Джо Алекс - Ад во мне

Молодой боксер спросил:

— Может, помочь?

И легко, как бы не чувствуя своего громадного веса, перепрыгнул через стойку, схватил оба чемодана, поднял и поставил на транспортер, словно они были наполнены воздухом. Второй легкий прыжок, и он уже стоял точно на том же самом месте, с которого стартовал.

— Прекрасная форма! Желаю счастливого возвращения!

Коротышка без слов поднял два растопыренных пальца в знак грядущей победы.

Джо последовал за ними. В тот же момент маленькая дверь в стене таможни распахнулась, и в проеме показался Кнокс, застегивавший пиджак.

— И к чему все это?.. — проворчал он. — Или вы в самом деле считаете меня ребенком?

— Никогда мы не считали вас ребенком, господин Кнокс, — улыбнулся по-приятельски чиновник. — Не я издаю подобного рода распоряжения. Мне приходится лишь исполнять приказы своего начальства. Если вы хотите протестовать против такой формы контроля, которую мы применили, то вы должны жаловаться выше. — Он показал пальцем на потолок.

Но Кнокс только пожал плечами и, не слушая, двинулся в сторону выхода за Алексом, опередил его и поспешил дальше, что-то недовольно бормоча.

Когда Джо поднимался по трапу, он увидел, как от их серебрившегося в лучах сильных прожекторов самолета отделился желтый автомобиль-цистерна и отъехал в полумрак, мигавший разноцветными лампочками, что уходили вдаль в полную темноту. Невдалеке прохаживался человек в комбинезоне с двумя опущенными к земле флажками в обеих руках. Рядом стояли механики. Алекс поднимался медленно, поглядывая на далекие, выхваченные из мрака светом прожекторов ангары. Как обычно, воспоминания нахлынули внезапно: вспомнились те ночи, когда, завидя в темноте очертания своего самолета, он подходил к нему и забирался в кабину.

Джо Алекс попал в авиацию в девятнадцать лет. Шла война. После года обучения потянулись четыре бесконечно долгих года, когда он изо дня в день пилотировал тяжелую машину с восьмитонным грузом бомб над Германией. Но это было очень давно. А может, и не так давно, потому что все еще пронзала его порой ничем не объяснимая тоска. Случалось это, когда он оказывался на аэродроме или ночью в постели слышал гул моторов самолета, летевшего где-то вверху в кромешной тьме.

Стюардесса стояла на помосте перед дверью. Она улыбнулась в ответ на его: «Добрый вечер!». Та же самая девушка, которую он уже видел в зале ожидания. Он хотел пройти мимо, но она задержала его вопросом:

— У вас билет в первый класс?

— Да.

— Мне очень жаль, — развела она руками. — Сегодня неудачный день: сначала опоздание, а сейчас еще эта история. Из-за плохих погодных условий несколько лайнеров не смогли прибыть. Этот самолет из резерва нашей фирмы, и в нем нет первого класса: летом мы используем его для туристических рейсов в Европу. Естественно, в аэропорту Лондона вам тотчас вернут разницу в цене за билет, а я постараюсь, чтобы условия были самые лучшие. Все кресла пригодны для сна, а сегодня у нас вообще очень мало пассажиров, так что будет почти комфортабельно и без тесноты. Свободных мест много.

— Не беда, — сказал Джо. — Прекрасно обойдусь без первого класса. Я четыре года был пилотом и сплю в самолете лучше, чем дома.

Он улыбнулся и шагнул внутрь машины. Салон заполняли два двойных ряда кресел, но ни одно еще не было опущено. Джо не смог видеть пассажиров, сидевших впереди, так как высокие спинки заслоняли их. Он занял место в конце салона и только тогда, взглянув влево, заметил, что в том же ряду уже сидел Кнокс, отделенный от него проходом. Алекс подавил внезапное желание убежать и сел. Достал из дорожного несессера мягкие тапочки и переобулся. Удобно откинулся на подушку спинки, закрыл глаза. Он мечтал о том, чтобы принять холодный душ, но на это еще будет время, когда самолет оторвется от земли. Он знал, что прекрасно выспится во время полета. Машина слегка задрожала — запустили один из двигателей.

Джо представил, что сейчас делают пилоты. Он мысленно повторял их короткие замечания, брошенную мимоходом шутку и внимательные взгляды на освещенные приборы. Перед стартом всегда хочется еще раз проверить, хотя внешне держатся спокойно, потому что все уже многократно проверено. Ну и наконец старт… Правда, сейчас ночной взлет самолета ничем не отличается от дневного. Тогда же, в те годы, прожектора высвечивали взлетную полосу лишь на минуту, а ангары и остальные здания так затемнялись, что летчики частенько искали на ощупь дверь в свой барак или столовую.

Кнокс, все еще тихонько ворча, словно рассерженный медведь, снял с полки свою папку и начал вытаскивать из нее бумаги, но вскоре сложил их обратно. Впереди послышался бас Фиджера Джека, потом — голос его маленького импресарио. В салоне царила сонная тишина. Долгое ожидание явно отняло у пассажиров почти всю энергию.

Джо глянул в иллюминатор. Трап отъехал и двинулся собственным ходом в сторону здания аэровокзала.

Послышался шум закрывавшихся дверей. Стюардесса появилась из помещения в хвосте самолета и пошла по проходу между креслами в направлении кабины пилотов. Проходя, осматривалась по-хозяйски, словно хотела отгадать, кто же все эти люди, с каждым из которых уже вскоре придется близко соприкоснуться, понянчиться, выполняя их самые разнообразные желания, порой достаточно неожиданные. Когда она проходила мимо Алекса и Кнокса, последний приподнялся в кресле и положил свою папку на полку. Хотя верхний свет еще горел, Кнокс только сейчас заметил Алекса и, усмехнувшись, уселся на ближнее к проходу кресло. Наклонился к Джо.

— Вы не поверили бы, если бы не увидели своими глазами, верно? И это республика, страна свободных людей, пользующихся равными правами! Знаете ли вы, что уже полгода меня каждый раз просвечивают рентгеновскими лучами? Меня и мой багаж! Видно, какой-то идиот в этой проклятой таможне глубоко верит, что в один прекрасный день он получит вожделенное повышение, обнаружив на экране рентгеновского аппарата бриллиант величиной со сливу в моем желудке! Неужели они и вправду думают, что серьезный торговый агент крупной компании может хотя бы во сне помыслить о контрабанде в Англию драгоценностей в своем животе? Им наверняка кажется, что человек, ежедневно сталкивающийся с таким огромным богатством, не может быть так же честен, как пастор, врач или тот дерзкий тип с черепом своего предка-обезьяны в коробке? Вы же сами слышали: «Извините, господин профессор! Счастливого пути, господин профессор!». Интересно, почему мне никогда не желали счастливого пути и не извинялись, хотя я точно так же не виновен и честен, как и он?

Джо развел руками. С одного из кресел где-то в середине салона встала девушка, приблизилась к ним, осмотрелась, выбрала место перед Кноксом и села, исчезнув из поля зрения Алекса. Та самая девушка, которую он увидел впервые при таможенном досмотре. Ее не было в зале ожидания, следовательно, она или прибыла в последнюю минуту, или ужинала в ресторане аэровокзала и пришла прямо оттуда. Когда она подходила, он успел разглядеть ее лицо. Не дурнушка, но и красивой не назовешь. Одно из тех лиц, о которых забываешь тотчас, как только перестаешь их видеть: открытое, спокойное, похожее на тысячи других.