Дороти Сейерс - Срочно нужен гробовщик [Сборник]

У старшей сестры тоже были свои насущные заботы. Рассказ Гранта о загвоздке, возникшей в деле Ричарда, она выслушала вежливо, но вид ее яснее слов говорил: «Я вам не благотворительное общество. Исторические проблемы — не моя епархия». С царственной высоты глядела она на суету внизу, на человеческий улей, бурлящий из-за дел важных и срочных, — разве могли заинтересовать ее события почти что пятисотлетней давности?!

Он хотел сказать: «Да ведь вам, именно вам в первую очередь, следует знать, как непрочно королевское величие и чего стоит уважение окружающих. В любую минуту шепоток у вас за спиной может погубить и вас, и вашу репутацию». Но Грант и так чувствовал себя виноватым, что, занимая ее делами, к ней никакого отношения не имеющим, продлевает и без того затянувшийся утренний обход.

Карлица не знала и знать не желала, что такое акт обвинения.

— Вы совсем на нем помешались, — сказала она, кинув взгляд на портрет. — Это уже не увлечение, а мания. Читали бы лучше свои чудесные книжки.

И даже Марта — Марта тоже была занята собой, своей обидой на Мадлен Марч; ей было не до него, а ведь он так ее ждал, ему хотелось поделиться с ней странными выводами, к которым они с Брентом пришли, и послушать, что она на это скажет.

— Так обнадежить меня, а потом! Наши с ней встречи, обсуждения, мои планы — все прахом, не знаю, что и делать, когда мы наконец снимем чертов спектакль. Я ведь уже переговорила с Жаке насчет костюмов. А она вдруг заявляет, что должна заняться детективом! Ох уж эти ее детективы — жуть! Ей, видите ли, нужно написать роман, а то она все перезабудет — что там забывать!

Грант с сочувствием выслушивал жалобы Марты: хорошая пьеса в наши дни — большая редкость, а хороший драматург — на вес золота, и, однако, Марта, ее рассказ — все совершалось для Гранта как будто не сейчас и не здесь. Пятнадцатый век ему ближе, чем сегодняшние события на Шафтсбери-авеню.

— Роман у нее много времени не займет, — утешал он Марту.

— Нет, конечно. Полтора месяца — и детектив готов. Но если она сорвется с крючка, не знаю, удастся ли снова подобрать к ней ключик. Тони Савилла хочет, чтобы она написала для него пьесу о Мальборо. А ты ведь знаешь Тони. Если ему чего захочется, он камень заставит стронуться с места.

Собираясь уходить, она вдруг вспомнила о Ричарде.

— Я уверена, милый, что в акте не без причины ничего не говорится о принцах, — стоя в дверях, обронила она.

Конечно, не без причины, хотелось крикнуть ей вслед. Это-то ясно, но все-таки почему? Отсутствие обвинения невероятно, бессмысленно. Историки твердят, что английский народ отвернулся от Ричарда из-за убийства принцев, что из-за его злодеяния Англия возненавидела его и предпочла ему чужака. И однако, в представленном парламенту списке прегрешений Ричарда нет обвинения в убийстве принцев!

Когда составлялся этот документ, Ричард был мертв. Его сторонники либо покинули Англию, либо оказались в ссылке. Кто угодно мог, ничего не опасаясь, прийти с жалобой на него. А его враги забывают назвать самое незабываемое из его преступлений.

Почему?

Англия содрогнулась от ужаса и отвращения. Весть об исчезновении принцев передавалась из уст в уста. А враги Ричарда, перечисляя его мнимые и настоящие преступления против морали, против государства, пропускают самое мерзкое из его преступлений.

Почему?

Генрих готов был уцепиться за соломинку, так неуверенно он чувствовал себя на троне. В Англии его не знают, наследственных прав на корону у него нет. Ему бы прокричать на всю страну о преступлении Ричарда, а он молчит.

Почему?

Генрих стал преемником человека известного, слава о котором гремела от окраин Уэльса до шотландских границ, человека, которого любили, которым восхищались — пока были живы принцы. А Генрих не использует единственное свое реальное преимущество и молчит о чудовищном, непростительном преступлении Ричарда.

Почему?

Одна только Амазонка приняла близко к сердцу взволновавшую его нелепицу — не из-за Ричарда, конечно, он ее нисколько не интересовал, но самая возможность ошибки огорчала ее щепетильную душу. Ведь она, пройдя весь коридор от начала до конца, способна была вернуться назад — для того только, чтобы оборвать забытый календарный листок со вчерашним числом. Потребность утешать была в ней, однако, сильнее даже стремления к порядку.

— Не расстраивайтесь, не надо, — утешала она Гранта. — Все, должно быть, очень просто, только объяснение пока ускользает от вас. Попробуйте отвлечься, и разгадка придет сама собой. Я всегда так делаю, когда у меня что-нибудь запропастится. Ставлю, например, чайник на плиту или считаю бинты, выданные сесгрой-хозяйкой, и вдруг словно кто-то шепнет: «Да ведь оно в кармане плаща!» Ну, то, что я никак не могла найти. Зря не переживайте.

Сержант Уильямс пребывал где-то в графстве Эссекс, вместе с местной полицией расследуя убийство хозяйки небольшой бакалейной лавки. Старуху стукнули медной гирей по голове, а труп оставили лежать среди коробок со шнурками для ботинок и лакричными карамелями. Уильямса нет, значит, на Скотланд-Ярд рассчитывать нечего.

Грант был предоставлен самому себе. Каррадайн появился только через три дня. Вид у него был довольный, чтобы не сказать самодовольный, — так по крайней мере показалось Гранту, прежней незаинтересованности не было и в помине. Но, будучи хорошо воспитанным юношей, Брент сначала вежливо расспросил Гранта о здоровье, только удостоверившись, что все в порядке, он вытащил из необъятного кармана пальто какие-то записки и, сияя, воззрился на инспектора.

— Я не принял бы сэра Томаса даже в подарок, — радостно объявил он.

— Вам никто и не предлагает. Я что-то не вижу дарителей.

— У него все не так. Все совсем не так

— Допускаю. Давайте перейдем к фактам. Вы не могли бы начать со смерти Эдуарда?

— Хорошо. Эдуард умер девятого апреля 1483 года. В Лондоне. Точнее в Вестминстере, который тогда к Лондону не относился. Вместе с ним жили королева с дочерьми и младшим сыном. Старший проходил курс наук в замке Ладло — под наблюдением лорда Риверса, брата королевы. Вам известно, что родичи королевы занимали все ключевые позиции в государстве? Куда ни кинь — всюду Вудвиллы.

— Знаю. Продолжайте. Где в то время был Ричард?

— На границе с Шотландией.

— Что?!

— То, что слышите, — у шотландской границы. Вдали от центра событий. Так может быть, он тут же седлает коня и мчит в столицу? Ничего подобного!

— Что же он делает?

— Заказывает в Йорке заупокойную службу и приглашает на нее всю знать Севера, чтобы принять у дворян присягу на верность юному принцу.

— Интересно, — тут же откликнулся Грант. — А что в это время делал брат королевы, лорд Риверс?