Наталья Александрова - Игра случая

– Ребята, давайте, что ли, чаю попьем, – предложила Надежда, видя, что назревает семейный скандал.

– Давайте, – с готовностью согласился Борька, – я чайник поставлю.

– Энергичная женщина, – продолжала я, будто их не слыша, – все умеет организовать, я таких женщин где-то уважаю, в глубине души.

– Очень глубоко, – усмехнулась Надежда.

– Одно плохо, – продолжала я, – иногда все-таки простые обычные женщины не выдерживают и вцепляются им в волосы, так и облысеть можно. И приходится иногда домой ехать не на «мерседесе», а в мусоровозе. А тот запах потом никакими французскими духами не выведешь, хоть она литрами их на себя льет. Как здорово они смотрелись в мусоровозе! Всем расскажу. Не могу молчать!

– Прекрати! – рявкнул Борька и ушел на кухню за чайником.

– И правда, Милка, прекрати, – укоризненно сказала Надежда, – он же не виноват, что такая стерва попалась.

– Смотреть надо, на ком женишься!

– Это точно, – поддакнул вернувшийся Борька.

Я решила эту его реплику оставить без ответа, незачем перегибать палку.

Мы сели, попили чаю, потом немного прибрались и хотели было уходить, но тут Надежда хватилась кота.

– Тимоша, Тимочка, кис-кис-кис! Куда он подевался, только что здесь был! Слушайте, а вдруг он удрал, пока мы тех в мусоровоз спускали, дверь-то открыта была? Ой, перед тетей Нюрой никогда не оправдаться!

– Спокойно, Надежда, удрать он не мог, там же собака дежурила. Давайте вспомним, что мы делали, когда вернулись с лестницы, потому что до этого я его видела на буфете. Вот пришли мы, тут беспорядок, Борька стал чихать…

– Форточка! – заорали мы хором с Надеждой. – Кот удрал в форточку!

Форточка в тети-Нюриной комнате выходила на балкон. Я встала на стул и высунула голову в форточку. Этот пушистый сибарит сидел на перилах балкона и наслаждался весенним ночным воздухом. Мы стали наперебой звать кота обратно, но он и ухом не повел.

– Нет, ни за что не уйдет с балкона, паршивец этакий. Избаловала его тетя Нюра! Надо на балкон выходить, его забирать.

Легко сказать: выйти на балкон, когда к двери балкона был придвинут неподъемный тети-Нюрин буфет. Промучившись минут сорок, нам втроем удалось немного отодвинуть буфет и приоткрыть балкон на узенькую щелочку.

– Милка, ты у нас худенькая, может, пролезешь?

– Попробую, – я с трудом пролезла в дверь и осторожно ступила на балкон.

Лавируя между старыми тазами и ломаными ящиками для цветов, я тихонько продвигалась к коту. Под ноги попала перевернутая кастрюля, я наклонилась, чтобы ее отодвинуть и в неверном свете тети Нюриного абажура, льющегося из окна, увидела на бетонном полу коричневую кожаную сумку с оторванной застежкой. Я закрыла глаза, потом открыла, мне показалось, что балкон сейчас провалится вместе с котом и сумкой. Хотя коту-то как раз ничего не будет – подумаешь, второй этаж! Осторожно подняв сумку, я взвесила ее на руках. Тяжелая. Ладно, разберемся в комнате. Держа в одной руке сумку, я шагнула к коту и сказала:

– Если ты, негодяй, только попробуешь вырываться и царапаться, это будет с твоей стороны такое свинство, что более неблагодарного кота я в жизни не встречала.

Вы не поверите, но он понял, в каком я состоянии, дал взять себя на руки и даже тихонько мурлыкнул мне в ухо. Может, и правда завести котенка?

Надежда с Борькой, увидев сумку, разинули рты. Сбросив кота на диван, я трясущимися руками открыла сумку. Там в полиэтиленовом пакете лежало пятьдесят тысяч долларов.

Перекатываясь на крутых поворотах в контейнере мусоровоза, Оксана подвывала от бессильной злобы. Большего унижения она и вообразить себе не могла. Самое ужасное – перед ее глазами стояло лицо этой заразы – первой жены ее никчемного мужа. Оксана перехватила ее торжествующий взгляд, когда та из окна любовалась на Оксану, утопающую в куче дерьма. Алекс Ильичевский, напротив, хранил гордое молчание. Тупое отчаяние было на его лице, тупое отчаяние было в его душе. Натыкаясь на него при очередном толчке мусоровоза и замечая в скудном свете, проникающем сквозь щели кузова, его безнадежно пустое лицо, Оксана зверела еще больше: ну и компаньона ей Бог послал!

Все на свете кончается. Наконец закончилось и их ужасное путешествие. Мусоровоз остановился, кузов накренился и вместе с кучей отходов Алекс и Оксана высыпались в зловонное море свалки. Мусоровоз торопливо уехал, не дожидаясь благодарности за проезд. Оксана окликнула водителя, но он сделал вид, что не слышит ее криков. Тогда Оксана выкарабкалась из-под завалившей ее дряни, с омерзением отряхиваясь и принюхиваясь к самой себе. Алекс сидел весь в мусоре, тупо глядя перед собой.

Оксана огляделась. Необозримое поле свалки простиралось во все стороны до горизонта. Над ним кружили стаи чаек и ворон и кое-где были видны неторопливо бродившие по этому зловонному Клондайку в поисках одним им ведомых сокровищ человеческие существа.

Два таких существа явно направлялись в их сторону. Когда они подошли поближе, Оксана разглядела огромного красномордого мужика с бычьей шеей, в ватнике и высоких резиновых сапогах, и мерзкого плюгавенького старикашку в низко надвинутой на глаза солдатской ушанке.

– Смотри-ка, Митрич, какой нам бабец подвалил! Бывает же такое! Кто бы рассказал – не поверил бы!

– Ладно тебе, Лось, бабец – это по твоей части, а я сейчас этого лоха пощиплю, сдается мне, у него карманцы-то нечищены.

Старикашка подошел к Алексу, как к неодушевленному предмету, и начал хладнокровно шарить в его карманах. Как ни был безучастен Алекс, но даже он попытался сопротивляться такому наглому грабежу. Тогда старик, ласково матюгнувшись, ткнул его корявым коричневым пальцем в горло. Алекс закашлялся и больше не пытался возражать.

Тем временем огромный мужик, которого коллега заслуженно назвал Лосем, с плотоядной улыбкой направился к Оксане. Оксана в ужасе попыталась удрать, но бежать по горам мусора было страшно неудобно, она то и дело оскальзывалась и падала, Лось очень быстро ее нагнал и схватил, как котенка, за шкирку.

– Ну, бабец, ты чего от меня удираешь-то? Брезгуешь, что ли? Дак ты на себя-то посмотри – нечего тебе передо мной нос драть, швабра ты немытая!

Выйдя от тети Нюры, мы поехали к нам домой, во-первых, потому что Надежде надо было где-то перекантоваться до утра, а то что бы ее муж сказал, если бы она явилась домой в три часа ночи, а во-вторых, мы просто не могли расстаться, не обсудив, что же, собственно, с нами произошло. Деньги, все пятьдесят тысяч долларов, были в сумке, лежали, как их упаковали Витька с Лерой. Как видно, убегая от шпаны, Олег Примаков успел забросить сумку на тети-Нюрин балкон. По дороге мы заехали в открытый ночью универсам и Борька купил там бутылку коньяку, шампанского и кое-что из еды. Так или иначе, но наши приключения закончились, и надо было это отпраздновать.