Эрл Гарднер - Дело о девственнице-бродяжке

— Что ж, — согласился с Мейсоном судья Китли. — В этом отношении ваш вопрос вполне закономерен и уместен, но не следует далеко отступать от круга тем, непосредственно связанных с преступлением.

После замечания судьи в зале несколько секунд все молчали.

— Ответьте на вопрос господина, мисс Дейл, — сказал судья Китли.

— Могу я попросить воды? — еле слышно спросила Вероника.

— Конечно, — сказал Мейсон.

Гамильтон Бергер мгновенно вскочил на ноги, подбежал к графину с водой, налил стакан и протянул его Веронике.

— Успокойтесь, Вероника. Возьмите себя в руки, — подбодрил он ее.

— Что с ней? С ней что-нибудь случилось? — спросил Мейсон.

— Что значит что с ней? — заревел Бергер. — Из-за ваших инсинуаций, естественно…

— Странно, — заметил Мейсон, — она показалась мне вполне здоровой молодой женщиной лет двадцати…

— Лет двадцати! — взорвался Бергер. — Перед вами девушка, ребенок, невинная, неиспорченная, ей всего лишь восемнадцать, а вы постоянно бросаете в нее грязью.

— Господа! — повысил голос судья Китли, — в зале Суда не следует вести себя подобным образом, тем более это не место для личных счетов и выпадов.

— Я не вижу причины, чтобы она не ответила на мой вопрос, — заявил Мейсон. — Но когда господин обвинитель так энергично принялся подбадривать ее, мне показалось, что что-то случилось.

— Ничего не случилось! — рявкнул Бергер, возвращаясь на свое место.

— Итак, мисс Дейл, — как можно спокойнее сказал Мейсон. — Сделайте несколько глотков и скажите нам, пожалуйста, когда вы покинули свой дом?

Вероника мелкими глотками пила воду.

— Может быть, вам еще налить? — спросил Мейсон.

— Нет.

— Вам лучше? — участливо спросил Бергер.

— Ну, как, готовы ответить? — спросил Мейсон.

Вероника взглянула на Мейсона и заревела. Мейсон забрал у нее стакан и поставил его на место. Бергер мигом подскочил к девушке и начал по-отечески похлопывать ее по плечу, успокаивая.

— Ну, ну, Вероника, успокойтесь. Уже все прошло. Суд не даст вас в обиду. Судья Китли не может позволить этого адвокату. Ни один человек в зале не может спокойно терпеть такие инсинуации. Суд же…

— Здесь не место для личных выпадов, господин окружной прокурор, — оборвал его судья Китли, не отрывая внимательного взора от лица Вероники Дейл.

Мейсон сел на свое место, закинул руки за голову и принялся ожидать.

Бергер продолжал стоять рядом с Вероникой.

Весь зал слушал затихающие всхлипывания девушки.

— Ваша Честь! — вновь заговорил Бергер. — Я протестую. Я считаю, что допрос свидетеля идет с нарушениями. И защитник несет персональную ответственность за нервный срыв свидетельницы. И пусть не думает…

— Дайте ей самой все обдумать и решить, — заметил Мейсон.

— Суд не видит причин, по которым свидетель не может ответить на заданные вопросы, — отчеканил судья Китли.

— Ваша Честь! — запротестовал Бергер. — Да ведь это не вопрос, это чистые инсинуации, будто она беременна…

— Защитник всего лишь поинтересовался самочувствием свидетельницы. Не понятно, почему это вызвало у нее такую реакцию. Кстати, сколько ей лет?

— Восемнадцать, Ваша Честь, ей…

— Двадцать, — оборвал Бергера Мейсон.

— Сколько вам лет? — обратился судья к Веронике Дейл.

Она взглянула на него и вновь заревела.

Судья Китли откинулся в кресле и, подобно Мейсону, тоже расслабился.

— Что же, мы подождем пока свидетельница успокоится и ответит на вопрос.

— Вероника, может быть, вы не в состоянии отвечать на вопрос? — снова вмешался Гамильтон Бергер.

— В состоянии, — решительно ответила она.

— Ну вот, на вопрос мистера Бергера вы ответили. Теперь ответьте, сколько вам лет, — сказал судья Китли.

Она подняла голову и, словно в поисках помощи, окинула взглядом публику.

— Сколько вам лет? — повторил вопрос судья Китли.

Бергер весь дрожал от напряжения. Заметив это, судья Китли сказал:

— Я полагаю, господин окружной прокурор, вам не следует так волноваться. Я не думаю, чтобы мисс Дейл не могла ответить на вопрос или что она готова упасть в обморок. Так сколько вам лет, мисс Дейл?

Она напрягла всю свою волю и еле слышно прошептала:

— Двадцать.

Но этот ответ услышал весь зал.

— Да, — покачал головой судья Китли. Затем он резко повторил вопросы, заданные Мейсоном: — Когда вы покинули дом? Когда вы последний раз видели мать? Сколько времени вы добирались сюда? Сколько времени вы ехали на попутных машинах?

— Я… Я не могу сказать… Я не считала…

— Когда вы в последний раз видели вашу мать?

— Я… Мне…

— Ваша Честь! — не вытерпел и вмешался Гамильтон Бергер. — Я должен внести предложение, касающееся…

— Пожалуйста, только поскорее, — сказал судья Китли.

— Мне стало известно, что мать этой девушки находится здесь, в городе, ее опекает Перри Мейсон. По каким-то соображениям он решил, что ей не следует сегодня присутствовать на заседании суда. Мне кажется, Ваша Честь, что защите следует вызвать сюда мать девушки, чтобы Вероника Дейл успокоилась и могла…

— Позволю себе напомнить, — тут же отозвался Мейсон, — что именно я сообщил вам о ее приезде и просил вас разрешить свидание, но вы это предложение отвергли.

— Да, — сказал Бергер, — я отверг тогда это предложение, но сейчас вижу, что эта встреча должна состояться. Вчера вы просто застали меня врасплох, когда я уже собирался уходить домой. Чуть позднее я хотел предложить, чтобы мистер Мейсон направил ко мне миссис Дейл, и я бы тогда лично устроил им свидание. Я пытался дозвониться до мистера Мейсона, но безуспешно. Я пытался выяснять, в каком отеле остановилась мать Вероники, но так же безуспешно. Я не мог предположить, что мистер Мейсон будет столь яростно препятствовать этому свиданию. Противозаконное препятствование со стороны…

Судья Китли резко застучал молоточком.

— Извольте воздержаться от необоснованных личных выпадов!

— Позволю себе заметить, — сказал Мейсон, — что выступление господина прокурора преследовало не столько цель предъявить мне обвинения, пусть и необоснованные, сколько дать возможность свидетелю сориентироваться. Зная о том, что ее мать находится здесь, свидетель должен соответствующим образом изменить свои показания.

— Она должна видеть свою мать! — рявкнул Бергер.

— Она получит возможность увидеть ее, когда ответит на вопросы Суда, — отрезал судья Китли. — Перед нами вполне здоровая, сознающая свои действия и свою ответственность двадцатилетняя женщина. Она вполне в состоянии ответить на элементарные вопросы без того, чтобы господин окружной прокурор, как нянька бегал вокруг нее. Она может ответить на них и в отсутствие своей матери. Я желаю выяснить, когда она покинула свой дом и когда она в последний раз видела свою мать. И я узнаю это от нее.