Лори Кинг - Ученица Холмса

Холмс выудил из кармана огрызок карандаша и смятый конверт. При свете фонаря, под которым мы стояли, его пальцы, торчавшие из дырявых перчаток, казались синими. Он медленно написал несколько строк и протянул мне конверт. Его тонкие губы казались пурпурными на бледном лице, которое он прикрывал шалью, чтобы скрыть двухдневную щетину.

– Отнеси это к парадной двери клуба. Вряд ли тебя пропустят внутрь, но отнесут это Майкрофту, если ты скажешь, что это от его кузена. У тебя есть полкроны на тот случай, если возникнет заминка? Хорошо. Буду ждать тебя здесь. Кстати, Рассел, можешь опять надеть свои очки.

Я пошла вперед, с трудом передвигая ноги в насквозь промокших ботинках, которые с утра были такими сухими. Швейцар у входа был не очень настроен пропустить меня, но я была настойчивой и через минуту оказалась в теплом помещении клуба. Мои очки сразу же запотели, и когда где-то рядом со мной прозвучало: «Я Майкрофт Холмс. Где мой брат?» – я почти наугад, ничего не видя протянула руку в вероятном направлении говорящего. Он подхватил и осторожно пожал ее своей большой рукой; пожатие это напоминало погружение в мягкое сдобное тесто. Я уставилась поверх очков на его огромную фигуру.

– Он ждет на улице, сэр. С вашего позволения, он нуждается, точнее мы нуждаемся, в ночлеге и горячем ужине. А также, – добавила я, понизив голос, – в докторе.

– Да, я знаю, что он ранен. Миссис Хадсон позвонила мне и подробно рассказала обо всем, при этом она настаивала, чтобы я взял с собой доктора Уотсона и отправился в Суссекс. Мне стоило труда убедить ее в том, что пользы от этого будет мало и что врачи в Суссексе ничуть не хуже. В конце концов я убедил ее ничего не говорить старине Уотсону до тех пор, пока Шерлок не окрепнет настолько, чтобы принимать посетителей. Честно говоря, я был немало удивлен, когда узнал от моих друзей из Скотланд-Ярда, что брат из больницы исчез. Неужели его раны так легки?

– Нет, вовсе нет. Я уверена, они очень болезненны, но его жизнь вне опасности, если только он не занесет в них инфекцию. Он нуждается в отдыхе, пище и покое.

– И стоит на холоде! – Он приказал подать его пальто, и мы вышли на улицу, где по-прежнему шел снег. Мои очки быстро отпотели, и я взглянула в направлении уличного фонаря.

– Я оставила его здесь, – показала я.

Мой новый знакомый был мужчиной солидной комплекции, однако оказался на удивление проворным и первым подбежал к скорчившейся на перевернутом ящике фигуре в темно-синем и помог ей подняться.

– Добрый вечер, Майкрофт, – сказал Холмс. – Прошу прощения за вторжение в твою спокойную жизнь со своей маленькой проблемой, но, к сожалению, кто-то пытается свести счеты со мной и с мисс Рассел. Думаю, ты не откажешься нам помочь.

– Шерлок, ты глупец, потому что не обратился ко мне раньше. Я бы избавил тебя от целого дня напряженной работы. К тому же ты знаешь, как меня всегда интересовали твои дела, конечно, за исключением тех, что требовали интенсивной физической активности. Пошли в мои апартаменты.

Едва мы вошли в здание напротив клуба, мои очки вновь запотели, и я уже без них начала осторожно подниматься по лестнице, ступая позади братьев. Оказавшись в просторной гостиной, мы плотно задернули занавески, я бросила свой рюкзак на пол, только после этого вспомнив о лежавшем там взрывном устройстве, и плюхнулась в кресло перед камином. Майкрофт послал за едой и сунул нам в руки по стакану с чем-то горячим. Тепло и покой – это было все, что меня интересовало в тот момент.

Должно быть, я так и задремала, потому что через некоторое время почувствовала руку Холмса у себя на плече и услышала его голос у себя над ухом:

– Рассел, я не позволю тебе провести вторую ночь в кресле в скрюченном состоянии. Вставай и пойдем для начала перекусим.

Я покорно встала и надела очки.

– Могу ли я вымыться? – обратилась я не то к Холмсу, не то к его брату.

– Конечно, – воскликнул Майкрофт Холмс и проводил меня в маленькую комнату, где стояла кушетка. – Это будет ваше временное пристанище. Ванная и тому подобное вот здесь. Наверное, вам понадобится переодеться... я тут позаимствовал кое-что у соседки. – Он выглядел слегка смущенным некоторой интимностью этого предложения, но я любезно его поблагодарила, и он вздохнул с облегчением. Было видно, что он, как и Холмс до встречи со мной, не привык принимать у себя женщин.

– Только одно, – начала я нерешительно и сразу заметила беспокойство в его глазах. – Раны вашего брата... не позволяйте ему спать в кресле. Если здесь ему будет лучше...

Его лицо прояснилось.

– Нет, не беспокойтесь, мисс Рассел. У меня достаточно места для всех нас. – Он оставил меня и пошел распорядиться насчет ужина.

Я быстро помылась и одела толстый голубой халат, который нашла на вешалке. Сунув ноги в маленькие мягкие тапочки, я вышла, чтобы присоединиться к братьям, уже сидящим за столом.

Когда я появилась в комнате, Майкрофт немедленно встал из-за стола и помог мне сесть. Холмс (вернувшийся в свое нормальное состояние, с белыми зубами и т. д.) посмотрел сначала на него, потом на меня, положил нож и вилку на стол и медленно поднялся, загадочно улыбаясь. Я села, братья также уселись, причем в уголках рта Холмса по-прежнему пряталась улыбка. Напоминания о моей женственности всегда его удивляли. Как бы там ни было, я не могла винить его за это, поскольку они удивляли меня не меньше.

Еда была великолепной, а вино приятно пощипывало язык. Мы болтали о том о сем, и наконец, отодвинув от себя пустую тарелку, я изрекла:

– Полный желудок, легкость в голове и осознание безопасности ночлега. О чем еще может мечтать человек? Благодарю вас, мистер Холмс.

Мы пересели к огню, и Майкрофт налил всем бренди. Я взяла свой бокал и с мыслью о постели вздохнула.

– Холмс, а как насчет доктора?

– Нет, не сегодня. Мне не нужен доктор. Никто не должен знать о том, что мы здесь.

– А ваш клуб, а повар?

– В клубе умеют молчать, – успокоил меня Майкрофт, – а повару я сказал, что жутко голоден.

– Итак, никакого доктора. Даже Уотсона?

– Особенно Уотсона.

Я вздохнула еще раз.

– Ну что ж, буду считать, что это еще одна проверка моих способностей. Очень хорошо, несите марлю.

Майкрофт отправился за всем необходимым, а Холмс принялся расстегивать свою рубашку.

– Чем мне отвлечь вас на этот раз? – спросила я. – Может быть, история Мориарти, Рейхенбахский водопад?

– Рассел, меня не надо ничем отвлекать, – отрезал он. – Кажется, я уже говорил тебе, что нельзя назвать острым ум, который не может контролировать ощущения своего тела.

– Да, говорили, – ответила я кисло, – тогда, может, заставите ваш ум заштопать эти дыры в вашей рубашке. Впрочем, вряд ли ее можно будет спасти.