Жорж Сименон - Мегрэ и сумасшедшая

— Хочешь пойти со мною? Это даст тебе кое-какое представление о деле. Он будет в ярости, что его разбудили так рано.

Они поднялись наверх и сильно постучали в дверь. Через некоторое время заспанный голос спросил:

— Кто там?

— Полиция, — ответил Марелла.

Марсель босой, в истрепанной пижаме дотащился до двери и открыл ее.

— Скажите пожалуйста! Вы тоже здесь, — пробормотал он, увидев Мегрэ.

Он раскрыл ставни, закурил сигарету и взял с кресла брюки.

— Зачем вы приехали, мосье Мегрэ, если мы виделись позавчера?

— Может быть, затем, чтобы отвезти вас в Париж

— Что? Вы шутите.

— Речь идет прежде всего о ключе.

— Каком ключе?

— От квартиры старухи. Кто снял оттиск с замка? Анжела не смогла бы сделать как следует. Марсель даже не дрогнул.

— Об этом вы будете говорить в присутствии стенографа и подпишите протокол.

— Но, черт возьми, я не имею ничего общего с этим проклятым делом! Ладно, я жил с жандармом. Ожидал, что найду что-нибудь получше, я не скрываю, и очень рад, что уехал от нее.

— По крайней мере два человека вас узнали.

— Где?

— На фотографии из картотеки полиции нравов.

— Что это за люди?

— Торговец птицами с первого этажа и женщина, живущая напротив старухи. Вы далее извинились, когда столкнулись с ней, взбегая с опущенной головой по лестнице.

— Им это приснилось.

— На вас был костюм в клетку, тот, что вчера.

— Их продают во всех магазинах. Только в Париже их не знаю сколько тысяч.

— Значит, у вас не было ключа. Дверь вы открыли отмычкой?

— Вы долго здесь будете?

— Не знаю. А что?

— Я хочу заказать кофе с рогаликами в номер.

— Пожалуйста.

Марсель позвонил горничной и отдал распоряжения.

— Не надейтесь, что я чем-нибудь вас угощу. Я не открывал никакого замка и не знаю даже, как это делается.

— Когда она сказала вам о револьвере?

— Кто?

— Вы хорошо знаете — Анжела. Вы не сами догадались, что в квартире старой дамы есть револьвер.

— Я не знал, что старая дама существует.

— Неправда. Анжела сама призналась и подписала свои показания — она показывала вам окна квартиры тетки и говорила при этом, что когда-нибудь получит после нее наследство.

— Вы в это верите? Разве вы не знаете, что она врет, как нанятая?

— А вы?

— Я говорю вам правду. Я не могу позволить себе солгать, так как полиция наблюдает за мной.

Горничная принесла кофе с рогаликами, и приятный запах наполнил комнату. Марсель, все еще босой и в пижаме, сел за круглый столик и принялся за еду.

Марелла взглянул на Мегрэ, как бы спрашивая, можно ли ему вмешаться. Мегрэ кивнул.

— Что ты говорил Бобу? — спросил Марелла.

— Вчера вечером, когда приехал? Он рассказывал о себе, а и о себе. Это мой старый приятель, мы много лет не виделись.

— И что еще?

— Не понимаю!

— Кто из вас подумал о Джиованни?

— Может быть, я. В свое время я знал его тоже. Я был еще щенком, а он жил на Монмартре.

— Почему же ты тогда сам ему не позвонил?

— А зачем мне ему звонить?

— Чтобы договориться. Боб это сделал вместо тебя. Что ты велел ему сказать?

— Не понимаю, о чем вы.

— Не валяй дурака. Ты прекрасно знаешь, что нельзя так просто постучать в дверь Джиованни, особенно такому мелкому альфонсу, как ты. А вчера ты пошел к нему, и вы беседовали целый час.

— Мы просто болтали.

— О чем?

Марсель нервничал. Беседа начала принимать неприятный оборот.

— Ну, я спрашивал, нет ли у него для меня работы. У него ряд предприятий, совершенно легальных. Ему мог бы потребоваться доверенный человек.

— Он дал тебе работу?

— Он должен подумать и через несколько дней даст ответ.

Марелла снова взглянул на Мегрэ, давая знак, что он закончил.

— Вы слышали, что сказал мой коллега Марелла? Вы пойдете в полицию и повторите там то, о чем говорили здесь. Подождете, пока протокол перепечатают, и подпишите его. Постарайтесь ничего не забыть, особенно что касается Боба и Джиованни. Без моего разрешения вы не выедете из Тулона.

Мегрэ и Марелла вышли на улицу.

— Я не слишком вмешивался в дело, которое ты ведешь? — спросил Марелла с некоторым беспокойством.

— Наоборот. Ты оказал мне большую услугу.

Бар находился на углу бульвара и узкой улочки, по которой было запрещено автомобильное движение. Он назывался «Адмирал». На тротуаре под ослепительным солнцем стояли четыре столика, покрытые скатертями в клетку. Внутри помещение казалось мрачноватым, но зато там был приятный холодок.

Бармен со сломанным носом боксера и сплющенными ушами был занят мытьем стаканов. В это время еще не было посетителей.

— Добрый день, комиссар. Что вам подать? — обратился бармен к Марелла, Мегрэ он не знал.

— У вас есть провансальское вино? — спросил Мегрэ.

— Розовое в графине.

— Два розовых. Или графин, если хотите. Мегрэ и Марелла чувствовали себя свободно, только Боб был чуточку напряжен.

— Скажи, Боб, у тебя был гость вчера вечером, правда?

— Вы знаете, здесь гостей предостаточно.

— Я говорю не о клиенте. Я имею в виду того, кто приезжал из Парили специально, чтобы увидеться с тобой.

— Увидеться со мной?

— Ну, попросить тебя об услуге.

— Не знаю, какую услугу я мог бы ему оказать.

— Давно ты его знаешь?

— Семь или восемь лет.

— У него все в порядке?

— Чего он хотел?

— Он был проездом, хотел поболтать.

— Просил тебя позвонить?

— А?

— Не строй из себя дурака. Один из моих людей сидел в зале и видел, как ты закрылся в телефонной будке, а твой приятель ждал. Он был неспокоен. Когда ты вернулся и что-то тихо сказал, он вздохнул с облегчением.

— Речь идет, вероятно, о его старой подружке, Марии, он пошел повидаться с ней.

— Не надо быть таким деликатным, Боб. Ты звонил Пепито Джиованни, с которым когда-то работал, прежде чем образумился. Он согласился принять твоего приятеля Марселя. И это более чем странно, ведь Джиованни не принимает любого, особенно дома. Что ты ему сказал?

— Что сказал? Что у меня есть человек, который ищет работу.

— Нет!

— Почему вы говорите «нет»?

— Ты хорошо знаешь, что это неправда, впрочем, Джиованни первый над этим посмеется, когда я ему расскажу.

— Я сказал ему, что Марсель предлагает серьезное дело. Дело совершенно законное.

— Ты видел модель?

— Нет.

— Знаешь, в чем дело?

— Марсель мне не сказал. Сказал только, что пахнет большими деньгами. Дело международного масштаба, особенно заинтересует американцев.

— Ну, это уже лучше. В конце концов я тебе поверю. Джиованни согласился?

— Он сказал, чтобы я прислал своего приятеля вчера, в три часа.

— Это все?

— Он велел взять с собой модель и никого не приводить.

Розовое вино было холодным и пахло фруктами. Мегрэ прислушивался к разговору с легкой улыбкой.