Фриман Крофтс - Самое запутанное дело инспектора Френча

И все же, несмотря на некоторые сомнения, он не сожалел о выбранном стиле беседы. Он был не только добрым от природы человеком, но и человеком с даром воображения. Он представил себя на месте осиротевшей Силвии и порадовался, что не причинил ей дополнительных страданий.

На следующее утро из Голландии пришло сообщение, а вместе с ним и письмо для мисс Дьюк. В первом излагались все подробности, касавшиеся самоубийства. Вкратце это выглядело так:

4 января.

Сегодня в 7.21 из бюро пристани в Хуке было получено телефонное сообщение о том, что во время рейса исчез пассажир при обстоятельствах, указывающих на самоубийство. Инспектору Ван Бьену было поручено выяснить ситуацию, и он получил следующую информацию.

Когда судно было почти готово бросить якорь, стюарды, по традиции, обошли отдельные каюты, чтобы разбудить пассажиров. Из одноместной каюты по левому борту ответа не последовало. Стюард Джон Уилсон постучал в дверь вторично, а потом заглянул в каюту. Она была пуста. Постель была разобрана, но в нее не ложились; на полу стоял большой чемодан, несколько предметов мужского гардероба висело на спинке стула. Стюард подумал, что путешествующий – по его словам, седой пожилой мужчина, – видимо, где-то на палубе, и ушел. Через полчаса он снова заглянул в номер, но там все было в том же положении. До прибытия корабля стюард Уилсон был занят, но когда пассажиры стали спускаться на берег, он снова зашел в указанную каюту и увидел, что там все по-прежнему. Это его встревожило, и он сообщил о ситуации старшему стюарду. Тот проследовал за Уилсоном в каюту, и они произвели обыск. Был найден наполовину исписанный лист бумаги и конверт, вставленный за валик на деревянной полочке над раковиной. Па листе было написано: «Финансовые затруднения сделали мою жизнь невозможной, и я хочу покончить с ней этой ночью. Я просто спрыгну в воду с корабля, и смерть моя придет легко и быстро. Прошу отправить мое письмо по адресу.

Р. Э. Дьюк»

Адрес письма был таким: «Лондон, Хэмпстед, район Сидерз; мисс Дьюк». И листок, и письмо прилагаются.

С билетами по данному маршруту поступают следующим образом. Проверки билетов у пассажиров, покидающих корабль, не предусмотрено, ибо это производит слишком долгую задержку на сходнях. По прибытии на борт пассажиры обращаются к старшему стюарду, их билеты забирают или компостируют и выдают пассажирам номерки кают и талон на высадку. Последние забирают при спуске пассажиров на берег и отмечают на них оплату путешествия. В данном случае было выдано 187 билетов на высадку, а собрано только 186, что говорит о том, что один из прибывших на борт в Гарвиче пассажиров не сошел на берег в Хуке.

Обыск судна не выявил никаких следов пропавшего, никто не видел его в коридорах или на палубе прошедшей ночью. Главный стюард вспомнил обращение пропавшего в бюро за ключом от каюты, заказанной заранее. Он заметил тогда, что пожилой мужчина был рассеян и, похоже, старался скрыть какое-то беспокойство.

В чемодане были обнаружены предметы личной гигиены и одежды, рассчитанные на три-четыре дня, но ничего, проливавшего свет на причины трагедии. Пересылаем чемодан вам для передачи его мисс Дьюк, которой, по всей видимости, он теперь принадлежит.

Прочтя сообщение, инспектор Френч занялся письмом. Конверт был прямоугольный, из бумаги хорошего качества, и адрес был написан почерком мистера Дьюка. Френч сидел, вертя в руках конверт и раздумывая: нет, не стоит; с другой стороны, он обязан… Там может оказаться нечто, что дало бы ему намек…

Он достал из ящика бритву «Жиллетт» и, подсунув ее под проклеенный откидной угол, подвигал ею туда-сюда. Конверт открылся, Френч вытащил письмо и аккуратно развернул. Оно тоже было написано почерком мистера Дьюка. Френч стал читать:

Моя любимая Силвия!

Когда ты получишь это письмо, ты уже будешь знать о том, что я сейчас намереваюсь сделать. Дорогая моя, не буду пытаться себя оправдывать; надеюсь, я не струшу и буду держаться до конца. По я просто не в силах выносить крах и позор, перед которыми очутился. Даже до ограбления мои дела шли не лучшим образом. Как ты знаешь, война в наибольшей степени подорвала такой бизнес, как мои. И вот теперь, даже если страховая компания выплатит нам деньги, этого мне не хватит, чтобы расплатиться с долгами, а они составляют десятки тысяч фунтов. Силвия, не кори меня: я не могу этого вынести. Утрата репутации, друзей, дома, всего – и это в мои-то годы. Я просто не могу.

Но прежде всего я не могу перенести того, что вместе со мной терпела бы унижение и ты. Теперь ты свободна. Долю наследства твоей матери трогать нельзя. оно принадлежит ей – и тебе. Ты увидишь: за нее все расходы оплачены; остальное – твое. Конечно, дом надо продать, но тебе хватит на приличную жизнь. Ты выйдешь замуж… надеюсь, скоро. Помни: это мое последнее желанна и последняя просьба к тебе: выйди замуж за того, кого любишь, и как можно скорее. Хотя у нас иногда бывали разногласия, ты была мне хорошей дочерью.

Дорогая Силвия, постарайся не принимать это все близко к сердцу. Я стою перед лицом будущего, если таковое есть, без угрызений совести. Меня могут назвать трусом, но это лучший и скорейший выход для всех нас.

Прощай, моя любимая доченька, и благослови тебя Бог, если он существует.

Твой преданный отец,

Инспектор Френч с некоторым чувством стыда заново сложил это горестное послание, с привычной ловкостью заклеил конверт и крепко припечатал. Ему было жаль, что в письме не содержалось никакой ценной информации, и, тяжело вздохнув, он отправился с новостями в Хэмпстед.

Мисс Дьюк и Харрингтон ждали его с нетерпением. Френч подал девушке бумаги и сказал, что подождет в соседней комнате, если она пожелает сразу все прочесть. Она сохраняла спокойствие, но бледность и круги под глазами выдавали ее страдания. Извинившись, она сама пошла в другую комнату в сопровождении Харрингтона. Френч остался сидеть и размышлять: если неожиданно обрушить на них прямой вопрос, не выдадут ли они в растерянности свой секрет?

Но, вернувшись в гостиную примерно через полчаса, мисс Дьюк тотчас обезоружила его, протянув адресованное ей письмо.

– Вам, наверное, стоит его прочесть, – сказала она. – Ничего секретного в нем пег.

Френч еле сдержал порыв признаться, что вскрывал письмо, но решил не выдавать полицейских приемов, взял его, перечитал и вернул девушке с благодарностью.

– Ваш отец говорил, ч го собирается в Голландию? – спросил он.

– Да, это его обычная поездка в амстердамский филиал. Он рассчитывал вернуться через два-три дня. Но теперь мне кажется, что он тогда уже принял решение о… об этом… до отъезда. Он сказал прощай… – Она замолчала, губы се задрожали, и внезапно она бросилась на диван и зарыдала. – О! – горестно восклицала она, – ну зачем его поглотило море? Не могу… только представлю, что он… там…