Рекс Стаут - Второе признание (сборник)

Нунан и Дайкс еще до этого допросили всех присутствовавших в поместье и выяснили, кто где был накануне и чем занимался. Затем в районе полудня на связь вышло полицейское управление. Стали известны первые предварительные результаты анализов: в крови потерпевшей обнаружили морфин. Окружной прокурор приказал всех допросить по новой. Из лаборатории сообщили, что доза морфина не была смертельной и что Дини погибла от отравления газом. Теперь стало ясно, каким образом преступнику удалось ввести Дини в бессознательное состояние, запихать в нишу и отравить цефогеном. Однако одновременно с этим возник другой вопрос: где Энди раздобыл морфин? Ответ нашли без особого труда за считанные минуты. Повариха Вера Имбри, супруга Нейла, та самая женщина в форме горничной, которую я увидел, когда влетел в гостиную, страдала невралгией лицевого нерва и потому принимала морфин в таблетках, которые держала в кухонном шкафу. Сейчас боли ее не беспокоили, и она уже месяц не притрагивалась к лекарству. Заглянув в шкаф, полиция обнаружила, что коробочка с морфином пропала. Энди, как и все остальные, знал и про лекарство, и про то, где оно хранилось. Таким образом, у стражей закона появился серьезный повод обыскать всю усадьбу. С десяток полицейских убили на это целый час, однако так и не нашли ни таблеток, ни коробочки. Естественно, обыскали и коттедж Энди – с тем же нулевым результатом.

Тогда окружной прокурор распорядился еще раз всех допросить, но ничего нового не узнал. Разумеется, в первую очередь допросили садовника. По словам Энди, они с Дини накануне встретились с глазу на глаз у него дома, и она наконец сдалась. Девушка не только пообещала в скором времени выйти за Красицкого замуж, но и собиралась уйти от миссис Питкирн и найти себе подходящую работу в Нью-Йорке, поскольку хотела, чтобы Энди принял предложение Вульфа. При этом Дини попросила садовника держать рот на замке и никому ничего не говорить, пока она сама обо всем не расскажет миссис Питкирн. Все это случилось около пяти вечера. В следующий раз Дини и Энди встретились часа через четыре, в самом начале десятого. Он как раз находился в оранжерее – совершал вечерний обход, а она вошла туда из гостиной. Они полюбовались цветами, поболтали, потом отправились в подсобку – посидеть и выпить пива, которое девушка принесла с кухни. В одиннадцать вечера Дини пожелала Энди спокойной ночи и ушла в усадьбу, скрывшись за дверью, что вела в гостиную. Больше он ее живой не видел. Вот что поведал нам Красицкий.

После ухода девушки сам Энди, по его словам, вышел из оранжереи, воспользовавшись другой дверью, вернулся в свой коттедж и написал письмо Вульфу. Спать он решил не ложиться, потому что, во-первых, ему в тот момент хотелось прыгать от радости, а во-вторых, ему все равно в три часа надо было вставать. Потрудившись над заметками о размножении растений, он сложил вещи. Теперь их оставалось только упаковать. В три часа ночи Красицкий отправился обратно в оранжерею. Там к нему присоединился Гас Требл, которому предстояло получить последний практический урок по проведению в оранжерее дезинфекции. Они проработали до четырех. В частности, они заперли и загерметизировали дверь, ведущую в гостиную, открыли и через восемь минут закрыли расположенный в подсобке главный кран подачи цефогена, заперли наружную дверь и повесили на нее предупреждающую табличку. После этого Гас отправился домой, а Энди вернулся к себе в коттедж. В ту ночь Красицкий, опять же по его собственному признанию, так и не лег спать. В семь утра он вернулся в оранжерею, с помощью внешних переключателей активировал вентиляторы и систему вытяжки, а затем пошел к себе, наконец-то почувствовал усталость и уснул. Проснулся он в половине девятого, быстро позавтракал, выпил кофе и собрался было отправиться по делам, но тут в дверь постучали. Открыв, Энди обнаружил на пороге нас.

К этому времени полиция сняла показания и с других обитателей поместья. Тут все оказалось гораздо проще. Гас Требл провел вечер со своей девушкой в Бедворд-Хиллс. Они засиделись допоздна и расстались, только когда Гасу настало время идти к трем часам ночи в оранжерею. Нейл и Вера Имбри поднялись в свою комнату ближе к десяти, полчаса слушали радио, а потом легли спать. Джозеф Питкирн сразу после ужина уехал на собрание Ассоциации налогоплательщиков северного Уэстчестера, проводившееся где-то в Салеме. Вернулся он незадолго до полуночи и немедленно улегся спать. Дональд, отужинав с отцом и Дини Лауэр, поднялся к себе и сел писать. Когда у него поинтересовались, что именно, он ответил – роман. При этом показать рукопись его не попросили. Сибилла ужинала наверху, с матерью, которая уже научилась вставать и немного ходить, но при этом все еще не могла спускаться на первый этаж в столовую. Покончив с едой, Сибилла несколько часов читала матери, потом помогла ей приготовиться ко сну, после чего отправилась в свою комнату, где и провела всю ночь.

Никто из опрошенных не видел Дини после ужина. Но почему же сиделка не заглянула вечером к своей пациентке? Когда полицейские озвучили этот вопрос, все в один голос ответили, что Сибилла всегда сама укладывала мать в постель. Затем полиция еще раз опросила обитателей поместья: кто знал о морфине, который принимала миссис Имбри, и о том, где она держала лекарство? И вновь последовал единодушный ответ: об этом знали абсолютно все. Таким образом, свидетели косвенно признали, что любой из них теоретически мог угостить Дини бокалом пива с морфином, после чего оттащить потерявшую сознание девушку в оранжерею и затолкать ее в нишу. Однако обстоятельство это никого особенно не встревожило, за исключением Веры Имбри. Повариха выставила себя дурой, заявив, что не знала о планах Энди устроить ночью в оранжерее дезинфекцию, но потом взяла свои слова назад, когда остальные сказали, что всех, как обычно, заблаговременно об этом предупредили. Полицейские не стали цепляться к миссис Имбри, да и я на их месте поступил бы так же.

Показания свидетелей о событиях следующего утра тоже ни в коей мере не противоречили друг другу. Домочадцы встали поздно и завтракали по отдельности. Например, Сибилла – наверху, с матерью. Отсутствие Дини не показалось им странным, и ее хватились только после девяти утра. В результате в гостиной собрался народ, а мистер Питкирн принялся стучать в дверь, ведущую в оранжереею, и на все лады выкрикивать имя Энди.

Словом, ни к чему не придерешься и не подкопаешься. Абсолютно все указывало на одного-единственного человека – на Энди.

– Кто-то из домочадцев врет, – упрямо заявил Вульф.

– Кто именно и в чем? – тут же заинтересовались представители закона.