Артур Дойл - Собака Баскервилей (сборник)

Тем временем сотрапезники его некоторое время продолжали сидеть в пиршественном зале, не в силах уразуметь всего, что сталось за столь короткое время, но вскоре в головах у них прояснилось. Взбудораженные тем, что должно было случиться на болотах, они всполошились, в зале началась суматоха. Кто-то требовал пистолеты, кто-то – коней, кто-то – еще вина. Наконец в обезумевшие головы вернулось некое подобие здравого смысла, и они всей гурьбой, а было их тринадцать человек, выбежали на улицу, вскочили в седла и бросились в погоню. Луна ярко освещала тропу, по которой должна была пробежать девица, если хотела вернуться домой.

Проскакав по болотам милю или две, всадники повстречали ночного пастуха и спросили, не видел ли он собак, идущих по следу. Те, кто пересказывают эту историю, говорят, что пастух тот был так напуган, что едва мог говорить, однако в конце концов ответил, что действительно видел обезумевшую от страха девицу, преследуемую сворой собак. “Но это не все, – добавил он. – Еще мимо меня на своей черной кобыле проскакал Хьюго Баскервиль, а за ним, совершенно бесшумно, неслось адское отродье, внешне похожее на огромного пса. Боже упаси меня встретиться с ним еще раз на этих холмах!”

Пьяные сквайры обругали пастуха и поскакали дальше. Но вскоре они похолодели от ужаса, ибо впереди послышался стук копыт, и им навстречу выскочила, вся в белой пене, вороная кобыла Баскервиля. Ее поводья волочились по земле, а в седле никого не было. Гуляки сбились в кучу, поскольку большой страх овладел ими, но все же продолжили погоню, хотя каждый, окажись он здесь один, с радостью повернул бы своего коня. Медленно углубляясь в болота таким манером, они наконец наткнулись на собак. Чистокровные гончие, известные своим бесстрашным нравом, жалобно скулили у спуска в глубокую лощину, или балку, как мы ее называем. Некоторые из них, поджав хвосты и жалобно визжа, отбегали в сторону, другие, щетиня шерсть на загривках, заглядывали в узкий овраг.

Преследователи в страхе остановились. К этому времени хмельного задора у них уже поубавилось. Никто не решался ехать дальше, нашлись лишь трое смельчаков (а может быть, они просто выпили больше остальных), которые все же спустились в темную балку. За узким проходом открывалось широкое, совершенно пустое пространство, на котором с незапамятных времен стоят два огромных камня, установленных здесь давно забытыми народами. Ярок был лунный свет, и трое всадников видели ложбину как на ладони. Там, прямо посередине, лежала бездыханная девица, не вынесшая ужаса и усталости. Рядом лежало тело Хьюго Баскервиля. Но тут трое протрезвевших гуляк увидели такое, от чего волосы зашевелились у них на головах. Над Хьюго, вцепившись зубами ему в горло, стояло отвратительное существо – огромный черный зверь, очертаниями сходный с собакой, только намного больше любого пса, которого когда-либо доводилось лицезреть любому смертному. Вырвав горло из шеи Хьюго Баскервиля, чудовище повернуло к всадникам окровавленную пасть, над которой дьявольским огнем сверкали глаза. Гуляки, возопив от страха, развернули коней и поскакали во весь опор через болота, спасая свою жизнь. Один из них, как говорят, той же ночью скончался, не вынеся ужаса увиденного, двое других до конца дней своих так и не оправились от пережитого потрясения.

Таково, сыны мои, предание о первой встрече с собакой, которая с тех пор неотступно преследует наш род. Я же записываю эту историю лишь потому, что то, о чем знаешь, не так страшит, как недомолвки и домыслы. Да, многие из рода нашего встретили смерть внезапную, кровавую и загадочную, но на бесконечную доброту Провидения уповаем мы и надеемся, что, как сказано в Священном Писании, покарав три или четыре колена, Господь смилостивится над невинными. Сим препровождаю вас, сыны мои, в руки Провидения оного и предостерегаю: не выходите на болото в ночные часы, когда мир погружается во власть темных сил.

Дочитав до конца сие сочинение, доктор Мортимер поднял очки на лоб и посмотрел на Шерлока Холмса. Тот зевнул и бросил в камин недокуренную сигарету.

– И что? – сказал он.

– По-вашему, это неинтересно?

– Все это может заинтересовать лишь собирателя старинных легенд.

Доктор Мортимер выхватил из кармана сложенную газету.

– Хорошо, мистер Холмс, тогда я прочитаю вам кое-что посвежее. Это «Девон каунти кроникл» за 14 мая этого года. Здесь есть небольшая заметка о смерти сэра Чарльза Баскервиля, случившейся несколькими днями ранее.

Мой друг немного подался вперед и стал внимательно слушать нашего посетителя, который, водрузив очки на прежнее место, стал читать:

– «Недавняя скоропостижная смерть сэра Чарльза Баскервиля, предполагаемого кандидата от либеральной партии Среднего Девоншира на предстоящих выборах, стала ударом для всего графства. Несмотря на то что сэр Чарльз прожил в Баскервиль-холле сравнительно недолго, его искренняя доброта и удивительная щедрость успели завоевать сердца всех, кому довелось с ним встречаться. В наши дни, когда традиционные семейные ценности забываются и миром правит всеобщее стремление к наживе, приятно было видеть, как потомок древнего рода, переживающего не лучшие времена, не только сумел своими собственными руками заработать состояние, но и возвратился в родные края, чтобы вернуть былое величие своей фамилии. Как известно, сэр Чарльз заработал огромные дивиденды на южноафриканских биржевых спекуляциях. Оказавшись мудрее тех дельцов, которые продолжают вкладывать прибыль в дальнейшие операции до тех пор, пока колесо Фортуны не начинает крутиться в обратную сторону, он вернулся со своими капиталами в Англию. Всего два года назад сэр Чарльз обосновался в Баскервиль-холле. Ни для кого не секрет, какими грандиозными были его планы относительно реконструкции и усовершенствования своего родового гнезда, однако все они оказались перечеркнуты его смертью. Не имея собственных детей, сэр Чарльз часто выказывал желание еще при жизни отдать все свои сбережения на нужды округи, поэтому многие девонширцы имеют личный повод оплакивать его безвременную кончину. Наша газета неоднократно писала о его щедрых пожертвованиях обществам, занимающимся благотворительностью, как на местном уровне, так и в масштабах всего графства.

Следует отметить, что дознание пока не выявило всех обстоятельств этого трагического события, но, по крайней мере, уже можно с уверенностью сказать, что слухи, которыми обросла смерть сэра Чарльза, абсолютно беспочвенны. Нет никаких оснований подозревать в происшедшем злой умысел или считать, что эта смерть носила неестественный характер. Сэр Чарльз был вдовцом и отличался несколько своеобразным характером. Он был весьма богат, но, несмотря на это, вел довольно скромный образ жизни. В Баскервиль-холле он держал лишь двух слуг – супружескую пару по фамилии Бэрримор. Муж исполнял обязанности дворецкого, а жена – экономки. В своих свидетельских показаниях, которые подтверждаются друзьями покойного, слуги утверждают, что в последнее время здоровье сэра Чарльза ухудшилось, у него начались проблемы с сердцем, что выражалось в изменении цвета лица, одышке и острых приступах депрессии. Доктор Джеймс Мортимер, личный друг и лечащий врач покойного, также заявил, что здоровье его пациента оставляло желать лучшего.