Кэрол Дуглас - Авантюристка

– Говорят, ваше знание английского и французского права многим в Париже сослужило добрую службу. В наше время люди удивительно подвижны, не правда ли? Мы то и дело переезжаем из страны в страну.

Вошла служанка, неся в руках изысканный чайный набор, достойный самого императора.

– Разумеется, ваша светлость, – сказала Ирен. – Но корни наши никуда не исчезают. В ваших английских и французских гласных слышится новоорлеанский акцент.

Алиса одарила нас столь нежной улыбкой, что я тотчас пересмотрела свое мнение о ее внешности:

– Я-то уж точно могу похвастаться смешанной родословной: наполовину француженка, наполовину еврейка, к тому же исповедую католическую веру. – Она засмеялась над собственной противоречивостью. – Я еще так молода, но уже мать и вдова. Я богата, но не могу купить того, чего желаю всем сердцем. Я дружна с нищими писателями и художниками – и в то же время вскоре, возможно, стану княгиней. И тут мне потребуется ваша помощь, миссис Нортон. Сара говорила, что вы всегда найдете выход из неловкого положения.

Ирен хлебнула экзотического чая, разлитого в чашки из севрского фарфора:

– Насколько неловкого?

– Весьма, – призналась герцогиня. – Откровенно говоря, женщина я страстная.

Я с удивлением подумала о том, что Ирен по одному лишь почерку догадалась об этом свойстве характера Алисы. Глядя на то, как оживленно говорит герцогиня, не возникало никаких сомнений, что она привыкла находиться в центре внимания. Причиной тому было отнюдь не тщеславие, а сила ее личности.

– Я вышла замуж через две недели после того, как мне исполнилось семнадцать, и в тот же год родила ребенка.

– Страстно, ничего не скажешь, – пробормотала Ирен в чашку.

– Арман скончался в Афинах всего лишь через четыре года после нашей свадьбы. Тем временем отец мой покинул Новый Орлеан и отправился в Париж, чтобы присоединиться к банковской фирме «Братья Гейне», принадлежащей нашей семье и во славе своей уступающей разве что Ротшильдам. Хотя отец утверждал, что мы гораздо богаче их.

Ирен задумчиво кивнула в ответ:

– Сара Бернар с восхищением отзывалась о бережливости вашего отца: сама она удивительно расточительна.

– Сара – артистка. Ничто не задерживается в ее жизни надолго, особенно деньги. Когда она приезжает в Монте, отец забрасывает меня письмами, умоляя, чтобы я не подпускала ее к игорным заведениям.

– Вам это удается? – поинтересовался Годфри.

С минуту Алиса пристально на него смотрела, оценивая его привлекательность и умение держаться:

– Нет, мистер Нортон. Кое-что, конечно, может отвлечь Сару от азартных игр, но лишь ненадолго. Да и напрасно отец просит меня о подобной услуге. Он сам не смог отучить меня от некоторых бурных увлечений.

– Насколько бурных? – осведомилась Ирен.

Алиса вздохнула, сложила руки на коленях, склонила голову набок и скользнула по каждому из нас взглядом.

Служанка давно ушла. Тишину вдруг нарушила веселая трель канареек, почти незаметных на фоне обитых желтым шелком стен.

– Сара, конечно же, знает эту историю, – наконец произнесла герцогиня. – Она вам не рассказывала?

– Нет, – ответила Ирен. – Сара достаточно тактична, чтобы не распространяться о личной жизни своих друзей.

– Жаль, что она не ведет себя так же по отношению к себе самой, – улыбнулась Алиса. – Да и я, признаться, тоже. Однако вам я доверю самые сокровенные тайны. Чует мое сердце, что мы с вами, миссис Нортон, могли бы оказаться соперницами; вами, мистер Нортон, я вполне могла бы увлечься, а вы, мисс Хаксли, – подавшись вперед, герцогиня впилась в меня взглядом, – стали бы мне доброй сестрой. При этом вы производите впечатление надежных и приятных людей. У меня такое впечатление, будто вы куда лучше других знаете, как устроена жизнь.

Не знаю, что вызвало у меня большее отвращение – то, что герцогиня по-прежнему величала меня невинной сестрой примадонны, или же то, с какой уверенностью она утверждала, будто я познала изнанку жизни.

– Верно, мы повидали немало, – сказала Ирен. – Ваша светлость…

– Право, не стоит! Для вас я просто Алиса, Алиса из Нового Орлеана, хотя отца мой титул приводит в неописуемый восторг. Папеньку очень тревожит, что, покорив сердце Армана, герцога де Ришелье, и породнившись с одной из старейших и самых знаменитых французских семей, я понапрасну трачу время на недостойную партию.

Ирен разглядывала чирикавших канареек:

– А ведь у вашего недостойного кавалера ухоженные руки, и он носит бороду, правда?

Алиса тотчас умолкла, отпрянула на мгновение и продолжила, нервно ломая пальцы:

– Мне было лишь двадцать два года, когда скончался Арман. Я приняла мужественное решение отгородиться от внешнего мира, и отец отправил меня на остров Мадейра, что к западу от африканского побережья. Там мне предстояло долгие годы нежиться на солнце, гулять по пляжу, предаваясь тоскливым мыслям, и тихо увядать в одиночестве. Однако вместо этого я познакомилась с Эмилем, еврейским врачом. Отец не одобрял ни род его занятий, ни происхождение. Приехав в Фуншал, он набросился на нас с упреками, унизил Эмиля и увез меня в Биарриц, где я должна была восстанавливать силы. – Алиса поежилась от тяжелых воспоминаний. – Однако в Биаррице я встретила Якоба. Тот тоже был врачом, евреем, и притом весьма небогатым. На сей раз я поклялась, что гнев отца не помешает моему счастью. В конце концов, я состоятельна и вольна распоряжаться деньгами по своему усмотрению.

– А как же во всей этой истории появился принц Альбер? – недоверчиво нахмурилась Ирен.

От улыбки на щеках Алисы появились милые ямочки – казалось, рассказывать эту историю доставляло ей огромное удовольствие.

– Мы познакомились в Фуншале, хотя наша встреча была весьма непродолжительной. Он возглавлял экспедицию, проводившую подводные исследования рядом с Мадейрой. Благородный, богатый – казалось, в нем было все, чего желал для меня отец. Но, разумеется, отец приехал на Мадейру не для того, чтобы сосватать меня принцу: он лишь хотел разлучить нас с Эмилем.

– А разве принц не был в то время женат? – холодно поинтересовался Годфри и улыбнулся, поймав на себе недоуменный взгляд Алисы: – Подобные сведения всегда пишутся крайне неразборчивым почерком и хранятся в пыльных кабинетах. В столь малоприятных местах мне пришлось провести все сегодняшнее утро.

– Жена Альбера ушла от него много лет назад. В то время она еще вынашивала его ребенка. Бедному Альберу буквально насильно сосватали эту шотландку, – последнее слово Алиса произнесла презрительно, словно происхождение бывшей жены ее возлюбленного все объясняло. – Но вы слишком быстро заговорили о концовке этой истории. Дело в том, что Альбер жил по соседству с нами в Париже, и наша мимолетная встреча в Фуншале оказалась далеко не последней. В конце концов, церковь аннулировала его первый брак. Суд тоже признал его недействительным. Отныне мы были свободны, и лишь его отец, князь Карл, препятствовал нашему союзу. Он обвинил меня в непостоянстве. Так мы и живем в Париже и Монте-Карло, в ожидании неизбежного… скажем так, некоторых событий, после которых мы сможем наконец обручиться.