Джон Карр - Разбудить смерть

– Кожа смята в складки… как будто, – пробормотал Хэдли, – шея была стянута шнуром или проволокой. Но…

– Но здесь нет ни шнура, ни проволоки, и складки идут не по всей окружности шеи, – продолжил доктор. – Это объясняет все, включая полотенце для лица, хотя мне кажется, что парень должен был воспользоваться толстым банным полотенцем, а не этим. А теперь посмотрите на этот сундук-гардероб. Сундук очень большой – на той стороне, где висит одежда, полно свободного места, а женщина – невысокого роста. Обратите также внимание на то, что платья внутри сундука немного помяты и сдвинуты. Разумеется, это ваша работа, но я бы сказал, что тело расположили таким образом, что шея оказалась между довольно острыми краями дверцы сундука, когда он стоял вертикально, и полотенце обернули вокруг шеи, чтобы края не перерезали…

Щелкнув пальцами, Хэдли быстро поднялся.

– Да, да! Отвратительное дело! – отозвался доктор. – Итак, полотенце прикрывало ей горло, и ее тело частично было засунуто внутрь сундука, где висит одежда. Затем убийца медленно сдвинул дверцы сундука и сжимал их, пока она не задохнулась. Потом тело упало, и этот тип жестоко изуродовал ее лицо. Хитро придумано! Кажется, в наше время смерть можно найти где угодно, не так ли?

Последовало тяжелое молчание. Хэдли закрыл полотенцем лицо жертвы и глубоко вздохнул. Старый дорожный сундук, зловещий, несмотря на веселое розовое платье, висящее в верхнем левом отделении, приковывал к себе взгляды всех присутствующих.

– Этого убийцу, – приглушенно проговорил Хэдли, с силой стискивая ладони, – я намерен увидеть повешенным, даже если это будет моим последним делом! Послушайте, доктор, ведь это вы осматривали ее убитого мужа, не так ли? Уж он-то был убит без всех этих фокусов, а?

– Нет, это было обычное удушение руками, обернутыми полотенцем. Хотя руки были очень сильными или… – Он приставил к виску указательный палец и покрутил им. – Слабоумие. Дело этим попахивает. Во всяком случае, пока что. Проблема в том, что этот случай выглядит как обдуманное и запланированное убийство. Если я вам больше не нужен, я ухожу. Тело унесут, когда вы прикажете.

– Спасибо, доктор, больше ничего не требуется, – сказал Хэдли. Он походил вокруг тела и сундука, внимательно их изучая, затем окликнул: – Беттс!

– Да, сэр?

– Вы можете выяснить, откуда взяли табличку с просьбой не беспокоить, что висит на двери номера?

– Отсюда, сэр, – с готовностью подсказал сержант. – В каждом номере есть такая табличка. Их кладут в ящик бюро, чтобы клиенты могли воспользоваться ими в случае надобности. А что касается надписи – вот, сэр, взгляните.

Сержант направился к маленькому письменному столу, стоящему в дальнем углу комнаты неподалеку от правого окна. Толстый голубой ковер заглушал его шаги. Кент подумал, что и эти новые стены тоже были звуконепроницаемыми. Отодвинув стул, сержант указал на блокнот. В дополнение к казенной ручке и чернильнице с канцелярскими принадлежностями на нем лежала черная авторучка.

– Наверное, это ее ручка, – пустился в размышления сержант Беттс. – На колпачке ее инициалы, и она заправлена красными чернилами.

– Да, это ее авторучка, – подтвердил Кент. От удушливой духоты у него разболелась голова. – У нее было две такие ручки. Одна с синими, а другая с красными чернилами, что-то вроде талисмана.

Хэдли недовольно осматривал ручку.

– Но зачем ей красные чернила?

– Дженни была необыкновенно деловой женщиной. Ей принадлежала часть акций ателье на Причард-стрит, хотя она никогда этим не кичилась. Видимо, считала это нескромным.

Вдруг Кента одолело желание рассмеяться: слишком многое вспомнилось. Выражение «необыкновенно деловая женщина» казалось самым неподходящим для характеристики Дженни. Оно не передавало необыкновенной привлекательности женщины, которая стольким мужчинам вскружила головы. Гарви Рейберн как-то сказал, что она привлекательна для юношеского интеллекта. Сквозь воспоминания до него донесся голос Хэдли:

– На ручке обнаружили отпечатки пальцев?

– Нет, сэр.

– Но если у нее было две ручки, то где же вторая?

– Должно быть, в сундуке, – предположил Беттс. – В дамской сумочке нет.

Озадаченный, Хэдли осмотрел сундук. Он оказался довольно старым и видавшим виды, хотя и крепким. На одном боку выцветшими белыми буквами было нанесено ее девичье имя – Джозефина Паркес, поверх фамилии ярко белели новые буквы: «Кент». Верхнее отделение правой стороны сундука представляло собой нечто вроде подноса, на котором были аккуратно сложены носовые платки и чулки. Среди носовых платков Хэдли и нашел вторую авторучку. А еще небольшую золотистую шкатулку со вставленным в замок ключиком, где лежали украшения. Он повертел в руках обе ручки, размышляя вслух:

– Что-то здесь не так. Посмотрите, Фелл. Что вы об этом думаете? Без сомнения, она распаковывала сундук, когда убийца напал на нее. Миссис Кент начала с платьев. Моя жена тоже так делает – проверяет, не помялись ли они. Но она достала только одно платье и несколько пар обуви; туфли, чтобы потом сменить их, потому что в момент убийства на ней были домашние тапочки. Еще она вынула из-под стопки носовых платков авторучку с красными чернилами. Конечно, если только…

Во время этой речи доктор Фелл стоял, прислонившись к стене и надвинув шляпу почти на глаза. Теперь он выпрямился, убрал трубку изо рта и изрек:

– Если только ее не нашел сам убийца. В таком случае он знал, где ее искать. Хмрф! Да! – Доктор дышал тяжело, с присвистом. – Но скажу вам, Хэдли, я был бы очень вам обязан, если бы вы просто подвели итог тому, что здесь, с вашей точки зрения, произошло. Это очень важно. И вновь у нас есть благословенный дар небес. Кажется, все гости спокойно разошлись по своим комнатам – за исключением убийцы. Нам нет нужды вспоминать, в каком порядке люди тащились друг за дружкой по коридору или кто кого встретил по пути на почту. Нам нужно просто понять указания улик. Но… о Бахус! Мне кажется, это будет чрезвычайно трудно! Итак, не начнете ли?

– С какого момента?

– С той минуты, как в комнату вошел убийца.

– Исходя из предположения, что убийца – тот служащий, которого Рипер видел в этого номера в полночь?

– Исходя из любого предположения на ваш вкус.

Хэдли заглянул в свой блокнот.

– Знаю я этот ваш тон, – подозрительно пробормотал он. – И вот что я вам скажу. Я не собираюсь стоять здесь как школьник и делать полный анализ собранных данных, пока вы будете просто отмахиваться и твердить, что вы это уже знали и что все не имеет значения. Господи, хоть раз в жизни вы можете говорить прямо? Соглашайтесь или нет, мне безразлично, только не вводите меня в заблуждение. Идет?