Агата Кристи - Лицо

В деревню мы возвращались почти бегом. Пуаро направился прямиком в «Якорь».

— Здесь мы устроимся до возвращения нашего друга-капитана. Вы обратили внимание на миссис Малтраверс, когда она заметила молодого мистера Блека? Она просто остолбенела от неожиданности, а он — еh bien, — он весьма ею увлечен, вы не находите? И он приезжал сюда во вторник вечером — накануне смерти мистера Малтраверса. Мы должны выяснить, Гастингс, что представляет собой этот капитан Блек.

Через полчаса мы обнаружили, что объект наших наблюдений приближается к гостинице. Пуаро вышел на улицу, заговорил с ним и тут же привел к нам в комнату.

— Я рассказал капитану Блеку о возложенной на нас миссии. Вы ведь понимаете, monsieur el capitaine, мне крайне важно понять душевное состояние мистера Малтраверса накануне его смерти. И в то же время не хочется быть жестоким по отношению к миссис Малтраверс, расспрашивая ее о столь трагичных для нее событиях. Ну а вы были в Марсдон Мэноре как раз накануне несчастного случая и могли бы дать нам не менее ценную информацию.

— Ну что ж, постараюсь сделать все возможное, чтобы помочь вам, — ответил капитан. — Но боюсь, ничего особенного я не заметил. Видите ли, хотя Малтраверс и был старым другом нашей семьи, я лично не слишком хорошо его знал.

— Итак, вы приехали сюда — когда?

— Во вторник днем. И уехал в город в среду рано утром, поскольку мое судно отходило из Тильбери около двенадцати часов. Но полученные известия заставили меня изменить планы. Полагаю, вы слышали, что я рассказывал миссис Малтраверс.

— Насколько я понял, вы возвращались в Восточную Африку?

— Да. Я живу там довольно долго — с войны. Замечательный край!

— Несомненно. Так о чем вы все-таки говорили за обедом, во вторник вечером?

— Даже не знаю. Обычная досужая болтовня. Малтраверс расспрашивал о родственниках, затем мы обсудили репарации, которые должна выплатить Германия, потом хозяин задавал множество вопросов о Восточной Африке, после чего я рассказал пару забавных историй. Вот, пожалуй, и все.

— Благодарю вас.

Пуаро помолчал, а потом снова обратился к капитану:

— С вашего позволения, я проведу с вами небольшой эксперимент. Вы рассказали все, что известно вашему сознательному «я», а теперь попробуем расспросить ваше подсознание.

— Это психоанализ, что ли? — спросил Блек, заметно встревожившись.

— Вовсе нет, — успокоил его Пуаро. — Все будет выглядеть примерно так: я называю вам слово, вы — свое и так далее. Вы должны говорить первое, что вам придет в голову. Попробуем?

— Давайте, — неуверенно согласился Блек.

— Записывайте, пожалуйста, слова, Гастингс, — попросил Пуаро. Затем он достал из кармана, большие карманные часы-луковицу и положил на стол перед собой. — Начнем. День.

Блек помедлил мгновение, затем ответил:

— Ночь.

Пуаро продолжал называть слова. Капитан Блек стал отвечать быстрее.

— Название, — произнес Пуаро.

— Место.

— Бернард.

— Шоу.

— Вторник.

— Обед.

— Поездка.

— Корабль.

— Место.

— Уганда.

— Рассказ.

— Львы.

— Мелкокалиберное ружье.

— Ферма.

— Выстрел.

— Самоубийство.

— Слон.

— Бивни.

— Деньги.

— Юристы.

— Благодарю вас, капитан Блек. Может быть, вы сможете уделить мне еще несколько минут примерно через полчаса?

— Конечно. — Молодой капитан с интересом посмотрел на него и встал, вытирая пот со лба.

— Ну а теперь что вы скажете, Гастингс? — улыбаясь, проговорил Пуаро, когда дверь за Блеком закрылась. — Вы заметили, разумеется?

— Я не совсем понимаю, что именно вы имеете в виду.

— Неужели этот список слов ни о чем вам не говорит?

Я изучил свои записи самым тщательным образом, но был вынужден отрицательно покачать головой.

— Помогу вам. Ну, для начала нужно отметить — Блек отвечал быстро, он уложился в обычное время, пауз между вопросом и ответом не было. Так что мы можем утверждать — по крайней мере у него лично нет тайных причин скрывать что-либо. «День» — «ночь» и «место» — «название» вполне нормальные ассоциации. Проверку я начал со слова «Бернард», что могло ему напомнить о местном докторе, если он, конечно, с ним когда-нибудь вообще имел дело. Очевидно, он с ним не был знаком. В связи с нашим недавним разговором он ответил словом «обед» на мой «вторник», но на слова «поездка» и «место» он ответил «корабль» и «Уганда», и стало совершенно ясно, что ему гораздо более важной представляется его поездка за границу, чем поездка сюда, в Марсдон Мэнор. «Рассказ» напомнил ему одну из его историй «про львов», которые он рассказывал за обедом. Я продолжал дальше, и на «мелкокалиберное ружье» он ответил совершенно неожиданным словом «ферма». Когда я сказал «выстрел», он тут же ответил «самоубийство». Довольно определенная ассоциация. Некий знакомый ему человек совершил самоубийство при помощи мелкокалиберного ружья где-то на ферме. А если вспомнить, что перед этим речь шла о его рассказах за обеденным столом, то, думаю, вы должны будете согласиться, что я едва ли окажусь далеко от истины, если позову сейчас Блека и попрошу его повторить как раз ту историю о самоубийстве, которую он рассказал вечером во вторник.

Блек был достаточно откровенен:

— Да, теперь я припоминаю, что рассказывал им эту историю. Там один парень застрелился на своей ферме. Он сделал это из мелкокалиберной винтовки — засунул дуло в рот и выстрелил, пуля застряла в мозгу. Врачи были просто озадачены — не осталось совершенно никаких следов, только на губах у него было немного крови. Но какое…

— Какое отношение это имеет к мистеру Малтраверсу? Я вижу, вы пока еще не в курсе — когда его нашли, рядом с ним лежала мелкокалиберная винтовка.

— Так вы считаете, что эта история натолкнула его на мысль… но это просто ужасно!

— Вам не стоит себя винить — так или иначе это все равно случилось бы. Ну а теперь я должен пойти позвонить в Лондон.

Пуаро о чем-то долго говорил по телефону и вернулся в глубокой задумчивости. После обеда он куда-то уходил и около семи часов заявил вдруг, что не может больше откладывать и должен сообщить эту неприятную новость молодой вдове. Моя симпатия к ней уже была, кажется, просто безграничной. Остаться без гроша в кармане, сознавая при этом, что муж убил себя ради ее обеспеченного будущего, — все это было бы тяжким испытанием для любой женщины. Я, впрочем, втайне надеялся, что молодой капитан Блек сможет утешить ее после того, как острота первого потрясения несколько смягчится. Он был явно без ума от нее.

Нам было нелегко сообщить леди столь трагичное известие. Потрясение ее было слишком велико. Она не хотела ничего даже и слышать об этом от Пуаро, упорно отказываясь поварить очевидным фактам, и когда в конце концов она все-таки убедилась в том, что это горькая правда, безудержные рыдания потрясли ее хрупкую фигурку. После осмотра тела мистера Малтраверса наши подозрения превратились в уверенность, Пуаро было бесконечно жаль несчастную леди, но что он мог поделать — ведь он в данный момент находился на службе у страховой компании. Уже соби-раясь уходить, он попытался приободрить миссис Малтраверс: