Джо Алекс - Скажу вам, как погиб он

— Здесь миссис Спарроу, шеф, — сказал Джонс.

— Пригласи и закрой за ней дверь.

— Да, сэр.

При виде вошедшей женщины они оба поднялись с мест. Люси Спарроу была одета в темно-серое платье, на ногах — серые туфли с белой подошвой, на тонких высоких каблуках.

— Моя фамилия Паркер, я — инспектор Скотленд-Ярда, — сказал Бен. — Вы, конечно, знаете о трагическом несчастном случае, который произошел несколько часов назад в этом доме?

— Да. — Голос Люси был ровным и спокойным. — Ваш подчиненный сказал нам… моему мужу и мне, что Иэн… мистер Драммонд был убит. Он просил нас оставаться в комнатах. И это все, что я знаю.

— Так. — Паркер смотрел ей прямо в глаза. — Следовательно, вы не знаете, как погиб Иэн Драммонд?

— Нет.

— Понимаю… — Бен умолк.

Алекс сидел, глядя на Люси, и вдруг глубоко вздохнул. Ну конечно! Почему он раньше об этом не подумал? Тогда, стоя во мраке и глядя на неподвижную, едва видимую фигуру за столом, он услышал за собой дыхание. Это не было дыхание ни Люси, ни Сары Драммонд, ни ее горничной Кейт Сандерс. Это было дыхание мужчины! Он не знал, по каким признакам это определил, но был уверен, что это так. Дыхание мужчины.

— Вчера после обеда, — сказал Паркер, — играя в теннис, вы получили травму, не так ли? — он смотрел на ее левую руку. Люси невольно подняла ее, несколько раз согнула и пошевелила пальцами. — Сейчас она вас уже не беспокоит?

— Нет. — В ее голосе прозвучало легкое удивление. — Но я по-прежнему над ней работаю. Перед ужином я носила ее на временной перевязи, но после нескольких сеансов массажа пришла к выводу, что мышца не надорвана, и решила как можно больше двигать рукой. У меня завтра операция. Я хирург.

— Это мне известно, — Паркер склонил голову. — Не нужно быть инспектором полиции, чтобы знать вашу фамилию.

Люси оставила этот комплимент без ответа.

— А когда вы пришли к выводу, что рука нуждается в движении?

— Что, простите? — Она взяла себя в руки. — То есть, разумеется, я буду отвечать на все ваши вопросы, раз вы представитель закона.

— Благодарю вас.

— Так о чем вы спрашивали? О том, когда я пришла к выводу, что мне надо двигать рукой? Сегодня, когда меня разбудил ваш подчиненный.

Паркер поднял брови.

— Простите, — сказал он, — но, казалось бы, что в минуту, когда вас будят на рассвете таким сообщением, вы должны были бы подумать о чем угодно, кроме этого. Как я должен себе это объяснить?

— Меня что, подозревают в убийстве Иэна Драммонда? — спокойно спросила Люси. — Если так, прошу разрешить мне связаться с моим адвокатом. Кажется, закон дает мне право на это.

— Разумеется. И если бы вас подозревали в убийстве, вы могли бы отказаться от любых показаний до встречи с адвокатом. Но мне кажется, что это вы выдвинули такое предположение. Я этого не говорил.

— Хорошо, — Люси пожала плечами, — в таком случае, я должна вам сказать, что меня не удивляет ваш последний вопрос. К сожалению, мои руки не являются лишь моей собственностью. Так случилось, что завтра от их состояния в буквальном смысле зависит жизнь человека и счастье его семьи. Если бы я приступила к операции, не будучи уверенной в функционировании моих рук, я могла бы убить человека, с той лишь жуткой разницей, что Скотленд-Ярд никогда даже не приступил бы к следствию, а я была бы безнаказанной в глазах людей. Даже семья этой бедняжки благодарила бы меня за мою бескорыстную, хотя и неудачную работу. Мне стоило лишь сказать: «Мы сделали все, что было в человеческих силах», или что-нибудь в этом роде. Поэтому, когда сегодня утром меня разбудили ужасным известием о судьбе Иэна Драммонда, которого я считала своим сердечным другом и смерть которого явилась для меня огромным ударом, — я не впала в истерику и не заплакала. Я работаю лицом к лицу со смертью и постоянно вижу честных и добрых людей, которые погибают и которых мы не можем спасти. Я постоянно борюсь со смертью. Мне нельзя ей поддаваться, а завтра утром я буду оперировать. И это будет одна из труднейших операций в моей жизни. А я ведь, как вы знаете, не занимаюсь удалением аппендиксов. Поэтому, несмотря ни на что, я первым делом подумала о своей руке. И сейчас о ней думаю. Кажется, мой ответ был длиннее, чем вы ожидали. Но я не хотела… — тут ее голос слегка дрогнул, — я не хотела, чтобы кто-нибудь, даже посторонний, мог бы подумать, что смерть Иэна не потрясла меня. — И вдруг в ее глазах показались слезы. Она вытерла их маленьким платочком и выпрямилась. — Простите.

— Это вы меня простите, — Паркер снова смотрел ей в глаза. — К сожалению, я должен задать вам еще несколько вопросов. — Он умолк, затем продолжал: — Вернемся ко вчерашней игре в теннис. Когда вы ощутили боль в руке, вы попросили мистера Филиппа Дэвиса принести чемоданчик с медицинскими инструментами, не так ли?

— Да.

— Он его принес?

— Да.

— А что потом с ним случилось?

— Потом? Не знаю. Я не обратила на это внимания. Возможно, кто-то из мужчин взял, потому что Сара шла со мной впереди.

— Да, — Алекс кивнул головой. — Чемоданчик нес Иэн, а потом отдал его миссис Драммонд у двери вашей комнаты.

— Наверно, так и было, — кивнула головой Люси, — но я по-прежнему не понимаю, какое…

— А позже вы видели этот чемоданчик?

— Да. Сегодня я сразу, как только встала, положила в него свернутый эластичный бинт, которым на ночь обмотала руку. У меня здесь нет другого, и я не знаю, не понадобится ли он мне еще.

— А где этот чемоданчик стоит?

— В нашем гардеробе, на столике под окном.

— В «нашем» — это значит в гардеробе вашем и мужа?

— Нет. У нас общий гардероб с Сарой… с миссис Драммонд. Когда-то это был гардероб матери Иэна. Это большая комната, состоящая из одних шкафов и двух больших зеркал. Двери в коридор нет, а войти в него можно через две прилегающие к нему с двух сторон ванные комнаты. Одна из них Сары, другая — моя. Миссис Драммонд была так любезна, что после моего приезда сюда предложила мне половину этой гардеробной. В других комнатах слишком мало места для размещения дамской одежды. У меня много платьев и белья…

— Ясно… Вчера, когда мистер Дэвис принес этот чемоданчик, вы употребили скальпель для того, чтобы разрезать бинт, верно?

— Да.

— А разве это не может повредить такому точному инструменту?

— И даже очень. Но я перед этим вынула ножницы из чемоданчика и оставила их на туалетном столике. Я была очень расстроена и поэтому попросила быстро отрезать. В конце концов, скальпель мне здесь не нужен. У меня есть еще несколько таких же.

— А где сейчас этот скальпель?

— Разумеется, в чемоданчике. Где же ему быть?

Паркер потянулся к платку и вынул из-под него блестящий инструмент.

— Он был похож на этот?