Клод Изнер - Три изысканных детектива (сборник)

— Вспомните принцип месье Мори: хочешь есть — ешь, — бросил Виктор, запрыгивая на нижнюю ступеньку омнибуса.

Жозеф надулся. Он вообразил себя жертвой злобного тирана и пока наслаждался, представляя, как лежит, истекая кровью, а вокруг собирается толпа, не заметил Анну с шарманкой.

Инспектор Рауль Перо вернулся в контору. Он потянулся, снял ботинки, огорченно вздохнул, поглядев на дырявые носки, и принялся массировать себе ступни. Затем ослабил узел галстука, развязал его и бросил на стул. Он бы сейчас не отказался от глоточка чего-нибудь подкрепляющего. Вспомнилась фраза Жюля Жанена: [101] Жюль Габриель Жанен (1804-874) — французский писатель, критик и журналист, член Французской академии. «Журналист войдет в любую дверь при условии, что потом найдет выход». Он заменил «журналист» на «полицейский» и с надеждой подумал о том, что недалек тот день, когда он покинет ряды служителей закона. Впрочем, работа в полиции приносила ему тысячу восемьсот франков в год, оставляя время для занятий сочинительством.

Когда у входа появились два стража правопорядка со зловещей ношей, инспектора разобрало нездоровое любопытство. Он приподнял простыню с лица покойника и почувствовал, что сейчас упадет в обморок. Нечасто он так близко видел смерть. Увиденное окончательно убедило его как можно скорее покончить с карьерой полицейского.

Рауль Перо снова надел ботинки и закрыл окно. Полицейский участок располагался в темном, узком помещении на нижнем этаже огромного жилого дома и состоял из караульного помещения, четверть которого занимали здоровенная печь и стол, за которым Шаваньяк и Жербекур играли в «морской бой», и из по большей части пустовавшей камеры. Чтобы добраться до удобств, нужно идти к папаше Арсену, державшему скромный ресторанчик. Там же можно было пропустить стаканчик-другой дешевого вина. Из-за ошибки одной канцелярской крысы телефон установили прямо на стене кабинета инспектора — крошечной комнатки, которую он обставил на свой вкус.

Инспектор занимал должность уже шестнадцать месяцев: он старался относиться к своим обязанностям добросовестно, хотя этот район, населенный мелкими торговцами и рабочими, был таким сонным болотом, что единственными более или менее значимыми делами стали ограбление книжного магазина на улице Сен-Пер и задержание одного бедолаги-сумасшедшего, который искал жену, бродя по улицам в одних носках. Его отправили в лечебницу.

Жизнь, похожая на один нескончаемый день, текла своим чередом, и от скуки избавляли только частые ссоры, «морской бой» и черепашьи бега.

Так что, когда утром 17 апреля в участок явилась делегация прачек и рыбаков, Рауль Перо и четверо его коллег поняли: случилось что-то из ряда вон выходящее. Выяснилось, что на рассвете папаша Фигаро, который занимался стрижкой собак, обнаружил труп — его прибило течением к опоре моста Искусств.

Рауль Перо называл такие совпадения законом парных случаев. Накануне в участке раздался телефонный звонок, и неизвестный сообщил, что в Одиннадцатом округе, в доме на улице Нис лежит труп. И действительно — прибывшие на место полицейские обнаружили тело старьевщика, убитого выстрелом в сердце.

В дверь постучали. Вошел, теребя в руках кепи, бледный Антенор Бюшроль.

— Паршивая у нас работенка, шеф… Мы осмотрели тело и отправили его в морг. Женщине лет двадцать пять — тридцать. У нее дорогое нижнее белье с инициалами «Л. Р.». На плече татуировка в виде божьей коровки. Ее убили выстрелом в сердце, а потом тело бросили в реку.

— Бедняжка, видно, она питала слабость к жучкам, — заметил Рауль Перо и тотчас сложил четверостишие:

— Верно подмечено, шеф! Там пришел какой-то господин, хочет вас видеть.

— Пусть войдет.

Рауль Перо поспешно завязал шнурки на ботинках. В дверях показался Виктор Легри.

— Месье Легри, рад вас видеть! Принесли список украденного?

— Нет, я хотел лично поблагодарить вас за то, что вы помогли освободить девочку. Это вам. — И Виктор протянул инспектору книгу.

— Жюль Лафорг! «Феерический собор»! [102] Жюль Лафорг (1860–1887) — французский поэт-символист. При жизни выпустил три книги — два сборника стихотворений и драматическую поэму «Феерический собор». Благодарю вас, это чудесный подарок! Ах, как жаль, что мы не можем поболтать в свое удовольствие! Я должен идти: у нас убийство.

— Да что вы? Это объясняет суматоху у вас в участке и толпу зевак снаружи.

— Труп выбросили в Сену. Бедняжка… Маленький жучок, божье создание, должен был принести ей удачу, но увы… Мне надо бежать в морг. Врач, осмотревший тело, сказал, что женщину убили выстрелом из пистолета.

— Божье создание… Вы имеете в виду божью коровку? — воскликнул Виктор.

— Да, у нее такая татуировка на плече. Надеюсь, это поможет нам установить личность.

Виктор, объятый лихорадочной дрожью, наклонился к инспектору:

— Прошу вас, окажите мне милость. Я сочиняю детективный роман, и, если бы вы посвятили меня в детали расследования, это бы мне так помогло…

— Как?! Месье Легри, вы тоже пишете?! Ну и совпадение! Что ж… я подумаю, что можно для вас сделать, не разглашая тайну следствия. Можете на меня рассчитывать.

Таша удалось убедить его, что никакая опасность ему не грозит, и он согласился в полдень покинуть «Отель де Пекин».

— Кто обратит на тебя внимание? В этом городе тысячи иностранцев! Ты не такая уж важная шишка, как тебе кажется.

Стояла прохладная, но солнечная погода, и они просто прогуливались без цели — совсем как в прежние времена. Прошлись по бульвару Менильмонтан и потом шли через весь Одиннадцатый округ, болтая о том о сем. У канала Сен-Мартен об почувствовали усталость и уселись на скамейке на набережной Жемап, недалеко от госпиталя Сен-Луи.

Молча наблюдали за прачками, смотрели, как солнце поблескивает на мокрых вальках, прислушивались к их ритмичным ударам. Поблизости разгружали лодки, казавшиеся черными пятнышками на фоне синего неба с черточками заводских труб.

— Тебе не холодно? Малышка, ты ведешь разгульную жизнь.

— Ты ничего не знаешь про мою жизнь, — сердито ответила Таша.

Мимо них скользила по воде парусная шлюпка. Двое мальчишек, с трудом удерживая равновесие, бегали по ней друг за другом с кормы на нос и обратно.

— Я боюсь этого путешествия! Отчего у меня нет привычки к морю? Будь я такой, как эти сорванцы, пришел бы в восторг от предстоящей одиссеи, — сказал он и рассмеялся, но тут же помрачнел: — Да что теперь об этом говорить! Все равно я не могу уехать.

— Мне так жаль! Я сделала все, что могла, но мне не удалось собрать и четверти нужной суммы. Обещаю, ты получишь билет самое позднее в конце мая. Издатель пообещал, что заплатит, как только я представлю половину иллюстраций к книге Эдагара По, а еще я надеюсь выручить хоть что-то за картину, выставленную в галерее «Буссо и Валадон». Но если бы ты принял мое предложение — проблема была бы уже решена!