Агата Кристи - Том 4

– Мои идеи никогда не бывают нелепыми, – сурово произнес Эркюль Пуаро. – А теперь, mon cher, я предоставлю вам возможность расспрашивать присутствующих и расследовать покушение на миссис Эбернети, а сам отправлюсь на поиски племянницы покойного Ричарда Эбернети.

– Только будьте осторожны, разговаривая с миссис Бэнкс.

– Я имею в виду не миссис Бэнкс, а другую племянницу.

Пуаро обнаружил Розамунд на скамейке у ручейка, который стекал вниз миниатюрным водопадом и бежал дальше сквозь заросли рододендронов. Она сидела, глядя на воду.

– Надеюсь, я не потревожу Офелию? – сказал Пуаро, садясь рядом с ней. – Возможно, вы учите роль?

– Я никогда не играла Шекспира, – ответила Розамунд. – Правда, однажды сыграла Джессику в «Венецианском купце». Паршивая роль.

– Тем не менее она не лишена пафоса. «Я никогда не радуюсь, слыша звуки музыки». Какое бремя пришлось нести бедной Джессике – дочери всеми ненавидимого и презираемого еврея. Какие сомнения, должно быть, терзали ее, когда она прибежала к своему возлюбленному с отцовскими дукатами. Джессика с золотом – это одно, а Джессика без золота – совсем другое.

Розамунд обернулась и взглянула на него.

– Я думала, вы уехали, – с упреком сказала она, посмотрев на часы. – Уже начало первого.

– Я опоздал на поезд, – объяснил Пуаро.

– Почему?

– Вы думаете, я сделал это намеренно?

– Полагаю, что да. Вы ведь очень пунктуальны, не так ли? Если бы вы хотели успеть на поезд, то, несомненно, успели бы.

– Ваша логика восхитительна. Вы знаете, мадам, что я сидел в маленькой беседке, ожидая, что вы, возможно, нанесете мне визит?

Розамунд уставилась на него:

– Зачем мне это делать? Вы ведь попрощались со всеми нами в библиотеке.

– Совершенно верно. А вы ничего не хотели мне сказать?

– Нет. – Розамунд покачала головой. – Мне нужно было подумать о многих важных вещах.

– Понимаю.

– Я не часто думаю, – продолжала Розамунд. – Это кажется мне пустой тратой времени. Но важно спланировать свою жизнь так, как тебе этого хочется.

– Именно этим вы и занимались?

– В общем, да… Я пыталась принять решение насчет кое-чего.

– Насчет вашего мужа?

– В некотором смысле.

Помолчав, Пуаро сообщил:

– Только что прибыл инспектор Мортон – полицейский офицер, расследующий обстоятельства гибели миссис Ланскене. Он собирается выяснить у всех вас, что вы делали в тот день, когда ее убили.

– Понятно. Алиби, – весело отозвалась Розамунд. Ее красивое лицо осветила озорная улыбка. – Майклу придется нелегко. Он думает, будто я не знаю, что тогда он был с той женщиной.

– Откуда вы знаете?

– Это было ясно по тому, как он сообщил, что идет на ленч с Оскаром. Майкл говорил нарочито небрежным тоном, слегка наморщив нос, – он всегда так делает, когда лжет.

– Я искренне рад, что не женат на вас, мадам!

– А потом я, конечно, сама проверила это, позвонив Оскару, – продолжала Розамунд. – Мужчины всегда так глупо врут.

– Боюсь, ваш муж не всегда вам верен? – рискнул спросить Пуаро.

Розамунд не стала возражать:

– Далеко не всегда.

– Но вас это не тревожит?

– В некотором отношении это даже забавно, – ответила Розамунд. – Иметь мужа, которого все женщины хотят от тебя увести. Я бы не хотела быть замужем за человеком, который никому не нужен, – как бедняжка Сьюзен. Ее Грег абсолютно никчемен!

Пуаро внимательно смотрел на Розамунд.

– А если бы кому-то удалось увести от вас мужа?

– Не выйдет, – усмехнулась Розамунд. – Тем более сейчас.

– Вы имеете в виду…

– Не сейчас, когда мы получили деньги дяди Ричарда. Майкл, конечно, порядочный бабник – а эта Соррел Дейнтон не прочь заграбастать его целиком и полностью, – но театр для него превыше всего. Теперь он может не только играть, но и сам ставить пьесы. Майкл честолюбив и по-настоящему талантлив. Не то что я. Мне нравится играть, но я бездарь, хотя и выгляжу приятно. Нет, теперь я уже не беспокоюсь из-за Майкла. Ведь это мои деньги.

Ее глаза спокойно встретили взгляд Пуаро. Он думал о том, как странно, что обе племянницы Ричарда Эбернети влюбились в мужчин, которые не способны ответить им тем же. При этом Розамунд была очень красива, а Сьюзен – привлекательна и сексапильна. Сьюзен нуждалась в иллюзии, будто Грегори любит ее, и цеплялась за эту иллюзию. Розамунд, напротив, не питала никаких иллюзий, но твердо знала, чего хочет.

– Все дело в том, – сказала Розамунд, – что я должна принять важное решение относительно будущего. Майкл еще не знает… – На ее губах мелькнула улыбка. – Он узнал, что в тот день я не ходила за покупками, а Риджентс-парк вызывает у него сильные подозрения.

– При чем тут Риджентс-парк? – Пуаро выглядел озадаченным.

– Я пошла туда, побывав на Харли-стрит, [44] Xарли-стрит – улица в Лондоне, где находятся приемные врачей. просто прогуляться и подумать. Естественно, Майкл считает, что если я туда ходила, то только на свидание с каким-то мужчиной. – Розамунд снова улыбнулась. – Ему это очень не понравилось!

– Но почему бы вам не пойти в Риджентс-парк? – допытывался Пуаро.

– Вы имеете в виду, чтобы прогуляться?

– Да. Вы никогда не делали так раньше?

– Никогда. Зачем мне гулять по Риджентс-парку?

Пуаро посмотрел на нее и промолвил:

– Вам – незачем. – После паузы он добавил: – Думаю, вы должны уступить зеленый малахитовый столик вашей кузине Сьюзен.

Глаза Розамунд широко открылись.

– Это еще почему? Он мне нужен.

– Знаю. Но вы сохраните вашего мужа, а бедная Сьюзен потеряет своего.

– Потеряет? Вы хотите сказать, что Грег завел кого-то? Никогда бы не подумала. Он выглядит таким жалким.

– Измена – не единственный способ потерять мужа, мадам.

– Надеюсь, вы не… – Розамунд уставилась на него. – Вы не думаете, что Грег отравил дядю Ричарда, убил тетю Кору и огрел по голове тетю Элен? Даже мне понятно, что это нелепо!

– Тогда кто это сделал?

– Разумеется, Джордж. Он скользкий тип и замешан в каких-то валютных махинациях – я слышала это от друзей, которые побывали в Монте-Карло. Наверное, дядя Ричард узнал об этом и собирался исключить его из завещания. – Розамунд безмятежно добавила: – Я-то всегда знала, что это Джордж.

Телеграмма пришла в шесть вечера.

Согласно требованию, она была доставлена с посыльным, а не зачитана по телефону, и Эркюль Пуаро, уже некоторое время державшийся вблизи от входной двери, взял телеграмму у Лэнскома, как только ему передал ее мальчик-посыльный.

Пуаро вскрыл телеграмму, позабыв об обычной аккуратности. Она содержала три слова и подпись.

Испустив громкий вздох облегчения, Пуаро вынул из кармана фунтовый банкнот и вручил его ошеломленному посыльному.