему, что в любом поколении есть слабые люди… такова расплата за величие… но потомки редко вспоминают об их ошибках.

— И вам удалось его успокоить?

— Более или менее. Мы вернулись к сэру Роджеру Шевени-Гору. Я обнаружила очень интересное упоминание о нем в рукописи того времени. Но сэр Жерваз по-прежнему оставался невнимателен. Наконец он сказал, что сегодня больше не будет работать, что он потрясен.

— Потрясен?

— Так он выразился. Само собой, я не стала задавать вопросов. Просто ответила: «Мне грустно это слышать, сэр Жерваз». А потом он попросил меня передать Снеллу, что приедет мсье Пуаро, и поэтому нужно отложить ужин на четверть девятого и послать машину к поезду, прибывающему в 7.50.

— Он всегда просил вас передавать подобные распоряжения?

— Нет, это входит в обязанности мистера Берроуза. Я не занимаюсь ничем, кроме своей литературной работы. Я ни в коем случае не секретарь.

Пуаро спросил:

— Как вы думаете, у сэра Жерваза была конкретная причина просить распорядиться вас, а не мистера Берроуза?

Мисс Лингард задумалась.

— Что ж, может, и была… В тот момент я не придала этому значения. Приняла просто как проявление доверия. По правде говоря, теперь-то я вспоминаю, что он в самом деле попросил меня никому не говорить о приезде мсье Пуаро. Сказал, это будет сюрприз.

— А! Он так сказал? Очень любопытно, очень интересно. И вы в самом деле никому ничего не сообщили?

— Конечно же, нет, мсье Пуаро. Я передала Снеллу про ужин и про то, что надо послать шофера к поезду в 7.50, поскольку приедет один джентльмен.

— Сэр Жерваз сказал еще что-нибудь, имеющее отношение к делу?

Мисс Лингард задумалась снова.

— Нет… пожалуй, нет… он был очень взвинчен… Помню, когда я выходила из комнаты, он еще уточнил: «Теперь нет смысла в его приезде. Слишком поздно».

— Вы не догадываетесь, что он имел в виду?

— Н-нет… — Лишь легкая тень нерешительности таилась в кратком отрицании.

Пуаро хмуро повторил:

— «Слишком поздно». Ведь он так сказал? «Слишком поздно».

Майор Риддл спросил:

— Вы не догадываетесь, мисс Лингард, что именно так расстроило сэра Жерваза?

Дама неторопливо ответила:

— Я догадываюсь, что это как-то связано с мистером Хьюго Трентом.

— С Хьюго Трентом? Почему вы так думаете?

— Ну, ничего определенного… но вчера днем мы коснулись сэра Хьюго де Шевени, который, боюсь, не очень отличился в войне Алой и Белой Розы, и сэр Жерваз сказал: «Моя сестра нарочно дала своему сыну фамильное имя Хьюго! Оно всегда было неприятно нашей семье. Она должна была бы знать, что ни из одного Хьюго не выйдет ничего хорошего».

— В том, что вы сообщили, есть подсказка, — объявил Пуаро. — Да, это подсказало мне новую идею.

— Сэр Жерваз не сказал ничего более определенного? — спросил майор Риддл.

Мисс Лингард покачала головой.

— Нет. Да и это-то говорилось не для меня — сэр Жерваз всего лишь разговаривал сам с собой.

Пуаро сказал:

— Вы, мадемуазель, посторонний человек, прожили здесь два месяца. Мне кажется, нам будет очень полезно, если вы абсолютно откровенно расскажете о своих впечатлениях от членов семьи и прислуги.

Мисс Лингард сняла пенсне и раздумчиво прищурилась: