Жорж Сименон - Колокола Бесетра

– С добрым утром.

– Продолжайте. Скажите что-нибудь еще.

Она не удивлена. Значит, уже в курсе.

– Что сказать?

– Что вы на меня не сердитесь за то, что я не предупредила вас и взяла выходной.

Он и в самом деле ведет себя нелепо. Отдав наконец себе в этом отчет, он отвечает ей улыбкой.

– Простите меня.

– Вы довольны?

– Да, конечно. Мне кажется...

Жозефа попрощалась и ушла. Начинается ежедневная рутина: судно, градусник, пульс.

– Вы, кажется, ели пюре?

Жозефа ей об этом не говорила. С Анжель она тоже вряд ли виделась. Это означает одно: все, что происходит у него в палате, известно всей больнице.

– Мне следовало бы предупредить вас в субботу. Но я не решилась. Боялась, вы будете плохо спать. Больные не любят новых людей. Я была уверена, что с Анжель у вас будет все в порядке. Что вы о ней скажете?

Он не отвечает просто потому, что ему нечего сказать.

– Она немного шумная, но я хотела бы знать свое дело, как она. Ей можно доверить самых тяжелых больных.

Догадывается ли она, о чем он думает, внимательно наблюдая за ней? Ему очень хочется знать, как она провела время. Но спросить не осмеливается. В конце концов она сама косвенно касается этой темы.

– Совсем забыла – у меня есть для вас небольшой подарок.

Она достает из кармана маленькую коробочку из блестящего картона с золотыми узорами и надписью: «Ив». Он ничего не понимает и с тревогой начинает гадать: неужто у нее есть ребенок? И при чем тут он?

– Это драже. Вчера я была у своей сестры в Мелане на крестинах ее третьего сына, которому только что исполнился месяц. Я была крестной.

Выходит, зря он терзался. Накануне, да и сегодня утром, до ее прихода, Могра нарочно представлял себе м-ль Бланш в эротических позах с мужчиной. Как когдато это у него было с г-жой Ремаж. Он чувствовал потребность очернить м-ль Бланш. Может, теперь нужно попросить у нее прощения?

– Моя сестра, она меня моложе, пять лет назад вышла за школьного учителя. Тогда она и сама работала учительницей в Ориньи, деревушке близ Мелана. Два года, даже после рождения первого ребенка, она продолжала работать, и ее муж каждый вечер ездил на велосипеде за ней в Ориньи. Когда родился второй ребенок, им стало совсем невмоготу, и ей пришлось отказаться от места. Теперь они с тремя сыновьями живут в крошечном домике во дворе школы, там еще рядом растет старая липа.

Это очень напоминает ему Фекан. Сегодня солнце такое яркое, как вчера.

– Если бы меня не попросили быть крестной, я ни за что не взяла бы выходной.

– Благодарю...

Она записывает температуру на карточку, и он в первый раз спрашивает:

– Сколько?

– Тридцать шесть и шесть. Но вообще-то я не должна вам этого говорить. Пульс у вас тоже нормальный. Ну что, возьмемся за туалет?

Обтерев его губкой с головы до ног, она, так же как вчера Анжель, начинает разминать ему пальцы.

– А теперь попробуйте ими пошевелить... Да нет же, вы можете... Еще...

Речь идет о правой, парализованной руке. Могра смотрит на нее и видит, что пальцы чуть-чуть сгибаются в суставах. Потом она просит его пошевелить пальцами на ноге, но это удается ему хуже.

– А теперь я вам помогу. Не бойтесь.

Одной рукой она подхватывает его ноги, затем, повернувшись к нему, просовывает руку ему под спину. Могра встревожен, но не сопротивляется, и в результате обнаруживает, что сидит на кровати, свесив ноги вниз.

Начинает кружиться голова. Если она его отпустит, он упадет на бок или даже вперед. Сестра крепко обнимает его за плечи, и он чувствует ее теплую выпуклую грудь.

Могра едва узнает собственные ноги – так быстро и сильно они исхудали. Икр вообще почти не видно.

– Старайтесь держаться прямо. Это для вас первое упражнение. Завтра попробуете встать на ноги.

Его сильно смущает то обстоятельство, что ниже пояса он голый. Он боится, что из-за близости медсестры произойдет эрекция, которую уже нельзя будет извинить бессознательным состоянием или сильным жаром.

Едва он об этом подумал, как все так и происходит, и он смущенно бормочет:

– Извините меня...

– Ничего... Я привыкла...

Выходит, даже его интимные рефлексы – это часть процесса, каждый этап которого известен заранее!

– Ладно, на сегодня достаточно.

Она укладывает его обратно в постель и накрывает одеялом.

– Какие каши вы больше любите – на молоке или на воде?

Он что-то ей ответил. Она принесла плошку слишком на его вкус сладкой каши и стала кормить с ложечки.

Он еще ест, когда входит старшая медсестра.

– Кажется, тут дела идут неплохо.

М-ль Бланш докладывает:

– Он просидел на краю кровати почти пять минут.

– Хорошо! Очень хорошо!

И, указывая на капельницу с глюкозой, добавляет:

– Это уже можете убрать.

Могра кажется, что слишком уж они его торопят. Такое впечатление, что он за ними не поспевает. Они спешат вернуть Могра в мир, который так долго был его миром. Но он к этому не готов, не верит, что у него получится, и к тому же подозревает их в желании поскорее от него избавиться.

Приходят две итальянки со своими тряпками и швабрами. В коридоре работает пылесос. Раньше он его не слышал и теперь делает вывод, что им пользуются раз иди два в неделю. Какой-то мужчина вкатывает пылесос к нему в палату, и, пока он работает, у Могра гудит в голове.

Сразу после уборки приходит парикмахер.

– Хотите, я вас подстригу?

– Не сегодня.

– Смотрите-ка, мадемуазель Бланш, ваш больной-то заговорил!

И, обращаясь к Могра, парикмахер добавил:

– Здорово, правда? Я видел таких, которые от радости буквально обливались слезами.

Могра не уверен, что это были слезы радости. Разве другие не испытывали, так же как и он, страха, когда барьер внезапно исчез? Это ведь первый шаг насильственного возвращения к людям. А что еще они будут заставлять его делать?

В палату широким шагом входит вчерашний врач с глазами-шариками за толстыми стеклами очков и обращается сперва к сиделке:

– Ну, как прошло воскресенье? Окрестили?

– Да, было очень весело.

– А как вы сегодня себя чувствуете?

У Могра плохое настроение, которое после прихода врача испортилось еще больше. Чуть раньше, когда м-ль Бланш рассказывала о своей сестре, он спросил у нее:

– А вы? Не подумываете насчет того, чтобы выйти замуж?

– Ну, во-первых, для брака нужны двое. Да и обстоятельства должны позволять...

Когда она говорила это, в глазах у нее таилась грусть, и теперь Могра, кажется, понял ее причину. Ему почудилось, что между девушкой и студентом-практикантом существует некая близость, которую нельзя объяснить только тем, что они работают в одной больнице. Он обращается к ней на «вы». Она тоже. Но это напоминает игру. Могра готов поклясться, что взглядами они сказали друг другу примерно следующее: