Андре Бьёрке - Паршивая овца [Мертвецы выходят на берег.Министр и смерть. Паршивая овца]

Я предложил им зайти.

Они последовали моему приглашению. Латор быстро, а Хауген демонстративно медленно.

Я указал им на стулья. Сам я занял свое обычное место за столом. За моей спиной был длинный день — типичный для умирающей цивилизации.

Со смущением я разглядывал сидящего передо мной представителя этой цивилизации, и у меня создавалось впечатление, что я видел отражение самого себя в чуть искривленном зеркале.

Длинные русые волосы Ханса Хаугена были разделены почти ровно посередине пробором и свисали длинными грязными прядями на плечи. Его редкие усики напоминали растительность на грязной куриной гузке, а подбородок зарос двухдневной щетиной. Но в глазах, как мне показалось, мерцала искорка юмора. Он улыбнулся шаловливой улыбкой, когда закурил сигарету. Вообще он напоминал Ричарда Братигана.

Одет он был в толстый шерстяной коричневый свитер с бывшим когда-то белым узором и темно-коричневые потертые вельветовые джинсы. Коричневые ботинки просили каши. Единственной приличной вещью было серое теплое приталенное пальто. Слишком теплое, чтобы сидеть в нем в помещении.

Александр Латор в том же самом элегантном костюме и светлом плаще, что и днем, казалось, сошел с рекламной картинки. Контраст между друзьями был разителен.

— Ну что ж. — Я посмотрел на Латора и вздохнул.

— Многообещающая увертюра, — прокомментировал Хауген.

— Ты тоже ничего не добиться? — спросил Латор.

— Кое-что, — ответил я, играя шариковой ручкой.

— Ну что я тебе говорил? — встрял Хауген. — Выброшенные на ветер деньги, Алекс.

— Он еще ничего не платил мне, — отреагировал я.

— Значит, время покаяния еще не настало.

— Во всяком случае, не тебе на потеху.

Он ухмыльнулся. Затем вынул изо рта сигарету и некоторое время посидел молча, разглядывая ее. Улыбка медленно умирала на его губах.

— Мы с тобой, Веум, находимся по разные стороны баррикад. Ты — за, а я — против… существующего порядка.

— Те баррикады давно поросли травой, Хауген. Поверь мне — я знаю, о чем говорю. Я сам их строил. Они растворились в конопляном дыму и погребены под кипами соглашений где-то на рубеже 70-х и 80-х годов.

— Ну-ну, если прислушаться, Веум, можно еще услышать вдалеке звук тамтамов.

— Не обольщайся. Это просто представления для туристов.

Я переключил свое внимание на Латора.

— Послушай, Алекс, если ты хочешь, чтобы я тебе помог, мы должны быть откровенны друг с другом.

Он кивнул.

— Это быть ясно. Я откровенный.

— Мне ничего не сказали прямо, но я понял… Не замешан ли ты в каком-нибудь скандале с полицией?

По его лицу пробежала тень, а карие глаза сверкнули.

Я продолжил:

— Если быть более точным, с отделением полиции по борьбе с наркоманией?

— Опять то же самое. Чтобы это подрать черт! Неужели в этот чертова свободная страна не будет конец кошмару? — Он воздел руки к небу в якобы молитве отчаяния.

Ханс Хауген сложил пальцы в пистолетик и изобразил выстрел в меня.

— Бом-бом! Что я говорил, Веум! — Он указал на меня и добавил: — Как представителя существующего порядка… Тра-та-та-та!

— Мне сказали, что тебя подозревали в продаже… наркотиков. — Я сделал вид, что не слышу его слов.

— Это быть ложь! — Он вскочил со стула и так ударил кулаком по столу, что подпрыгнул телефон. — Это быть ложь, ложь и еще раз ложь! Они меня не понимать… Вы… Вся страна! Если бы здесь не Ханс, я, я… — Он тяжело опустился на стул с отчаянием на лице.

— Мне сказали, что ты забросил учебу.

Он вновь выпрямился. Я положил руку на телефон, на случай если ему вновь захочется испытать силу на моем столе.

Он улыбнулся.

— Это не быть правда. Они должны понять — для меня, иностранца, учить норвежский язык, я может иметь проблемы в следовании программы, что и норвежские студенты. Сдавать экзамены в срок. Но я не забросил. Я могу доказывать.

Как будто для того, чтобы продемонстрировать мне, что он все еще работает, зазвонил телефон. Я подозрительно посмотрел на него. Затем поднял трубку и сказал:

— Да? Веум у телефона.

В трубке раздавалось тиканье таймера, встроенного в телефон-автомат, и я слышал слабый шум городской улицы.

— Да? — нетерпеливо повторил я.

— Веум? Варг Веум? — раздался высокий мужской голос.

— Да, это я. Чем могу быть полезен?

— Это касается Сирен. Ты искал ее.

— Именно! — Я наклонился вперед. — Она с тобой?

— Нет. Не сейчас. Но мы должны поговорить.

— С кем я говорю? Как тебя зовут?

— Хенрик. Бернер.

Я записал, тихо приговаривая:

— Хенрик Бернер. О’кей. Мне кажется, я знаю, кто ты. Когда мы сможем встретиться?

Молчание. Таймер тикал так же непрерывно, как вода из плохо закрытого крана.

— Да? Говорите! — нетерпеливо крикнул я в трубку.

— Я думаю. Завтра утром, Веум. В Аквариуме. До начала субботней лавины туристов. Сразу после открытия. У входа спустись по лестнице в подвал. Я подойду к тебе, как только увижу, что все в порядке. И никакой полиции, Веум.

— Можешь на меня положиться.

— О’кей. — В этот момент раздался сигнал, предупреждающий, что оплаченное время разговора истекает. — Значит, в начале одиннадцатого, Be… — Связь прервалась.

Я положил трубку и записал: «Акв. 10.00».

После короткой паузы раздался голос Александра Латора:

— Будь уверен, Веум, я никогда не совершать никаких преступлений в эта страна. Это быть безосновательный заявление, я понимать… Это их причины. Я проиграть. В понедельник вечер я покидать эта страна. Навсегда.

Я предложил:

— Я могу позвонить адвокату, который сможет тебе помочь.

— Это быть бесполезно. — Он грустно покачал головой.

Ханс Хауген добавил:

— Мы уже пытались, Веум. Алекс считал… Но ты подтвердил наши опасения. Его заклеймила полиция.

— Заклеймила и заклеймила.

— Это классовая полиция. Не делай вид, что ты не знаешь этого.

— Я вообще не делаю никакого вида. Я просто думаю, чем могу вам помочь.

— Вероятнее всего, ничем.

— Ни…чем, — повторил Александр Латор обреченно и посмотрел на меня глазами, которые в одну секунду показались мне больше, чем страна, из которой он приехал.

В молчании мы сидели вокруг письменного стола, как три шахматные фигурки. Игра продолжалась, но без нас. Мы уже давно оказались в ситуации шаха. Мат ждал нас за ближайшим углом. Чтобы поддержать беседу, я спросил:

— А что свело вас вместе?

Ханс Хауген ухмыльнулся.

— Ты что, решил переквалифицироваться в психотерапевта брачной конторы?

— Может, мне и стоит об этом подумать.

Латор внезапно распрямил плечи.

— Я должен благодарить Ханса, что я есть в этой страна… Он делает все возможное.

— Все в порядке, Алекс, — прервал его Ханс Хауген. — Это, черт возьми, ничем не может помочь нам сейчас.