Лори Кинг - Ученица Холмса

Лето шло, мое тело окрепло, но никто не предлагал мне вернуться домой на ферму. Мы с Холмсом изредка беседовали об Оксфорде, книгах и моей учебе. Его часто не было дома, но я не спрашивала почему, а сам он ничего не говорил.

Однажды я вошла в гостиную и увидела на столике шахматы. Холмс работал за другим столом и, подняв голову, должно быть, заметил на моем лице выражение крайнего отвращения, с которым я смотрела на тридцать две фигурки и березовые квадраты. Я повернулась к нему.

– Боже мой, Холмс, неужели вам не надоели шахматы? Уберите их, избавьтесь от них. Если хотите, чтобы я от вас ушла, – я уйду, но не заставляйте меня смотреть на это. – Я выбежала из комнаты и хлопнула дверью. После обеда, проходя мимо, я заметила, что шахматы по-прежнему там. Я ничего не сказала, но стала избегать этой комнаты. Шахматы оставались на столике. Я – в других комнатах коттеджа.

Холмс стал раздражать меня все больше и больше. Запах его трубки действовал мне на нервы. Его скрипка заставляла меня уходить на долгие прогулки или прятаться за дверью спальни, но я не уезжала к себе. Я начала беспричинно нападать на него, но он всегда был терпелив и даже нежен и старательно избегал открытых столкновений. В последнюю неделю июля я наконец решила покинуть коттедж, собрать вещи и вернуться в Оксфорд. Через неделю.

В таком состоянии я и пребывала, когда пришло письмо. Я сидела на пригорке с раскрытой книгой и смотрела на холмы. Я не слышала, как Холмс подошел ко мне, но возник он внезапно, сопровождаемый запахом табака, и протянул мне конверт. Я взяла его.

Это было письмо от маленькой Джессики, написанное ее детским почерком. Я представила, как она его писала, склонившись над листом бумаги с карандашом в маленькой руке. Я улыбнулась, и это меня удивило – я отвыкла улыбаться. Потом взяла письмо и начала читать его вслух:

"Дорогая сестренка Мэри!

Как твои дела? Мама сказала мне, что плохая тетя ранила тебя в руку. Надеюсь, теперь тебе уже лучше.

У меня все нормально. Вчера к нам приходил странный человек, но я держалась за мамину руку и была храброй и сильной, как ты. Иногда мне снятся плохие сны, и я даже кричу, но когда вспоминаю, как ты спускалась со мной по дереву – настоящая мама-обезьянка, – я смеюсь и снова засыпаю. Ты приедешь ко мне, когда поправишься?

Передавай привет мистеру Холмсу. Я тебя люблю.

Джессика Симпсон".

«Храбрая и сильная, как ты», – прошептала я и принялась смеяться, чувствуя боль в горле и плече, после чего у меня потекли слезы и я зарыдала. Потом я заснула, и мне приснилось, как нежные, заботливые руки Холмса гладят мои волосы.

Когда я проснулась, солнце склонилось к западу, Холмс сидел рядом. Я неуклюже повернулась, чтобы освободить плечо. Холмс достал трубку и нарушил молчание.

– Мне надо бы съездить во Францию и Италию на шесть недель. Собираюсь вернуться к началу твоих занятий. Поедешь со мной?

Я лежала и смотрела, как он набивал трубку, а потом ее раскуривал. Сладкий запах табака поплыл вверх. Я улыбнулась сама себе.

– Боюсь, что я тоже начну курить трубку, Холмс. Он бросил на меня строгий взгляд, потом его лицо смягчилось, и он кивнул, словно давая добро. Мы сидели вместе, пока солнце не стало похожим на огромный красный диск, наполовину погруженный в море. Холмс выбил трубку о каблук, встал и помог подняться мне.

– Дашь мне знать, когда будешь готова для партии в шахматы, Рассел.

Через двадцать минут мы не спеша направились к его ульям, и он отошел их проверить. Я стояла и наблюдала, как последние рабочие пчелы возвращались домой с грузом пыльцы. Подошел Холмс, и мы направились к коттеджу.

– Я уступлю тебе фигуру, Рассел.

– Но не ферзя?

– О нет, больше никогда. Ты слишком хорошо играешь для этого.

– В таком случае играем на равных.

– В таком случае я выиграю.

– Не думаю, Холмс. В самом деле, не думаю.

В коттедже было светло и тепло, пахло табаком и ужином, который нас ожидал.

Что и требовалось доказать (лат.).

По-англ. – roman (в отличие от romany – рома, цыгане).

Жители города-государства в Месопотамии Аккада во время правления царя Саргона.