Агата Кристи - В 16.50 от Паддингтона

— У меня и в мыслях не было ничего подобного. — Седрик, видимо, был ошеломлен.., и даже испуган.

— Извините. Значит, я ошиблась.

— Я просто хотел спросить, есть ли в этом доме расписание?

— Расписание? Лежит на столике в холле.

— Довольно странно, знаете ли, — Седрик усмехнулся, — воображать, что каждый мужчина мечтает на вас жениться… Вы красивы, спору нет, но не настолько же! Лично я ни за что бы на вас не женился! На ком угодно, только не на вас!

— Даже так? Понятно, можете не продолжать. Ну а как я вам на роль мачехи?

— Что-что? — Седрик даже вытаращил от неожиданности глаза.

— Кажется, я достаточно ясно выразилась, — холодно произнесла Люси, прошла в свою комнату и закрыла дверь.

Дермут Креддок держался с Арманом Дессаном из Парижской префектуры на дружеской ноге. Им и прежде доводилось раза два встречаться, и они сразу почувствовали друг к другу симпатию. Поскольку Креддок неплохо говорил по-французски, то разговор шел в основном на этом языке.

— Это всего лишь предположение, — предупредил Дессан. — У меня есть снимок артисток кордебалета. Вот она, четвертая слева. Ну, что скажете?

Инспектор Креддок признался, что сказать ему в общем-то нечего. Узнать задушенную женщину на групповом снимке было отнюдь не легко, к тому же все танцовщицы были сильно загримированы, а волосы их были скрыты под пышными затейливыми уборами из перьев.

— Вероятность, конечно, есть, — сказал он. — Но утверждать не решаюсь. Кто она? Что вам о ней известно?

— Почти ничего, — беспечным тоном ответил француз. — Танцовщица она средненькая, да и «Марицки-балет», прямо скажем, не из первоклассных. Дают спектакли в пригородных театрах и ездят на гастроли. Ни громких спектаклей, ни знаменитых балерин. Давайте я вас познакомлю с мадам Жолье, которая управляет труппой.

Мадам Жолье оказалась деловитой живой француженкой с проницательным взглядом, небольшими усиками и изрядным жирком на боках. Визит полицейских отнюдь ее не обрадовал.

— Чего не люблю, так это иметь дело с полицией. — Она посмотрела на них с откровенной враждебностью. — По любому пустяку ставите меня в затруднительное положение. Постоянно!

— Нет-нет, мадам! Вы не должны так говорить, — запротестовал Дессан, высокий мужчина с меланхоличным лицом. — Когда это я ставил вас в затруднительное положение?

— Ну хотя бы из-за той дурехи, которая выпила карболовую кислоту, — тут же выпалила мадам Жолье. — И только потому, что влюбилась в дирижера оркестра, а он вообще не обращал внимания на женщин. У него иные пристрастия. А что сделали вы? Вы подняли шумиху и устроили жуткий скандал! А это подорвало репутацию моего прекрасного балета! И финансы!

— Напротив! У вас были полные сборы, — возразил Дессан. — И с тех пор минуло уже три года. Не стоит держать на меня зло. А теперь поговорим об Анне Стравинской.

— А что с ней такое? — осторожно спросила мадам.

— Она русская? — поинтересовался инспектор Креддок.

— Да нет! Вы так решили из-за ее фамилии? Эти девицы вечно придумывают себе такие экзотические фамилии. Ничем особенно не выделялась. Танцевала средне и не сказать, чтобы уж очень хорошенькая. Для кордебалета в общем-то годилась — но солисткой никогда бы не стала!

— Она француженка?

— Вероятно. Паспорт у нее был французский. Но она как-то мне говорила, что муж у нее англичанин.

— Так и сказала? Дескать, муж — англичанин? А он жив или умер?

Мадам Жолье пожала плечами.

— То ли умер, то ли бросил ее. Откуда я знаю? Эти девицы! Вечно у них неприятности с мужчинами.

— Когда вы видели ее последний раз?

— Мы ездили на шесть недель в Лондон. Выступали в Торки, Борнмуте, Истборне и вроде бы в Хаммерсмите [25] Истборн — известный курортный город в Англии. Хаммерсмит — район в западной части Лондона. . Я уж не помню. Потом — отъезд во Францию, но Анна… Она не приехала даже проститься. Только прислала записку, что уходит от нас и будет теперь жить с семьей мужа… В общем, какая-то чепуха… Так я этому и поверила. Скорее всего просто встретила мужчину. Ну, вы меня понимаете…

Инспектор Креддок кивнул, полагая, что иных причин, по мнению мадам Жолье, существовать просто не может.

— Ну ничего, невелика потеря! Таких я могу набрать сколько угодно, и даже поприличней. Придут и будут танцевать как миленькие… Так что, прочитав записку, я пожала плечами и выкинула эту вертихвостку из головы. Все они одинаковы, эти девицы просто помешаны на мужчинах.

— Когда это было?

— Когда мы вернулись во Францию? Это было.., да.., в воскресенье перед Рождеством. Анна ушла дня за два или за три до отъезда. Точнее вспомнить не могу. Во всяком случае, в Хаммерсмите нам пришлось танцевать без нее. А это значит — пришлось на ходу перестраиваться, лишние репетиции… Так нас подвела! Но таковы уж эти девицы.., как только встретят мужчину — все сразу забывают. Я всем сказала: будет проситься назад — ни за что не возьму!

— Вам ее уход очень был неприятен?

— Мне?.. С какой стати! Подцепила небось себе какого-нибудь кавалера и решила провести с ним рождественские праздники. Не мое это дело. Я могу найти других девушек. Они будут счастливы танцевать в «Марицки-балет», и танцевать не хуже, а может, даже и лучше Анны.

Мадам Жолье вдруг умолкла и с любопытством спросила:

— Почему вы ее разыскиваете? Ей что, кто-то оставил наследство?

— Нет, — ответил инспектор Креддок. — Просто мы имеем основания предполагать, что она убита.

— Такое иногда случается, — сразу утратив всякий интерес, философски заметила мадам Жолье. — Ну что ж! Она была доброй католичкой. По воскресеньям ходила на мессы и, конечно, исповедовалась.

— Мадам, она говорила вам когда-нибудь о сыне?

— О сыне? Вы хотите сказать, что у нее был сын? Я считаю, что это маловероятно. Эти девицы — все, все до одной! — знают нужный на крайний случай адрес. Мосье Дессану это известно не хуже меня.

— Ребенок мог родиться у нее до того, как она поступила на сцену, — сказал Креддок. — Например, во время войны.

— Ах, во время войны… Это возможно. Но если и так, мне об этом ничего не известно.

— Кто из ваших девушек был ее близкой подругой?

— Я могу назвать два-три имени, но она ни с кем особенно не дружила.

Больше ничего полезного мадам Жолье сообщить не могла.

Когда ей показали пудреницу, она сказала, что такая у Анны была, но точно такие же есть и у многих других девушек. Меховое пальто Анна, конечно, могла купить в Лондоне, но никаких сведений об этом у нее нет. «Я постоянно занята — репетиции, освещение, каждую минуту новые проблемы — такой уж бизнес, — сказала мадам Жолье, — и мне некогда замечать, в чем ходят мои артисты!»