Эллери Куин - Пропавшая улика. И на восьмой день

Но почему? Каким образом подмена молотка помогала оклеветать Учителя (кто на каком-то этапе, безусловно, догадался о подтасовке)?

Вопрос звенел в голове у Эллери, пока он не почувствовал тошноту.

Эллери вернулся к себе, неся оба молотка и думая о самураях, носивших два меча в знак их ранга, и о воинственных средневековых священниках, которым запрещалось использовать мечи и которые шли на битву с язычниками, разя их martels-de-fer [72] Железные молоты (фр.). — огромными боевыми молотами.

Снова открыв несессер, Эллери принялся за работу. На молотке, принесенном со склада, он обнаружил, как и ожидал, отпечатки пальцев двух человек и сравнил их со своими пятнадцатью наборами отпечатков.

Когда Эллери увидел, кому они принадлежат, разрозненные фрагменты правды заняли свое место, вызвав у него тошноту.

Второй раз за эту ночь Эллери вошел в комнату патриарха. Ничего не изменилось. Старик все еще лежал неподвижно. Не погрузился ли он в какой-то мистический транс? Но на первый же вопрос, с трудом заданный Эллери, Учитель ответил сразу же. Их диалог начал; приобретать форму литании [73] Литания — молитва, состоящая из обращений священника и ответов прихожан. , как будто в этой мрачной комнате, происходил акт богослужения.

— Это вы, Учитель, срезали ножом пуговицу с вашей мантии и вложили ее в руку мертвеца?

— Да.

— Вы отнесли на склад молоток, которым убили Кладовщика, почистили его и оставили там, а сюда принесли другой молоток, испачкали его боек кровью Сторикаи и положили рядом с телом?

— Да.

— Вы намеренно посетили Гончара и Ткача, оставив след, ведущий к вам?

— Да.

— Вы хотели, чтобы я нашел улики только против вас и ни против кого больше?

— Да.

И тогда Эллери спросил, с трудом удерживаясь, чтобы не закричать:

— Но ради бога, Учитель, почему?

— Потому что так написано.

— «Так написано, так написано»! Где все это написано?

Ему показалось, что борода старика слегка дрогнула в улыбке.

— В книге, которая была утеряна или которая еще не появилась, где говорится о всем, что существовало и существует на Земле.

— Давайте лучше поговорим о том, что я в состоянии понять, Учитель. Теперь мне ясно, что вы хотели быть обвиненным в убийстве Кладовщика, предстать перед судом и быть признанным виновным. Это так?

— Я действительно виновен, — спокойно ответил старик.

— Но не в том, что нанесли человеку смертельный удар!

Некоторое время старик молчал.

— Нет, не в том, — сказал он со вздохом.

— Значит, вы защищаете того, кто это сделал!

Учитель снова помедлил перед ответом.

— Это так, Элрой.

— Выходит, вы знаете, кто убил Сторикаи?

Старик торжественно кивнул.

— Было написано, что это должно произойти.

— Об этом я не знаю, Учитель. Но на молотке, который лишил Сторикаи жизни, я нашел отпечатки пальцев подлинного убийцы. Мне назвать его имя?

— Назовешь ты его или нет, Вор'д знает его.

— Знает, но не скажет. Тогда придется сказать мне. Сторикаи убил Преемник.

Впервые патриарх посмотрел Эллери в глаза.

— Элрой, — сказал он, — я ничего не знал об отпечатках пальцев до твоего рассказа о них. Но я знал, что Преемник… держал этот молоток. И я боялся, что каким-то таинственным путем, лежащим за пределами моих знаний, можно доказать, что он нанес удар, поэтому для мальчика будет безопаснее, если молоток не найдут рядом с телом. Я почистил его и заменил молотком, который побывал не в его, а в моей руке. Увы! Мне следовало знать, что обман всегда раскрывается.

«Не всегда, старик», — подумал Эллери.

— Значит, я прав в том, о чем догадался только теперь, Учитель? Вы вернулись из дома Раба в этот священный дом как раз к тому времени, чтобы увидеть убийство Сторикаи в двадцать минут пятого, но слишком поздно, чтобы предотвратить его. Вы увидели, как Сторикаи и Преемник борются возле стола, как Преемник хватает молоток и наносит два удара…

— Все было так, как ты говоришь.

— Но в таком случае, Преемник не был заперт в скрипториуме во время преступления. — В голосе Эллери послышалось удивление. — Разве вы не говорили мне, что он был заперт?

— Думай, Элрой, думай, — сказал Учитель.

— Хорошо, я буду возвращаться назад шаг за шагом. Вы сказали мне, что заперли Преемника в скрипториуме в два часа дня, увидев, что он бездельничает в дверях священного дома с мыслями о молодой женщине вместо того, чтобы заниматься своей работой. Поэтому вы заперли его в скрипториуме и забрали ключ. Это правда?

— Да.

— Но вы также сказали мне, что после убийства Сторикаи в зале собраний вы отперли дверь скрипториума, выпустили Преемника и отправили его на поиски меня. Отперли дверь скрипториума после убийства Кладовщика. Это тоже правда?

— Да.

— Тогда я спрашиваю себя: каким образом это возможно? Чтобы Преемник оказался в зале собраний и убил Сторикаи, дверь скрипториума должны были отпереть до убийства, однако вы сказали, что отперли ее после… Ах да, понимаю. Вы хотели снабдить Преемника алиби, освобождавшим от подозрений в убийстве. Но когда вы незадолго до трех часов покидали Дом Священного Собрания, чтобы навестить Раба, вы отперли дверь скрипториума и напомнили Преемнику, чтобы он починил ножку стола. И на сей раз вы оставили эту дверь открытой.

Учитель закрыл глаза.

— Это так.

— Я не спрашивал вас об этом, и вам не пришлось мне лгать.

Учитель кивнул.

— Но вы знали, что я буду задавать вам другие вопросы, на которые вам придется отвечать правдиво. Поэтому, Учитель, первое, что вы сделали, поняв, что Сторикаи мертв — сразу после двадцати минут пятого, — это отправили Преемника назад, в скрипториум, и заперли его там второй раз. Это дало вам возможность сказать мне чистую правду — что после четырех двадцати вы отперли дверь скрипториума, выпустили Преемника и послали его искать меня. Таким образом, вы защитили Преемника от последствий его вины и указали на себя как на убийцу.

— Все было так, как ты говоришь, Элрой, — сказал Учитель.

Эллери начал бродить по комнате — его неритмичные шаги были эхом беспокойных мыслей.

— Мне непонятно, почему вы это сделали, Учитель. Неужели вы, пастырь своего стада, готовы пожертвовать жизнью лишь для того, чтобы этот лисенок с окровавленными лапами продолжал жить?

Учитель собирался ответить, но передумал, и на некоторое время воцарилось молчание.

— Это правда, — сказал наконец старик и добавил менее твердо: — Но только отчасти.

Только отчасти? Озадаченный Эллери тщетно ждал объяснений.

— Учитель, — заговорил он, — безусловно, есть другой выход. Вам незачем умирать, ибо Преемник не умрет, если вся правда станет известна. Когда его будут судить, Совет проявит милосердие, ведь Сторикаи повинен в трех великих грехах, и Преемник поймал его во время их свершения. То, что он сделал, было импульсивным поступком молодого человека с недостатком самообладания. Его возмутило святотатство Кладовщика, он схватил первый попавшийся предмет — им оказался кувшин со свитками — и нанес удар вслепую. А когда Сторикаи пришел в себя и погнался, за ним, он, несомненно, хотел убить юношу — человек, осквернивший священный дом и замысливший кощунственные действия, не остановился бы Перед убийством, стремясь, чтобы о его преступлениях не стало известно. Поэтому, когда Преемник, защищаясь, схватил молоток и нанес им удар, он вовсе не хотел убивать. В мире, откуда я прибыл, суд счел бы это самозащитой, и обвиняемого бы освободили. Совет должен это понять.