Чарлз Тодд - Дар мертвеца

Ратлидж глубоко вздохнул, чувствуя, как гнев его покидает.

Элинор Грей умерла, она не может возразить Холдену и рассказать, как все было на самом деле. Скорее всего, если ему повезет и если ему поверят, он даже выйдет сухим из воды…

Хэмиш согласился: «Он ведь сам назвал себя змеей. Он быстро наносит удар».

О чем-то похожем вспоминала и медсестра Элизабет Эндрюс.

«Лондон даст мне недостающие улики, которые я смогу представить прокурору, но опытный адвокат исказит все в пользу Холдена. Присяжные ни за что не признают его виновным. Они поверят ему, хотя не поверили бы Фионе. Надо сделать так, чтобы он себя выдал».

«Он себя не выдаст. Он не сломался даже в турецком плену».

— Я что-нибудь придумаю, — вслух ответил Ратлидж, и в его голосе слышалась мрачная решимость.

На следующее утро, проснувшись, Ратлидж посмотрел в окно и снова увидел низкое небо. Снова дождь, сплошная серая пелена закрывала улицы. Капли барабанили в стекла, как камешки. Унылый день!

Не в силах уснуть, после того как он выключил свет, он ворочался в постели, пытаясь решить трудную задачу. Хэмиш, взявший на себя роль адвоката дьявола, с удовольствием разбивал в пух и прах все предложения Ратлиджа.

Такого человека, как Холден, невозможно запугать. Его нельзя заставить прийти к тебе. Если уж он выжил после пыток…

Тогда чего он хочет? Что Холден ценит больше всего?

На этот вопрос ответила его жена. Он жаждет мести. Он хочет, чтобы Фиону повесили и его жена мучилась, зная, что в ее власти было спасти несчастную.

Ратлидж лежал в постели, положив руку на лоб, и обдумывал все с начала до конца.

«Так тоже ничего не получится, — возразил Хэмиш. — Он скажет, что защищал свою жену».

«Да. Он может так сказать. И Оливер ему, возможно, даже поверит. Но попробовать стоит».

«Слишком уж рискованно!»

«Я могу за себя постоять!»

Хэмиш рассмеялся: «В темноте ты ничего не можешь сделать. У тебя нет такого опыта, старина!»

«Я полз по ничейной земле в ту ночь в пятнадцатом году и нашел спрятанное пулеметное гнездо. Они не слышали, как я приближаюсь».

«Сейчас совсем другое дело».

Ратлидж встал, оделся и спустился позавтракать.

Ему позволили повидаться с Фионой. Он сказал инспектору Оливеру и Принглу, что уезжает из Данкаррика и хочет в последний раз воззвать к совести обвиняемой.

— Я пришел попрощаться, — сказал он, войдя в камеру, но при этом выразительно поднес палец к губам, приказывая Фионе молчать. — Перед тем как я уеду, я должен в последний раз обратиться к вам… ради леди Мод Грей и ее дочери…

Услышав, как шаги Оливера затихли вдали, Ратлидж подошел к Фионе и взял ее за руки.

— Я знаю, кто такая миссис Кук, — тихо сказал он. — Я говорил с ней.

— Нет, не может быть!

— Фиона, послушайте меня. Времени у нас совсем немного. Я знаю, что задумал ее муж. И что он хочет сделать с вами. Вас принесли в жертву. И набросили вам на шею петлю. Вас обвиняют в убийстве, он хочет через вас погубить Маделин Холден, наблюдать, как она мучается. Но вам неизвестно еще кое-что. Элинор Грей тоже убил он. И в горах нашли ее останки. Холден, не задумываясь, убьет снова. Убийство для него не составляет труда. Он погубит и мальчика, но его смерть не будет ни быстрой, ни милосердной.

— Я спасла Иена…

— Я знаю, что вы сделали. Но миссис Холден до смерти запугана. Вы меня понимаете? Каждый день муж терзает ее своими подозрениями, сомнениями и гневом. Когда я поднял ее на руки и нес в приемную доктора Мерчисона — она потеряла сознание, — она была так худа… я испугался, что сделаю ей больно!

— Я думала… я была уверена, что ее он и пальцем не тронет!

— Он и не трогает. Во всяком случае, физически. Но сделал ее жизнь невыносимой. Он высасывает ее силы. Когда-нибудь она захочет умереть. И умрет. От собственной руки.

— Не говорите так, я не вынесу! — воскликнула Фиона.

— Вам нужно услышать правду, всю правду. От начала и до конца.

Ратлидж рассказал ей все, что знал. Не утаил ничего.

Фиона слушала молча, не задавая вопросов, время от времени кивая. Она понимала, куда он клонит. Соглашалась с каждым словом и, в свою очередь, доверялась ему.

— Подождите до вечера, — попросил Ратлидж, когда рассказ был закончен. — После того как я уеду в Лондон, вызовите инспектора Оливера. Скажите, что хотите поговорить с мистером Эллиотом и главным констеблем. Скажите им, что вы не хотите умирать. Что вы можете доказать: мать мальчика еще жива. Скажите, что доказательство спрятано в «Разбойниках», и если завтра явится лично прокурор-фискал Бернс, вы отведете их туда и предъявите им его.

— Они захотят поехать прямо к…

— Нет, им придется для начала поговорить с прокурором. Если нужно, намекните, что вы надеетесь хоть одним глазком увидеть мальчика.

Она покачала головой:

— Нет. Этого я им не скажу. Я не воспользуюсь Иеном!

— Фиона, ваш рассказ должен звучать правдоподобно. Я хочу, чтобы Холдену передали, что происходит. Я хочу, чтобы он в это поверил. Только так можно заставить Оливера и остальных понять, что их использовали. — Ратлидж добавил после паузы: — И последнее. Миссис Холден не назвала мне имени отца. И я на нее не давил. Но теперь мне нужно его узнать. Его имя — последняя, решающая улика.

— Это не мое дело… — начала Фиона.

— Фиона… — Ратлидж помолчал и продолжил: — Холден необычайно умен, он непременно обратит все в свою пользу, придумает, как погубить мальчика. Мы должны увезти Иена Маклауда из Данкаррика, подальше отсюда. Завтра же.

— Его отец умер… Он ничем не может вам помочь!

— Не важно! Даже имя мертвеца обезопасит ребенка. У миссис Холден нет родных, но у отца Иена они, возможно, есть.

Фиона прикусила губу и долго молчала. Наконец, борясь со своей совестью, она сказала:

— Вы поклянетесь… своей честью… что никому этого не скажете, если не крайняя нужда?

Ратлидж кивнул.

— Он был морским офицером. Его фамилия Тревор. Сердце в груди у Ратлиджа перевернулось.

— Не может быть!

— Вы сами спросили…

— Я… Росс Тревор?! Фиона, вы совершенно уверены, что Иен — его сын?

Она испугалась:

— Зря я вам сказала… Так и знала, что не нужно было…

— Наоборот. Это… очень хорошая новость. Я рад за него. — Ратлиджу показалось, что мальчик совсем не похож на Росса… Потом он вспомнил: глаза! У него те же глаза, которые меняют цвет в зависимости от освещения. — Я рад за него… — повторил он, еще не зная, как отнесется к новости Дэвид Тревор. Неужели и он, как прокурор-фискал, откажется смириться с решением сына полюбить чужую жену?

Хэмиш напомнил Ратлиджу: человека, который так тяжело оплакивает сына, нельзя огорошивать. Придется как-то осторожно подготовить его… Но Мораг мальчика полюбит. Ведь Мораг тоже оплакивала Росса.