Эрнст Гофман - Зловещий гость (сборник)

Сердце мое дрогнуло, и глубочайший ужас овладел всем моим существом. Что значат жалобные вопли, вырывающиеся из человеческой груди, по сравнению с этим чудовищным, раздирающим душу стоном! Тут и товарищи мои повскакивали один за другим со своих постелей. Стон раздался и в третий раз, еще ужаснее, еще пронзительнее. Лошади начали всхрапывать и шевелить ушами. Испанцы упали на колени и стали громко читать молитвы. Один английский офицер уверял, что он часто наблюдал этот феномен в южных странах, когда атмосферу переполняло электричество, и что вслед за этим надо ждать перемены погоды. Испанцы, вообще суеверные по натуре, божились, что слышали голоса духов и что это предвещает какое-нибудь ужасное событие. Через несколько дней в этой местности действительно произошла одна из самых кровопролитных битв той войны.

– Что до нас, – прервал своего друга Дагобер, – то, чтобы услышать эти поражающие душу звуки природы, нам незачем ехать ни на Цейлон, ни в Испанию. Если из-за этого ветра, града, визга железных флюгеров на крыше вы не испытываете ни страха, ни трепета, то прислушайтесь к треску камина, в котором смешались сотни каких-то диких голосов, или к песенке, которую начинает затягивать чайник…

– О господи! Час от часу не легче! – воскликнула полковница. – Дагобер населил привидениями даже чайник и заставляет нас слушать их жалобные песни.

– Но маменька, – произнесла Анжелика, – Дагобер не так уж и неправ. Потрескивание дров в камине порой и в самом деле нагоняет какое-то гнетущее чувство, особенно когда ум к этому расположен. Что же касается жалобной песенки чайника, то она мне уже до того неприятна, что я даже погашу огонь, чтобы ее прекратить.

С этими словами Анжелика встала, и платок, в который она куталась, скользнув по ее плечам, упал на пол. Мориц быстро его поднял и подал девушке, за что был награжден взглядом, в котором каждый сразу бы прочел нечто большее, чем простую благодарность. В порыве чувств юноша схватил руку Анжелики и прижал ее к губам.

Маргарита, передававшая в эту минуту Дагоберу стакан пунша, вдруг вздрогнула, точно от электрического удара, и, пошатнувшись, выронила стакан. Тот разлетелся вдребезги. Испуганно вскрикнув, компаньонка бросилась к ногам полковницы, коря себя за непростительную неловкость и умоляя позволить ей удалиться в свою комнату. По ее словам, этот странный разговор, хотя она его и не вполне понимала, так сильно подействовал ей на нервы, что она почувствовала себя разбитой и хочет лечь в постель. Говоря это, она целовала руки полковницы, орошая их горячими слезами.

Дагобер понял, что затеянная им беседа грозила принять не совсем приятный оборот и что ее следовало прервать во что бы то ни стало. С комизмом, на какой только он был способен, юноша бросился на колени перед хозяйкой дома и притворно плаксивым голосом стал умолять ее помиловать преступницу, осмелившуюся пролить драгоценный напиток, который должен был освежить его адвокатское горло. Что же касалось пятна на паркете, то он клялся всеми святыми, что на следующее же утро подвяжет к ногам щетки и будет танцевать на этом месте целый час, танцевать, как на придворном балу, до тех пор, пока не останется ни малейшего следа преступления.

Забавная выходка Дагобера рассмешила полковницу, с заметным неудовольствием смотревшую на Маргариту.

– Встаньте, встаньте, не надо слез, – сказала она, подавая ему руки. – Я согласна помиловать Маргариту, но этим она обязана только вашему геройскому самопожертвованию. Но, впрочем, совершенно безнаказанным этот проступок не останется. Мой приговор таков: Маргарита, позабудьте о своей болезни и останьтесь с нами, продолжайте, как и прежде, угощать дорогих гостей пуншем. Более того, вы обязаны наградить своего спасителя поцелуем.

– Вот как вознаграждается добродетель! – с жаром воскликнул Дагобер, схватив Маргариту за руку. – Теперь, моя красавица, вы верите, что на свете есть еще геройские адвокаты, готовые пожертвовать собой во имя справедливости? А теперь следует привести в исполнение безапелляционный приговор нашего строгого судьи.

С этими словами он поцеловал девушку прямо в губы, а потом торжественно подвел ее к стулу, на котором она сидела. Маргарита, покраснев, громко рассмеялась сквозь слезы, еще блестевшие в ее глазах.

– Простите меня, пожалуйста, – извинилась она по-французски. – Право, я такая впечатлительная. Впрочем, я считаю своим долгом повиноваться всему, что скажет моя благодетельница, и потому обещаю вам успокоиться и по-прежнему наливать пунш, не боясь разговора о привидениях.

– Браво! – воскликнул Дагобер. – Браво, моя героиня! Чувствую, я вдохновил вас своей храбростью, а вы меня – вашим поцелуем! Фантазия моя разыгралась вновь, и я сейчас же угощу всю компанию новым рассказом dipianta [1], страшнее прежнего.

– Я думала, – возразила полковница, – что мы уже простились со всем страшным и призрачным.

– О, пожалуйста, маменька, – взмолилась Анжелика, – позволь Дагоберу продолжать рассказ! Я совершенный ребенок и ужасно люблю истории про привидений, от которых мурашки по коже бегут!

– Как приятно это слышать! – воскликнул Дагобер. – В девушке пугливость очаровательнее всего. Я ни за что на свете не женился бы на женщине, которая не боится привидений.

– Ты, однако, еще не объяснил нам, – сказал Мориц, – почему надо остерегаться того мистического чувства страха, которое должно считаться предвестником духов.

– Потому, – ответил Дагобер, – что страх никогда не остается просто страхом. За чувством, почти приятным, следует ужас, леденящий кровь в жилах, от которого волосы встают дыбом. Мы уже говорили о загадочных звуках природы, поразительно действующих на нашу душу, но порой самые обыкновенные звуки, объяснимые присутствием какого-либо животного или сквозняком, мучают нас и доводят до отчаяния точно таким же образом. Каждый, без сомнения, знает, до чего ночью невыносим самый тихий звук, раздающийся через определенные промежутки времени и совершенно лишающий нас сна.

Однажды во время моих странствий мне пришлось остановиться на ночь в одной гостинице, в прекрасной, просторной комнате, отведенной мне самим хозяином. Ночью я вдруг проснулся неизвестно почему. Полная луна освещала комнату, и вдруг раздался звук, точно от капли воды, упавшей в большой металлический таз. Я стал прислушиваться. Звук повторился. Моя собака, лежавшая под кроватью, вскочила и стала беспокойно все обнюхивать, царапать стены, пол и жалобно скулить. Я ощутил холодок, и капли пота проступили у меня на лбу. Пересилив ужас, я громко спросил: «Кто здесь?», а затем, выскочив из постели, прошелся до середины комнаты. Капли продолжали падать с тем же металлическим звуком где-то рядом со мной, но я по-прежнему ничего не видел. В ужасе я опять бросился в постель и закутался с головой в одеяло. Звук стал тише, но продолжал доноситься до меня через равные промежутки времени. Наконец, он стих, точно растворившись в воздухе.

Читать дальше