Колин Декстер - Драгоценность, которая была нашей

Ашенден задумался.

— Я понял вчера, что, вероятно, вы не совсем удовлетворены моими объяснениями относительно того, где я был, когда… э… — …украли Волверкотский Язык, — подсказал Морс.

— Да. Вот почему я подумал, что было бы неплохо, если бы кто-нибудь знал, где я был вчера днём.

— Ну и где же?

Ашенден выглядел как в воду опущенный, он глубоко вздохнул и сказал:

— Я провёл всё время после обеда в букмекерской конторе.

— А разве это преступление? — удивился Льюис.

Морсу, кажется, понравился вопрос сержанта:

— Ведь сержант Льюис совершенно прав, сэр, а? Потрясти карман букмекера, какое же это уголовное преступление?

Ашенден заговорил теперь уже с меньшей скованностью:

— Мне подсказали. Этого малого я встретил, когда мы были в Кембридже, он из Ньюмаркета. Он сказал, что наверняка можно ставить на эту лошадь, это было на скачках в Фонтуелл-парке.

— Продолжайте.

— Ну, вот и всё, честное слово. Я ставил на другую лошадь в предыдущем заезде и добрался до букмекера около половины третьего, по-моему, так. Я поставил три фунта на лошадь в заезде в два пятьдесят, а потом пять на ту, что «колом не отшибёшь», про неё мне говорил этот малый, в заезде то ли в три пятнадцать, то ли в три двадцать, что-то вроде этого.

— Ну и сколько вы выиграли?

Ашенден печально покачал головой:

— Не думаю, что у вас могло бы получиться со скачками, инспектор.

— У букмекера должна быть запись, по которой можно узнать, что вы были там?

Этот вопрос задал Льюис, и Ашенден повернулся к нему:

— Вы хотите сказать, что меня там не было?

— Нет, сэр. Конечно же нет. Но это очень важное время, согласитесь? Три часа? Как раз когда доктор Кемп возвращался в Оксфорд.

— Да, — медленно протянул Ашенден. — Понимаю.

— Может кто-нибудь узнать вас, — продолжил Льюис, — если вы снова придёте туда?

— Не знаю. За то время там побывало человек восемь, десять, возможно, больше. Но узнает ли меня кто-нибудь…

— У них наверняка сохранились ваши квитанции? — предположил Морс.

— Ну да, они хранят их — если лошадь выиграет.

— В таком случае вам не повезло вдвойне, что вы не выбрали победителя. Получили бы выигрыш и доказали своё алиби, и всё одновременно.

— В жизни полно разочарований, инспектор… — внезапно Ашенден остановился, у него радостно засветились глаза, и он вытащил из нагрудного кармана своей спортивной куртки чёрный кожаный бумажник. — А вы говорите, мне не везёт!.. Да! Слава Богу! А я-то думал, что порвал их.

— Мне говорили, букмекерские конторы тонут в кучах разорванных квитанций, — произнёс Морс, разглядывая две розовые полоски бумаги, которые подал ему Ашенден.

— Боюсь, инспектор, вы спокойно можете порвать и эти.

— Ну, что вы, сэр. Мы не должны уничтожать вещественные доказательства, так ведь, Льюис?

Ашенден пожал плечами, на этот раз несколько неуверенно:

— Что-нибудь ещё, инспектор?

— Думаю, нет, — произнёс Морс. — Но ведь пари — игра для дураков, неужели вам это неизвестно? И к тому же грязная.

— Вам, наверное, нужно как-нибудь самому заглянуть в букмекерскую контору. Это вполне цивилизованный бизнес теперь…

Но Морс не дал ему договорить, посмотрев на него ледяными глазами:

— Послушай, парнишка! Когда ты продуешь столько же, сколько я продул на лошадях, тогда приходи и читай мне лекции об азартных играх, идёт? — Он коротко махнул рукой, давая понять, что разговор окончен, — И скажите вашему водителю, что он может выезжать в пять. Все будут безумно счастливы. До Стратфорда всего тридцать семь или тридцать восемь миль, и Льюис однажды сумел добраться туда за полчаса.

В автобусе, проехавшем сначала на север по Вудсток-роуд, а потом выехавшем на шоссе А34, члены туристической группы сидели погруженные в молчание, у всех не выходили из головы странные и трагические события, которые остались позади, в Оксфорде. Им теперь будет что рассказать, вернувшись домой. Джон Ашенден сидел один на переднее боковом сиденье и раздумывал, стоит ли или нет взяться за микрофон и сказать несколько слов о колледже Соммервилл, Радклиффской клинике, Башне Ветров, огромных особняках красного кирпича, памятнике девятнадцатого века, школе Святого Эдуарда… Он решил ничего не говорить, не было настроения ни у него, ни, насколько он мог судить, у кого другого в автобусе.

По другую сторону прохода сразу за водителем восседала с недовольным видом миссис Роско, уткнувшись своим красивым носиком в «Сон в летнюю ночь». За спиной у Ашендена сидели Говард и Ширли Браун, молчаливые и насупившиеся, каждый занятый своими мыслями, понять которые не было дано стороннему наблюдателю и даже непостижимыми полностью для них обоих. За Браунами — загадочные Кронквисты, ставшие теперь единственной зарегистрированной официально супружеской парой в туре, воздерживающейся, казалось, от участия в самых невинных разговорах. Она читала «Жаворонок над Кендлфордом», а он изучал «Путеводитель по доброму пиву» (только что изданный) за 1991 год. Сзади всех, словно специально расположившись как можно дальше от женщины, которая по собственной инициативе публично предъявила на него права как на постоянного сопровождающего и гида, сидел Фил Олдрич, не спеша штудировавший вечернее издание «Оксфорд мейл». От остальных туристов не ускользнула холодность, внезапно возникшая между ними, больше того, она оказалась одной из немногих тем, которые туристы обсуждали, пока автобус набирал скорость на двухполосной магистрали в сторону Вудстока.

На своих привычных местах не было только двоих из группы, пятьдесят часов назад приехавшей в «Рэндольф». Места эти находились непосредственно за миссис Роско. Одна из отсутствующих персон всё ещё лежала в полицейском морге в Сент-Олдейте, другая с полного согласия Морса уже днём этого дня выехала поездом в Лондон, не задержавшись в этот раз (как, по её словам, задерживалась раньше) в Дидкоте, а проследовав прямо, минуя Рединг, Мейденхед, Слау, до Паддингтона, откуда означенная персона взяла такси до офиса туристической компании в Белгравии, чтобы там обсудить последние желания и последние ритуалы, связанные с бывшей законной женой, миссис Лаурой Мери Стрэттон.

Когда автобус стал подниматься в гору после Вудстока, Ашенден с некоторым беспокойством посмотрел на часы. Он звонил в отель «Лебедь» в Стратфорде, предупредив, что они прибудут в 18.15, но, насколько можно было судить сейчас, этого не получится. Тем не менее он не пытался спровоцировать водителя на превышение скорости. Они немного опоздают? Ну и что! Двадцать шесть тарелок с «муссом из лосося горячего копчения по-арбройтски» будут стоять на столе, как заверили его в «Лебеде», а вместе с ними и единственный морковный сок для единственной вегетарианки.