Жорж Сименон - Исчезновение Одиль

– Если ты не получишь от меня вестей, значит, мне нечего тебе сказать.

Отец проводил его взглядом до двери, взглянул на часы и потянулся рукой к бутылке. Прошло уже лишних три минуты.

Боб взял с собой лишь чемоданчик, в котором помимо небольшого количества нижнего белья лежали фланелевые брюки и пара запасной обуви на тот случай, если его застигнет сильный дождь.

Покидая виллу, он намеренно не стал заходить в гостиную, где болтали приятельницы его матери, так что с последней он не попрощался. Зато он зашел на кухню.

– Я знала, что ты поедешь, – сказала ему Матильда – Боб, сделай все, чтобы найти ее. Не знаю почему, но у меня такое чувство, что ее угроза серьезна. Я давно уже замечаю в ней что-то болезненное.

Он вышел из сада и как бы попрощался со своим деревом, на которое падали красноватые отсветы заходящего солнца. Они были видны и по ту сторону города – на поверхности озера.

Широко ступая, он пошел вниз по улице, пересек парк Мон-Репо и поймал такси.

– На вокзал.

Большую часть времени в поезде он продремал В вагоне-ресторане он спросил у метрдотеля:

– Вы вчера работали на этом направлении?

– Да, мсье.

– Вы не заметили молоденькой девушки, выглядевшей удрученной или взвинченной?

– Знаете, мы их столько видим...

Он показал ему фотографию сестры.

– Кажется, она сидела вон в том углу. За тем столиком для двоих. Вошла одна, но ее визави не замедлил с ней заговорить, и они покинули вагон-ресторан.

– На кого он похож?

– Ну, еще довольно молодой. Что-то около сорока.

В Париже Боб отправился на улицу Гей-Люссака. Здание гостиницы было самым маленьким на этой улице, всего четыре этажа, тесно зажатым между шести-, семиэтажными домами. Позади стойки через раскрытую дверь можно было видеть хозяина, мсье Бедона, склонившегося над кипой бумаг.

– Подумать только! Мсье Боб... Какими судьбами?

– Не очень-то счастливыми. Прежде всего, скажите мне, здесь случайно нет моей сестры?

– Нет. Она уже полгода, как не приезжала.

– Вы ничего не заметили во время ее последнего приезда?

– Она пробыла всего три дня.

– Ну, это мне известно.

– Она отправилась в город в первый же вечер после того, как отнесла в номер свой чемодан, заявив при этом, что собирается пойти подышать воздухом. В действительности же, вам я могу это сказать, она вернулась лишь в четыре утра.

– Как она выглядела?

– Как будто в полном порядке. Ключ ей выдал старый Виктор. Какое-то время они болтали. Она сейчас в Париже?

– Возможно.

– Мне кажется странным, что она не остановилась, как обычно, у нас.

Мсье Бедон нахмурил брови.

– Вы ее разыскиваете?

– Можно сказать, да. Она уехала из дому, никого не предупредив.

– Очевидно, она весьма независимая барышня.

– А в две другие ночи, которые сестра провела в Париже, она тоже возвращалась под утро?

– Вынужден вам сказать, что да.

– А в прошлые приезды с ней такое случалось?

– Чтобы три ночи кряду – такого никогда. Днем она практически не выходила на улицу. В два часа заказала в номер сандвичи, затем, должно быть, снова уснула. Она отправилась в город, когда настало время ужина.

– Спасибо, мсье Бедон.

Тот снял с доски ключ и протянул ему.

– Двенадцатый, тот, что был у вас в прошлый раз.

Он узнал эту комнату, с ее обоями в цветочек, медной кроватью и большим зеркальным шкафом.

Как и шестью месяцами раньше его сестра, он тут же снова спустился в холл, кивнул хозяину и направился в сторону бульвара Сен-Жермен. То, что он только что услышал от мсье Бедона о последнем приезде Одиль в Париж, напомнило ему об одной ее фразе.

"Я открыла для себя в Сен-Жермен-де-Пре потрясный ночной кабачок. Там всего пять музыкантов, но им удается создать такую грохочущую атмосферу. Он совсем маленький. Называется «Каннибал».

Туда-то он на всякий случай и направился. Не без труда отыскал он вывеску и лестницу в полуподвал, откуда доносилась поп-музыка.

Заведение оказалось и в самом деле небольшим. В зале могло поместиться десятка три посетителей, но сейчас он был заполнен лишь наполовину. На узкой эстраде – пять длинноволосых музыкантов, самые длинные волосы у гитариста.

– Вы один? – спросил у Боба хозяин с весьма сильным шведским акцентом.

– Да.

– Это ничего. Присаживайтесь за этот столик. Что вы будете пить?

– Виски.

Его обслужила красивая девушка, носившая самую короткую юбку, которую он когда-либо видел.

В зале были главным образом пары, влюбленные, некоторые из них танцевали на крошечной площадке.

– Скажите, это тот же оркестр, что был здесь и полгода назад?

– Да, мсье. Вот уже полгода, как они здесь работают. Хорошо играют, правда?

– Да, разумеется.

Ему пришлось подождать с полчаса, пока музыканты не сделают перерыв. Трое из них остались на своих местах и закурили. Один направился к бару, а другой пошел к выходу. Это был гитарист. Боб проследовал за ним на тротуар, где тот дышал воздухом.

У него была светлая жидкая борода, и он казался очень юным, еще сохранившим румянец на щеках.

– Сигарету?

Гитарист взял.

– Спасибо.

– Часто бывает, что женщины приходят к вам в ресторан одни?

– Редко, а профессионалки – никогда. Хозяин этого не хочет. Забавно, конечно, но он весьма стыдлив на свой манер.

– Мне бы хотелось знать: вам знакомо это лицо?

Он показал ему фотографию Одиль, которую его собеседник взял и отправился разглядывать под газовым рожком.

Возвращая снимок, он, казалось, колебался.

– Кем она вам приходится?

– Сестрой. Но ничего не бойтесь. Ей предоставлена полная свобода, и я в курсе большей части ее любовных похождений.

– Вы в этом уверены?

– Да.

– Она вам рассказывала обо мне?

– О вас нет, но о "Каннибале – да. Вы переспали с ней, ведь так?

– Да.

– И она первая с вами заговорила?

– Да.

– Узнаю свою сестру.

– Ей хотелось поговорить о гитаре. Она тоже на ней играет.

– Да, играла. Что еще она вам рассказала?

– Что живет в Лозанне, в старом доме, принадлежавшем еще ее прадеду, и что ей в нем до смерти скучно. Я спросил у нее, почему она не переберется в Париж, и она ответила, что у нее нет ни денег, ни профессии.

«Все, на что я была бы способна, – вздохнула она, – это стоять за прилавком магазина».

– Она оставалась до закрытия?

– Да.

– И пошла к вам домой?

Привести кого-нибудь в гостиницу «Меркатор» Одаль бы не осмелилась.

– Если это можно назвать домом. У меня плохо обставленная и малоаппетитная комнатенка в меблирашке на улице Муфтар.

– И она туда с вами пошла.

– Да. Мы с ней занимались не только любовью. Она много рассказывала. Нужно сказать, она до этого пропустила два-три стаканчика.