Рекс Стаут - Не позднее полуночи (сборник)

– Да никто. Обстоятельства, неподвластные нам, но лежавшие и вне сферы вашего контроля. Если уж кто-то и выполнил эту работу, то скорее сам Бафф, когда он разослал конкурсантам ответы… Или Асса, когда узнал, что бумажник находится у Баффа. Но решающую роль сыграло то, что у финалистов оказались ответы. Ведь, в сущности, именно это и спасло конкурс.

– Значит, этот факт вы признаете?

– Разумеется, признаем. Это же совершенно очевидно.

– Превосходно. Наверное, этого все равно не избежать. – Вульф обернулся ко мне. – Арчи, дай, пожалуйста, мистеру Хансену доллар.

Я вынул деньги, встал из-за стола и протянул Хансену доллар, но он не взял.

– Что все это значит? – поинтересовался адвокат.

– Я снова нанимаю вас в качестве своего поверенного, как в начале нашего знакомства. Мне хотелось бы, чтобы все, что я собираюсь вам сообщить, обрело статус доверительных отношений между вами и мной как клиентом и его официальным поверенным. Поскольку интересы мистера О’Гарро и мистера Хири в данном случае полностью совпадают с моими, я всецело полагаюсь на их умение держать язык за зубами. Вы вправе расторгнуть наши отношения в любой момент. Во всяком случае, так вы говорили в прошлый раз. Все началось с доверительных отношений, пусть этим и закончится.

Хансен без всякого энтузиазма принял протянутый доллар, и я вернулся на свое место.

– Можете приступать, – проговорил он.

– Имейте в виду, – нахмурившись начал Вульф, – что вы меня вынуждаете. Лично я предпочел бы оставить это при себе, но лучше раскрыть тайну, чем продолжать эти бессмысленные споры. Так вот, когда вы получите мой отчет о расходах, который будет приложен к счету, там будет указана статья: «Подержанная пишущая машинка „Ундервуд“», восемьдесят два доллара». Поскольку я хотел полностью исключить всякую возможность разоблачения, то теперь эта машинка покоится на дне реки, но у меня сохранились – или, вернее сказать, я знаю, где они хранятся, и без труда могу их заполучить – странички отпечатанного на ней текста… И если вам удастся раздобыть у инспектора Кремера листочки с ответами, которые получили конкурсанты, или, по крайней мере, их хорошие фотокопии, я смогу предоставить вам возможность провести сравнение. В результате которого вы убедитесь, что разосланные финалистам ответы напечатаны на той же самой машинке, которая означена в моем отчете о расходах.

Хири оглушительно расхохотался. За всеми хлопотами я как-то уже успел подзабыть, какой это большой мастер смеяться, и на этот раз он превзошел самого себя. Издав пару мощных рулад, Хири передохнул, сделал небольшую паузу, успев выпалить: «Потрясающий мерзавец!» – и потом смеялся еще некоторое время. Хансен и О’Гарро молча наблюдали за этой картиной, причем у О’Гарро был такой насупленный вид, будто он с трудом заглатывал эту малоприятную пилюлю.

Когда Хири уже слегка истощился и в комнате снова стало возможно услышать нормальную человеческую речь, заговорил Хансен:

– Вы хотите сказать, что это вы разослали конкурсантам ответы?

– Вернее сказать, это сделал человек, находившийся у меня на службе. Если вы настаиваете, я могу вам его представить, но я предпочел бы не называть его имени.

– Думаю, мы не будем настаивать, как вы считаете, Пэт? – поинтересовался Хири.

– Обойдемся! – ответил, слегка смягчившись, О’Гарро. – Пропади все пропадом!

– Неудивительно, что вы так настаивали на доверительных отношениях, – обратился Хансен к Вульфу. – Это в корне меняет дело.

– Хм… Еще бы, – сухо заметил Вульф. – Особенно если учесть, что вы сами только что заявили, что именно рассылка конкурсантам ответов и спасла конкурс от краха. Это составляло одну из моих задач, другая же заключалась в том, чтобы вынудить кое-кого предпринять какие-то действия. Я не знал, кого именно и какие конкретно действия, но мне представлялось, что это будет стимулировать развитие событий, и так оно и оказалось.

– Да уж, что верно, то верно, – согласился О’Гарро. – Пожалуй, события развивались даже слишком интенсивно, но этого вы не могли предотвратить.

– Я должен был это предотвратить. Мистер Асса должен был остаться в живых. Если бы я не совершил грубейшей ошибки… – Вульф мрачно сжал губы, потом снова расслабился. – Так что, дать вам для сравнения странички, отпечатанные на нашей машинке?

– Нет, не надо, – ответил Хансен. – Ваше мнение, Пэт?

– Да нет, ни к чему.

– И все-таки, – обратился Хансен к Вульфу, – мы по-прежнему хотим, чтобы вы взяли на себя организацию конкурса. Разумеется, оплата ваших услуг будет сверх той суммы, которая означена в вашем счете. Это никоим образом не…

– Я ведь уже сказал: нет! – как раненый зверь, прорычал Вульф.

И должен признаться, я всецело разделял его чувства. Ради каких-то смутных понятий о чести отказываться от пятидесяти тысяч – занятие и так достаточно тяжелое. Но заставлять человека проделывать этот номер несколько раз кряду – это уже смахивало на садизм… Они пытались его уломать, особенно долго не сдавался Хири, но в конце концов им все-таки пришлось сдаться. Правда, когда гости уже уходили и я вышел в прихожую их проводить, они загнали меня под вешалку и попытались внушить, что если бы я уговорил Вульфа, то не прогадал бы, но я занял твердую позицию и не оставил им никакой надежды. Честно говоря, в тот момент мне вообще было не до них. Меня мучила совсем другая, глубоко личная проблема, и, едва закрыв за гостями дверь, я тут же вернулся в кабинет, чтобы без всякого промедления приступить к ее решению.

– Что ж, – обратился я к Вульфу, – ничего не скажешь, это был блестящий трюк. Просто шедевр. Пальчики оближешь! Так что примите мои поздравления. Мало того что вы изменили правила игры и позволили себе откровенно лгать, глядя прямо мне в глаза, вы еще умудрились взгромоздить на эту ложь другую, уверяя меня, что и не думали менять никаких правил. Так как там насчет доверительных отношений? И как, интересно, я смогу после всего этого поверить хоть одному вашему слову?

Вульф скривил рот. По его замыслу, это должно было изображать улыбку.

– Ты всегда можешь верить мне, Арчи. Ну-ка воспользуйся своей несравненной памятью и попробуй дословно восстановить все, что я говорил тебе по этому поводу. Сначала я сказал: «На такую дерзкую провокацию я не мог даже рассчитывать». Что было чистой правдой. Я на нее вовсе и не рассчитывал, я был в ней совершенно уверен, ибо собственноручно ее организовал. Потом я сказал: «Я даже не включал это в число вероятных событий». И это тоже было правдой. Ибо оно было не вероятным, а стопроцентно достоверным. Так что я ни разу не солгал тебе и не собираюсь делать этого впредь. А если я и позволил себе пару каламбуров, то исключительно для того, чтобы уберечь тебя от необходимости говорить откровенную ложь мистеру Стеббинсу или кому-нибудь другому, кто вздумал бы задавать тебе нескромные вопросы. Ну что, точно ли я процитировал свои заявления?