Томас Ханшеу - Загадка ледяного пламени

— Вы не дали мне времени, так что я даже не успел сказать, обвиняю ли я вас, сэр Найджел, или нет, — терпеливо проговорил Клик. — Теперь, если вы разрешите мне сказать, я хочу рассмотреть показания вашего дворецкого. В них есть прорехи, которые необходимо заполнить, и тонкие места, на которых в любом случае заострят внимание и судья, и присяжные. Он говорит, что был свидетелем и видел вас. В крайнем случае, это будет его слово против вашего. Я имею в виду информацию относительного того, кто стрелял: вы или кто-то другой? Еще хотелось бы, чтобы вы не забывали: я не просто гость, а представитель закона, который оказался у вас дома.

Мерритон не ответил, просто чуть приподнял голову, стараясь держать себя в руках.

— Теперь, — продолжал инспектор, повернувшись к дворецкому и уставившись на него, — вы готовы повторить все, что сказали, под присягой и понимаете, что лжесвидетельство считается преступлением и наказуемо?

— Да, сэр, — Боркинс проговорил это так тихо, что его слова едва можно было разобрать.

— Очень хорошо. Тогда могу ли я поинтересоваться, почему вы сразу не сообщили об этом полиции?

— Я чувствовал определенную зависимость от сэра Найджела, — медленно, четко выговаривая каждое слово, проговорил дворецкий. — Человек, которого я видел в окне с пистолетом, был сэр Найджел. Но тогда я не думал, что у него были какие-то преступные намерения. К тому же я не хотел, чтобы старый дом и старый род так опозорили.

— Так что вы подождали, пока обстоятельства сложатся не в пользу вашего господина, а потом решили выдвинуть ваши обвинения? — подытожил Клик, странная улыбка блуждала на его лице.

Боркинс кивнул. Ему не нравился этот допрос, он явно нервничал, голос его дрожал, но даже в таком состоянии он понимал, что не стоит отрицать очевидного.

— Да, сэр.

— Даже если мы забудем об этом, вы должны привести вескую причину, согласно которой я должен буду верить вам, а не сэру Найджелу, тем более что ваша история звучит не очень правдоподобно. Я склонен скорее поверить вашему хозяину.

Боркинс неожиданно дернул головой, в его глазах появился страх, а перекошенное лицо неожиданно посерело.

— Что вы можете знать обо мне, кроме того, что я всю свою жизнь прослужил этой семье? — Подняв голову, он вызывающе посмотрел на инспектора. — Я всего лишь бедный честный старик, который больше двадцати лет провел в этом доме.

— И надеялись провести тут еще лет двадцать, смею заметить? — насмешливо поинтересовался инспектор Клик. — Поверьте, я знаю о вас много больше, чем вы подозреваете. Но пока все это к нашему делу не относится. Мы поговорим об этом позже. Теперь у нас есть револьвер, и… доктор, вы не могли бы помочь нам? Мы, как служители закона, хотели бы использовать ваши профессиональные навыки, чтобы попытаться выпутать из этого дела вашего друга. Я хочу, чтобы вы исследовали рану Дакра Уинна, а лучше всего будет, если вы сможете извлечь пулю из его мозга. Тогда мы сможем сравнить эту пулю с теми, что остались в барабане револьвера.

— Я не смогу вам помочь, господин Хэдленд, — твердо возразил доктор Бартоломью. — Не стану делать ничего, что может помочь вам заманить этого мальчика в зал суда и повесить на него убийства, разрушив его жизнь.

— Тогда я потребую, чтобы вы помогли мне именем закона. — Инспектор Клик кивнул Петри и Хэммонду, которые вместе с Доллопсом стояли в стороне. Они разом встрепенулись. — Если доктор Бартоломью не станет мне помогать, то вы арестуете его за презрительное отношение к представителям закона.

— Но я ничего подобного не говорил и не делал, господин Хэдленд. Это произвол!

— Да, произвол, — подтвердил Клик. — Я с вами согласен. Но мне совершенно необходима ваша помощь. Кроме того, — он неожиданно замер, внимательно глядя в лицо доктора Бартоломью. — Кто знает, может, та пуля докажет невиновность сэра Найджела? Кто знает, может, в моей руке совершенно не тот малютка, из которого были убиты эти люди? И тогда вы, доктор, будете виноваты в том, что мне придется арестовать вашего друга и держать его в тюрьме, пока не закончится процедура экспертизы. По крайней мере, дайте ему шанс.

Какое-то время доктор Бартоломью стоял, глядя на инспектора, словно боролся с ним взглядом. Он так и не мог понять, как ему относиться к Гамильтону Клику: с ненавистью или с уважением. Тем не менее ему ничего не оставалось, как помочь полицейским. А потом, совершенно неожиданно, он вздрогнул всем телом и отвел взгляд.

— У меня тут нет никаких инструментов, — наконец объявил он, стараясь оттянуть время.

— Все, что нужно, есть у меня наверху. При случае я люблю заняться хирургией и всегда вожу инструменты с собой. Через минуту их принесут. Так вы мне поможете?

Доктор встал между двумя высокими полицейскими, которые готовы были арестовать его в любой момент. Лицо застыло, подобно маске.

— Это — настоящий произвол, но я вам помогу, — объявил он.

Доллопс исчез. Тем временем Клик начал очищать место, готовясь к операции. Сэра Мерритона он отослал в курительную комнату, точно так же, как Петри, Хэммонда и Боркинса, хотя, видимо, было бы лучше отослать дворецкого в другое место, например, в комнату для слуг. Стоило держать его подальше от сэра Найджела.

Инспектор, суперинтендант и доктор остались одни. Кроме них, в комнате были разве что трупы. Неожиданно снаружи раздался голос констебля Роберта, который отдавал распоряжения, словно только что поймал браконьера в поместье господина Джиммесона на Соленом озере. Однако детективы из Лондона и доктор Бартоломью взялись за работу, не обращая внимания на то, что происходило за пределами комнаты.

Тем временем Хэммонд и Петри сидели молча в комнате для курения. Найджел задумался, пытаясь припомнить все детали того, что случилось в ту ночь, когда пропал Дакр Уинн. Он чувствовал себя усталым и опустошенным. Какую же глупость он свалял, пригласив в свой дом этих людей! Какой же он дурак… А теперь его собирались обвинить в убийстве — это казалось достаточной причиной, чтобы выбить из седла любого нормального человека. А Антуанетта! Его дорогая Антуанетта! Если против него выдвинут обвинения и он попадет в тюрьму, что случится с нею? Такой поворот событий наверняка разбил бы ее сердце. И тогда он больше никогда ее не увидит! Слезы навернулись на его глаза. Боже! Если его обвинят, Антуанетта никогда не станет его женой! Сколько времени понадобится полицейским для вскрытия? А может, пули все-таки окажутся различными? Но ведь невозможно, чтобы они были одинаковы? Небольшой револьвер сэра Найджела был достаточно необычным оружием. Такое изготавливала лишь одна фирма во французской Африке. Ни у кого другого такого пистолета не могло оказаться… Да, это был шанс.