Рекс Стаут - Не позднее полуночи (сборник)

Вид мрачной физиономии Вульфа радости не доставлял, поэтому я снова стал смотреть на главных героев. Отвечал Бэгби:

– Да, сэр, она вставляет штекер и отвечает: «Дом мистера Смита», или: «Квартира мистера Джонса», или то, что просил говорить клиент. Потом сообщает, что мистер Смит вышел и спрашивает, не надо ли ему что передать, и так далее, по обстоятельствам. Иногда клиент звонит и просит передать кому-то что-то конкретное. – Бэгби неопределенно махнул рукой. – Что угодно. У нас индивидуальный подход.

Мандельбаум кивнул:

– Я думаю, у всех сложилось ясное представление о вашей работе. А теперь, мистер Бэгби, взгляните на джентльмена в темно-синем костюме, сидящего рядом с полицейским. В данном процессе он выступает в качестве ответчика. Знаком ли он вам?

– Да, сэр. Это мистер Леонард Эш.

– Когда и где вы познакомились?

– В июле он пришел ко мне в офис на Сорок седьмой улице. Сначала позвонил, потом пришел.

– Можете указать точную дату?

– Двенадцатого июля. В понедельник.

– Что он сказал?

– Спросил, как работает служба ответов на телефонные звонки. Я рассказал. Он хотел подключить к нам свой домашний телефон – в квартире на Восточной Семьдесят третьей улице. Заплатил наличными за месяц вперед. Ему нужно было круглосуточное дежурство.

– Он просил о каких-то особых услугах?

– Меня – нет, но через пару дней позвонил Мэри Виллис и предложил пятьсот долларов, если она…

Свидетеля остановили сразу с двух сторон. Защитник подсудимого – рекордсмен Джимми Донован, чье имя уже десять лет возглавляло список адвокатов, участвующих в самых громких криминальных процессах Нью-Йорка – вскочил со стула и открыл рот, чтобы возразить. Мандельбаум предупреждающе поднял руку:

– Минуточку, мистер Бэгби. Отвечайте только на мои вопросы. Вы взялись обслуживать мистера Леонарда Эша?

– Конечно. Не было причин отказывать.

– Какой номер его домашнего телефона?

– Райнлендер два-три-восемь-три-восемь.

– И вы поместили его фамилию и номер телефона на одном из коммутаторов?

– Да, сэр, на одном из трех, установленных в офисе на Восточной Шестьдесят девятой улице. Это район Райнлендер.

– Кто из телефонисток обслуживал коммутатор с номером Леонарда Эша?

– Мэри Виллис.

Легкое волнение и шепот прошли по битком набитому залу. Судья Корбетт обернулся и грозно нахмурил брови, после чего снова уткнулся в свои бумаги.

Бэгби продолжал:

– Конечно, ночью на трех пультах работает только одна телефонистка, – они дежурят по очереди, – но днем каждая сидит за своим коммутатором как минимум пять дней в неделю, а если получается – шесть. Чтобы лучше запомнить клиентов.

– И номер Леонарда Эша был на пульте у Мэри Виллис?

– Да, сэр.

– После того как были выполнены обычные процедуры и Леонард Эш окончательно стал вашим клиентом, что-то привлекало ваше внимание – в нем самом или в номере его телефона?

– Да, сэр.

– Что и когда? Сначала ответьте когда.

Бэгби на секунду запнулся, проверяя, все ли так: а вдруг заставят клясться под присягой.

– Дело было в четверг, через три дня после того, как Эш заказал прослушивание. Пятнадцатого июля. Мэри позвонила мне в офис и сказала, что хочет поговорить со мной лично об одном важном деле. Я спросил, нельзя ли подождать до шести, когда она сменится с коммутатора, и она согласилась. Вскоре после шести я приехал на Шестьдесят девятую улицу и зашел к ней в комнату. Она рассказала, что накануне ей позвонил Эш и попросил встретиться где угодно, чтобы обсудить какие-то детали, связанные с обслуживанием его номера. Она ответила, что такие вещи надо обсуждать со мной, но он продолжал настаивать…

Баритон Джимми Донована ласково, но твердо прервал его:

– Позволю заметить: свидетель не может давать показания о том, что сказали друг другу мистер Эш и Мэри Виллис, поскольку сам он при этом не присутствовал.

– Безусловно, – сразу же согласился Мандельбаум. – Он передаст только то, что сказала о содержании беседы Мэри Виллис.

Судья Корбетт кивнул:

– Несомненно. Вы поняли, мистер Бэгби?

– Да, сэр… – Бэгби запнулся. – То есть ваша честь.

– Тогда продолжайте. Что сказала вам Мэри Виллис и что ей ответили вы?

– Ну, она сказала, что согласилась с ним встретиться, потому что Эш – театральный продюсер, а она всю жизнь мечтала стать актрисой. Тогда я не знал об этой ее тяге к сцене, теперь знаю. Она отправилась в его офис на Сорок пятой улице, как только закончила дежурство на коммутаторе. После недолгого разговора о том о сем он попросил ее – это она так мне сказала – прослушивать все разговоры по его домашнему телефону в течение дня. Иными словами, включался зуммер и загоралась лампочка, а потом зуммер выключался и лампочка гасла, то есть кто-то в доме снимал трубку. И тогда каждый раз Мэри должна была подключаться и слушать разговор. Ну а вечером звонить ему и докладывать. Она сказала, что Эш попросил ее именно об этом. Сказала, что он отсчитал пять стодолларовых бумажек, протянул ей и пообещал добавить еще тысячу, если она согласится.

Бэгби остановился перевести дух, но Мандельбаум не отставал:

– Она сказала что-нибудь еще?

– Да, сэр. Сказала, что знает, что надо было сразу ему отказать. Но Мэри не хотела портить с ним отношения и потому обещала подумать день-другой. Утро вечера мудренее! Она сказала, что сразу догадалась: Эша интересовало, кто звонит его жене. Мэри ни за что не согласилась бы за той шпионить, потому что жена у Эша – Робина Кин, которая пару лет тому назад отказалась от артистической карьеры и вышла за него замуж. Для Мэри она была просто кумиром. Это мне Мэри так сказала.

Она сказала, что решила сделать три вещи. Рассказать обо всем мне, потому что Эш мой клиент, а она на меня работает. Предупредить Робину Кин, потому что Эш, скорее всего, поручит шпионить за женой кому-то еще. Мне кажется, настоящей причиной ее желания рассказать все Робине Кин была надежда…

Мандельбаум прервал его:

– То, что вам кажется, – несущественно, мистер Бэгби. Сказала вам Мэри, в чем заключалось ее третье намерение?

– Да, сэр. Сказать Эшу, что она собирается все сообщить его жене. Она считала, что обязана так поступить, потому что в начале разговора с Эшем обещала хранить все в тайне. Она хотела предупредить его, что берет свои слова обратно.

– Она сказала, когда именно собиралась выполнить эти три решения?

Свидетель кивнул:

– Одно она уже выполнила: рассказала все мне. Еще она сказала, что звонила Эшу и обещала приехать к нему в офис в семь часов. Получалась страшная спешка, потому что в тот день Мэри работала в вечернюю смену и должна была вернуться на работу около восьми. В спешке и у меня не хватило времени отговорить ее. Я доехал с ней на такси до Сорок пятой улицы, где находилась контора Эша. По дороге я изо всех сил старался ее переубедить, но не смог.