Джо Алекс - Ад во мне

Он опять зевнул. Дверь открылась. Стюардесса, Барбара Слоуп — так, кажется, назвал ее невидимый первый пилот? — шла от кресла к креслу с блокнотом в руке. Остановилась неподалеку, наклонилась и тихо спросила (Алекс услышал знакомый оксфордский выговор):

— Что-нибудь полегче, знаете ли… Скажем, один бутерброд. А что у вас есть?

— Кофе, чай, соки, кока-кола. Есть сосиски с горчицей, салат, ветчина, джем, сыр. — Она говорила громко, потому что самолет, похоже, начал снова набирать высоту, и моторы загудели басовитей.

— Буду благодарен за чашечку крепкого чая и, если вам не доставит хлопот, какой-нибудь бутерброд. С ветчиной, скажем.

— Хорошо. Через минуту.

Быстро черкнула в блокноте и подошла ближе к девушке, сидевшей перед Кноксом. Они обменялись несколькими словами. Девушка попросила всего лишь стакан холодного молока.

Стюардесса остановилась перед Алексом.

— Что вам принести перед сном? — Ее было почти не видно в полумраке. Симпатичная и наверняка прекрасно сложена. Плотно облегавший костюм с вышитой над левой грудью эмблемой авиакомпании сидел, как влитой. Свет лампочки падал на руки, в которых она держала блокнот. Ухоженные, но лак на ногтях не блестел, был прозрачным и бесцветным.

— Если можно, чашечку чая и рюмку рома. Есть я не буду.

— Хорошо. — Она наклонила голову, записывая.

Волосы ее были гладко зачесаны и собраны сзади в пучок — так, видимо, требовала инструкция. Наверняка компания хотела, чтобы стюардессы выглядели элегантно, но без излишнего шика. В памяти пассажиров должно остаться их поведение, а не внешний вид.

— Туалет в конце самолета, верно? — спросил Джо, когда она закончила запись.

— Да, слева и справа. Здесь еще есть розетка для электробритвы, — показала она, — если захотите побриться, не вставая с кресла… Удобней, если болтает. Розетки есть и в туалетах, 110 Вольт.

— Большое спасибо!

— Мыло и полотенца в туалете подаются автоматически. Нажмите кнопку рядом с зеркалом, и появится мыло.

Джо кивнул головой и, когда стюардесса повернулась к Кноксу, взял свою дорожную сумку, потому что любил вытираться мохнатым полотенцем.

Прежде чем она успела задать свой традиционный вопрос, Кнокс быстро сказал:

— Ради Бога! Ничего не хочу есть. Только чашечку чая. Это все.

Алексу показалось, что его сосед говорил это слишком громко, словно по-прежнему нервничал.

— Хорошо, через минуту принесу.

Она прошла мимо двух рядов пустых кресел к двери в хвосте самолета. Алекс встал, держа в руках полотенце и кожаный несессер с бритвой.

— Послушайте!

Кнокс говорил шепотом, но в голосе его звучала тревога. Он приподнялся в кресле и жестом попросил Алекса присесть рядом.

— Прошу вас, на минутку! — прошептал он умоляюще.

Джо вздохнул и сел рядом с ним. Холодный душ, радость для тела, измученного жарой и тяжелым днем, по всей вероятности, отодвигался на неопределенное время.

— Извините! Я должен сказать вам кое-что… Именно вам!

Он придвинулся к Алексу вплотную, обдав его горячим дыханием.

— Кое-что важное для меня… Именно сейчас… Этот человек…

Дверь за ними отворилась, и вошла стюардесса, держа в руках большой поднос. На нем тихо позвякивала посуда. Каблучком туфли она ловко прикрыла дверь и остановилась перед ними.

Кнокс умолк с открытым ртом.

— Вам чай и ром, а вам только чай, правильно? — спросила она. Быстро поставила поднос на свободное кресло и выдвинула перед креслом Алекса столик. Джо встал.

— Сейчас вернусь к вам, — сказал он и быстро пересел на свое место.

— Влить вам ром в чай? — спросила Барбара Слоуп.

— Да, если вас не затруднит…

Она быстро наполнила рюмку почти до краев, осторожно наклонила над чашкой и вылила содержимое. Потом выпрямилась, улыбнулась и повернулась к Кноксу, перед которым поставила чай. Взяла свой поднос со свободного кресла и направилась дальше.

Алекс решил использовать эту минуту и улизнуть в туалет. Если успеть быстро помыться, то чай еще будет горячим, когда он вернется. Но Кнокс оказался проворнее. Забрав свою чашку вместе с блюдцем, он через мгновение уже сидел рядом с Алексом.

— Я… понимаю, что назойлив, но послушайте, — шепот звучал драматично. — Знаете ли вы, что этот молодой человек, который вошел в самолет последним, преступник?! Я хотел вам это сразу сказать, но она ходила от кресла к креслу, и не хотелось привлекать к себе внимание. Он мог бы заметить!

Руки у Кнокса так дрожали, что чашка задребезжала на блюдце, когда он прикоснулся к ней.

— Да, — спокойно ответил Джо так же тихо. — Я догадался, как только он вошел сюда. Но не понимаю, что нам от этого, особенно сейчас, перед сном? — Он слегка кашлянул.

— Как это? — Кнокс так поразился, что произнес эти слова громко, но тотчас перешел на шепот. — Значит, его пребывание на борту самолета вас не касается?

— Документы у него, должно быть, в порядке. — Джо сделал глоток. — Наверняка он уже отсидел свое. Иначе трудно себе представить, чтобы он мог легально появиться на борту самолета. А если полиция в этой стране ничего не имеет против его путешествия, то почему я должен этому противиться? Или вы? В конце концов это их дело, и они за это отвечают. А сейчас, если вы не возражаете, — он отпил еще глоток, — мне хотелось бы умыться перед сном. — Он кашлянул снова. — Я провел сегодня сумасшедший день. — Джо поднялся, но тут же вновь опустился в кресло, потому что Кнокс загораживал ему выход.

Кнокс, казалось, абсолютно не понимал намеков. Может, попросту не слышал.

— Умоляю вас! Он может быть опасным! Очень опасным!

— Мой дорогой… — Джо вздохнул на этот раз демонстративно. — Вы ведь знаете, что преступники для меня — не такая уж экзотика: откровенно говоря, я встречаюсь с ними не реже, чем с порядочными людьми, а то и чаще. У него цвет кожи, как у человека, давно не бывавшего на свежем воздухе и долго просидевшего в заключении. Даже если он выходил на получасовую прогулку, то оставшиеся двадцать три с половиной часа пребывания в камере обеспечили ему тот редкий оттенок кожи, который среди преступников известен как «загар господа Бога». Но то, что я об этом знаю, не делает сей факт для меня ни необычным, ни интересным. Остается лишь один вопрос: откуда вы об этом знаете и почему его присутствие здесь так вас беспокоит? А это настоящая тревога, ведь вы не положили в чай сахар. Хотя, мне кажется, что наша милая девушка забыла вам его дать. У меня есть еще два кусочка, хотите один?

Джо протянул ему маленький кубик, упакованный в белую бумажку с буквами БОАК и силуэтом самолетика.

— Никогда не пью чай с сахаром. — Кнокс провел рукой по лицу. — Вы меня не понимаете, мистер Алекс, он работал у нас!