Рекс Стаут - И быть подлецом (сборник)

– Боже мой, – изрек Андерсон, – вы определенно ведете сильную игру при том, что у вас нет карт.

– Да, сэр, – согласился Вульф. – Пришла пора, чтобы мне кое-что сдали, не так ли? Несомненно, я заработал хотя бы одну карту. Ее можете сдать мне вы или мистер Стронг. Чего еще вы желаете? Кроликов из шляпы?

Андерсон встал и приблизился к секретарю совета спонсоров.

– Не будьте идиотом, Талли, – резко произнес он властным тоном. – Он все знает, вы же слышали. Давайте же выкладывайте все!

– Так будет лучше для меня, – с горечью произнес Талли.

– Для мисс Коппел было бы лучше, – мрачно сказал Вульф, – если бы вы заговорили двадцать часов назад. Сколько писем вы получили?

– Два.

– Когда?

– В феврале. Примерно в середине февраля.

– Вы показывали их кому-нибудь, кроме мисс Фрейзер?

– Нет, только ей, но при этом присутствовала мисс Коппел, которая тоже их видела.

– Где они сейчас?

– Не знаю. Я отдал их мисс Фрейзер.

– Что в них говорилось?

Талли приоткрыл рот, подумал с минуту и снова его закрыл.

– Не будьте ослом, – резко произнес Вульф. – Здесь же мистер Андерсон. Что в них говорилось?

– В них говорилось, что мисс Фрейзер повезло: когда умер ее муж, ни у кого не возникло подозрений, так что прощальные письма, отправленные им, не отдали на экспертизу почерка.

– Что еще?

– Это все. Во втором говорилось то же самое, но другими словами.

Вульф перевел взгляд на Андерсона:

– Это то, что он вам рассказал, сэр?

Президент, который вернулся на кушетку, кивнул:

– Да. Разве этого не достаточно?

– Вполне, в данном контексте. – Вульф повернулся лицом к леди, сидевшей рядом со мной: – Мисс Фрейзер, я слышал лишь об одном прощальном письме, которое ваш муж написал другу, местному адвокату. Было ли еще одно? Может быть, к вам?

– Не думаю, – отозвалась она, – что с моей стороны было бы разумно помогать вам.

Я не смог различить ни малейшего изменения в ее голосе. Вульф нисколько не преувеличил, когда назвал ее чрезвычайно опасной женщиной.

– Особенно, – продолжала она, – потому, что вы, очевидно, принимаете эту ложь. Если бы мистер Стронг получил анонимные письма, он никогда не показал бы их мне – и мисс Коппел. Я в этом уверена.

– Черт меня побери! – воскликнул Талли Стронг, и с него слетели очки, когда он с ошарашенным видом уставился на нее.

Это было неподражаемо и наглядно демонстрировало власть, какую Маделин Фрейзер имела над людьми. Талли был способен предположить, что она убила двоих, но, услышав, как она произносит явную ложь, испытал потрясение.

Вульф кивнул ей.

– Полагаю, – признал он, – вряд ли можно ожидать, чтобы вы повели себя неразумно. Вы сознаете, что доказательств еще нет – есть только слово мистера Стронга против вашего. Очевидно, гораздо больше шансов дало бы это письмо, которое ваш муж написал своему другу, поскольку с ним была связана угроза, вызвавшая вашу ярость. – Он повернулся направо: – Вы, случайно, не знаете, мистер Кремер, сохранилось ли это письмо?

Кремер уже подошел к телефону на моем столе и сейчас набирал номер. Через минуту он заговорил:

– Диксон там? Пусть подойдет. Диксон? Я в офисе Вульфа. Да, он поймал, но только за кончик хвоста. Сделай быстро две вещи. Свяжись с Дарстом, и пусть он позвонит в Флитвилл, штат Мичиган. Он там был и всех знает. Перед смертью Лоренс Коппел написал письмо другу. Мы хотим знать, существует ли еще это письмо и где оно. Пусть они найдут его, если это возможно, и сохранят. Только, ради бога, не напугайте этого друга, чтобы он не сжег или не съел письмо. Скажи Дарсту, что это очень важно, от этого зависит все дело. Потом получи ордер и произведи обыск в квартире Фрейзер. Ищите цианид. Он может быть где угодно, например в каблуке туфли. Ты знаешь, кого с собой брать – только самых лучших. Вульф ухватился за хвост, нырнув, как безумный, в водоем глубиной два фута, и теперь мы должны покрепче вцепиться в этот хвост. Что? Да, черт возьми, конечно это она! Поторапливайся!

Он повесил трубку, направился ко мне, жестом отпустил меня, отодвинул кресло и встал рядом с мисс Фрейзер, глядя на нее сверху. Не отрывая от нее взгляда, он громко обратился к Вульфу:

– Вы могли бы еще кое-что нам рассказать, Вульф.

– Я мог бы рассказывать всю ночь, – ответил Вульф. – Мисс Фрейзер этого достойна. Ей везло, но ведь не везет в основном мямлям, а она не мямля. Должно быть, она обставила убийство мужа весьма искусно. Дело даже не в том, что она провела власти, – это не такой уж великий подвиг, – а в том, что обманула сестру мужа, мисс Коппел. Вся операция с мистером Орчардом была задумана и выполнена с ювелирной тонкостью даже в мелких деталях. Например, она оформила подписку на имя мисс Коппел. Достаточно было просто позвонить мистеру Орчарду и сказать, что деньги получены от нее, мисс Фрейзер. Но лучше всего была кульминация: отравленный кофе, поданный жертве. Это один из тех случаев, когда ей повезло: мистер Трауб, не знавший о бутылке со скотчем, поставил ее перед мистером Орчардом. Но она справилась бы и без этого. За узким столом, когда мистер Орчард сидел напротив нее, во время передачи она могла без труда это сделать, и, вероятно, никто не заметил бы ее манипуляций. И конечно, не возникло бы никаких подозрений ни до, ни после.

– О’кей, – согласился Кремер. – Это понятно. И история с Пул тоже. Но мисс Коппел?

Вульф кивнул:

– Это был шедевр. В пользу мисс Фрейзер говорили годы дружбы, в течение которых она завоевала несомненную преданность, любовь и доверие мисс Коппел. Мисс Коппел видела анонимные письма, которые получил мистер Стронг. Вполне возможно, что она сама тоже получила аналогичные послания. Мы не знаем и, наверно, никогда не узнаем, что именно заронило семя сомнения в душу мисс Коппел. Это не была статья в газете об анонимных письмах и шантаже, так как она появилась вчера, в пятницу, а в среду мисс Коппел пыталась сесть на самолет до Мичигана. Теперь, зная, что она видела анонимки, мы можем предположить: что-то вызвало у нее настолько сильное подозрение, что она захотела взглянуть на прощальное письмо, которое ее брат послал своему другу. И наверняка мисс Фрейзер, узнав, что именно попыталась сделать ее самая близкая и дорогая подруга, угадала причину.

– Это достаточно просто, – в нетерпении вмешался Кремер. – Я имею в виду, что…

– Я знаю. Вы имеете в виду то же, что подразумевал я, говоря, что это шедевр. Требовались находчивость, первоклассная импровизация и изобретательность, чтобы воспользоваться возможностью, представившейся, когда мистер Трауб привез от спонсора коробочку «Мелтетт». И только маниакальный стоицизм позволил бы оставить это смертельное лакомство на рояле, где кто угодно мог увидеть его, соблазниться и съесть отравленную конфету. Вероятно, расследование покажет, что не все было отпущено на волю случая: ведь все знали, что коробку принесли для того, чтобы мисс Фрейзер попробовала конфеты, поэтому никто не стал бы на них покушаться. Но, судя по свидетельству мистера Гудвина, наблюдавшего за спектаклем, все было проделано безупречно. В тот момент опасность не угрожала никому, кроме намеченной жертвы. Если бы кто-нибудь кроме мисс Коппел захотел съесть конфету, мисс Фрейзер легко могла этому помешать. А случись такое, что коробку передали бы мисс Фрейзер, она либо отложила бы дегустацию, либо взяла конфету из нижнего, а не верхнего ряда. Каков был шанс, что мисс Коппел съест отравленную конфету? Один из пяти, один из тысячи? В любом случае мисс Фрейзер рассчитывала на этот шанс, и ей снова повезло. Но дело было не только в везении – она превосходно сыграла свою роль.