Андре Бьёрке - Паршивая овца [Мертвецы выходят на берег.Министр и смерть. Паршивая овца]

Я считал секунды, а ворота все так же медленно поднимались.

Когда между воротами и землей образовалась достаточная щель для того, чтобы туда мог пролезть человек, я подтолкнул к ней Латора, а сам нажал на голубую кнопку со стрелкой вниз.

Ворота замерли, и нам удалось проползти под ними. Когда же во дворе появились преследователи, ворота медленно, но неуклонно начали опускаться.

Я задержался на несколько секунд на коленях, что позволило мне в последнее мгновение увидеть перекошенное яростное лицо запыхавшегося Харри Хельгесена. Его спутником был никто иной, как мой старый знакомый, официант из отеля.

Я тут же вскочил на ноги.

— Побежали! — крикнул я Латору и побежал через площадь с такой скоростью, что заставил нескольких автомобилистов с испуга нажать на тормоза, чуть не выдавив при этом днища своих машин.

Прежде чем завернуть за угол Спаре-банка, я оглянулся. Нашим приятелям удалось наконец выкарабкаться на улицу. Официант отправился на набережную, где они, по всей вероятности, оставили свою машину, а Харри Хельгесен понесся за нами.

Мы добежали до церкви святого Креста и скользнули в переулок справа от главного входа.

Здесь я был дома. Но точно так же себя могли чувствовать и наши преследователи. Судя по всему, Харри Хельгесен вполне мог вырасти на улице Лилле Эврегате.

В переулке нам пришлось перепрыгнуть через спящего в обнимку с бутылкой алкоголика. Мы пересекли улицу короля Оскара и по Хамбургерсмаует выбежали на Лилли Эврегате. За нашими спинами завизжали тормоза.

Одно из окон бильярдной на втором этаже выкрашенного в белый цвет дома было чуть приоткрыто. До нас доносился гул мужских голосов, прерываемый громкими раскатами хохота. С другой стороны улицы нас с явным удивлением разглядывала серая кошка. Однако мы не стали задерживаться и побежали дальше.

Мы свернули с Лилле Эврегате в переулки и бежали довольно долго, пока наконец не остановились, запыхавшись, у стены старого деревянного дома.

— Послушай, Латор, ты действительно им очень нужен? Как ты думаешь, они так и будут преследовать нас, пока не догонят?

Он покачал головой.

— Во что ты ввязался? Это что — касается наркотиков?

Он покачал головой и одновременно кивнул.

— Не я.

Внезапно мне все сразу надоело. Мы были на грани инфаркта, носились по всему городу, но ради чего? Этого-то я и не знал.

— Латор… Я был в твоей квартире. Видел твою аппаратуру, стереосистему, которая вполне бы подошла залу Грига. Только не надо рассказывать мне сказки! Ни финансовая поддержка Ханса Хаугена, ни твоя работа на кухне не в состоянии дать тебе столько денег!

Латор взглянул на меня, затем посмотрел вверх и вниз на переулок, как будто решая, каким путем ему стоит убежать.

— Это все говорить мне! все вы!., почему мне никто не верить в этой страна?

На его лице было написано явное недоумение. Внизу на улице остановилась машина, раздался стук захлопываемой дверцы и чьи-то крики.

Я схватил его за руку.

— Пошли, нам вверх. Объясни мне.

Мы побежали вверх по улице. Бежать было довольно неудобно, потому что улица состояла из деревянных старых домов, вплотную пристроенных друг к другу.

— Никто не верить мне! — верещал Латор. — Я не знать ни один норвежец, кому так же не верить, как и мне.

Я развел на бегу руками.

Он приостановился.

— Я идти в магазин и покупать еду. Я платить чеком. Кассирша звать директор. Я показываю банковскую карточку. Я показываю удостоверение личности. И мне позволяют платить чек. Но мне приносить извинения? Нет. Ни кассирша, ни директор.

— Я прекрасно понимаю, что порой тебе бывает трудно.

— Бывает трудно? Это моя жизнь — здесь — в Норвегия! Даже ты мне не верить — хотя я сказать, что плачу тебе гонорар!

Мы добежали уже до улицы Биспенггатан на самом верху горы. На площади рядом с церковью святого Креста стоял серо-голубой «форд». Из него на нас с яростью смотрели два человека.

Мы продолжали карабкаться вверх. Улицы в этой части Бергена так круто уходили в гору, что машине придется потратить на подъем больше времени, чем нам.

Я указал на ступени, ведущие с Биспенггатан на Промсгатан.

— Туда.

Мы помчались по лестнице, почти теряя сознание. «Форд» остановился у начала ступеней. Один человек вылетел из машины и побежал за нами, а другой поехал в обход. Та же тактика, что и раньше.

На станции фуникулера на гору Флейен стоял вагончик. Водитель как раз взял деньги у молодой пары, собравшейся совершить безумную поездку в ноябре на Флейен. Я решил рискнуть и в последний момент влетел в вагон, сунул коротышке-водителю двадцать крон и сказал, что сдачи не надо. Билеты он мог дать нам на вершине горы.

Он в недоумении переводил взгляд с Латора на меня и обратно. Конечно, ему было не привыкать к эксцентричным туристам, но это уж слишком…

Я объяснил:

— Мой друг улетает из Бергена через полтора часа — но он так мечтал увидеть Берген с горы…

— …и умереть? — сухо кончил водитель, оторвал два билета и посадил нас в кабину. Двери защелкнулись.

Я закрыл глаза и стал считать секунды.

Одна, две, три…

Предупредительно мигнули лампочки над выходом из станции. Звук рожка известил, что вагончик отправляется.

Сверху с горы нам просигналил второй вагончик, нетерпеливо ожидающий возможности спуститься вниз.

Я открыл глаза.

Как раз в тот момент, когда вагончик пришел в движение, на станцию ворвался Харри Хельгесен.

Я медленно вздохнул, наблюдая — словно в немом фильме, — как он беззвучно открывает рот, проклиная на чем свет стоит фуникулер Флейенбанен, и накликая на нашу голову обесточивание и неисправности тормозов.

— Это быть еще хуже, чем в Южной Африке, — продолжал Александр Латор беседу, нить которой я уже давно потерял. — Там ты в любом случае знать, кто есть кто. Кто враг. Кто друг. Там мои друзья верить мне. Они знать, что я не вру. Здесь же даже мои друзья…

Перед глазами у меня плясали черные мушки.

— Успокойся, успокойся… с твоим талантом оратора ты запросто мог бы сделать карьеру дипломата.

— В какой стране? — отпарировал он.

Я не ответил, поскольку ответить мне было нечего.

Он оглянулся.

— Куда мы ехать?

Я показал пальцем вверх.

— А они разве не могут следовать за нами?

— Могут, но дорога по горе все время петляет.

Одновременно мы посмотрели вниз. «Форд» пытался развернуться, чтобы начать карабкаться на гору.

Я сказал:

— Давай сменим тему… так откуда у тебя вся аппаратура?

— Это важно тебе знать?

— Это важно мне знать.

— О’кей. Кто говорит, что телевизор, видео и система мои?

— Ну, я… во всяком случае, это не принадлежит твоей квартирной хозяйке.

— Все это правильно. Это не принадлежит фру Педерсен. Хорошо. Телевизор мне оставил на хранение один мой друг, африканец, которого выслали из этой страна. Его тоже. Может, это заразно? Может быть, зараза передается с телевизором?