Татьяна Степанова - 29 отравленных принцев

— Вы ж все знаете. Чего меня тогда мурыжите? Успели, видно, все сплетни в ресторане собрать, — Симонов поморщился. — Что за люди! Языки, как у гадюк, отрубать прямо надо языки… Ну, точно. Ко мне в тот день Ленка приехала.

— Значит, вы заранее договорились с ней о встрече?

— Нет, спонтанно все вышло. Она знала, что я там утром в баре торчу. Ну, темперамент взыграл — приревновала. Видеть меня захотела, соскучилась, примчалась. Мы и поехали домой к ней.

— И что дальше?

— Сам догадайся, — нехотя буркнул Симонов. — Умный.

— Во сколько вы уехали от Воробьевой? — спросила Катя.

— Не помню. Часа в два, может, в три. У меня дела были в городе.

— А сок вы с Воробьевой не пили грейпфрутовый? — тихо спросила Катя.

— Нет, сок мы не пили, — Симонов посмотрел на нее и спросил в свою очередь: — Что, кончились булавки ядовитые или есть еще в запасе?

— Скажите, это ваша безделушки? — спросил Никита, выкладывая на стол золотой медальон с гильзой. — Святой Георгий — покровитель воинов, в том числе и бывших наемников? Так?

— Нашелся мой дружочек! — Симонов, казалось, искренне обрадовался. — А я все голову ломал — где я его потерял? Можно забрать?

— Нет. Это вешдок по делу. Изъят нами на квартире Воробьевой после ее убийства. Значит, вы признаете — ваша вещь?

— Вы мне только убийство не шейте, не надо, — сказал Симонов, — эти вот приемчики с вещдоками, отпечатками, соками грейпфрутовыми мы уже проходили.

— Где? — поинтересовался Колосов.

— В театральном училище. А еще раньше в драмкружке. — Симонов начинал огрызаться. — Я вам повторяю: не о том меня спрашиваете. Совсем не о том. Я все жду главного вопроса, и, знаете, мне скоро надоест ждать.

— Но-но, потише, — сказал Лесоповалов, — идет официальное расследование.

— Только расследуете вы не с того конца, — презрительно бросил Симонов, — нашли, на чем подловить — медальон потерянный, Абхазия… Это знаете как называется? Дурдом, вот как.

— А что, у вас есть для нас какая-то полезная информация? — спросил Никита.

— Может, и есть. Смотря по тому, каким будет ваш целующий вопрос — дельным или снова дурацким. — Симонов посмотрел на Колосова, закурил сигарету. — Ну?

Однако следующий вопрос задала Катя:

— Вы присутствовали на ужине в ресторане, устроенном певицей Авророй? — спросила она. — Вас сама Аврора пригласила лично?

— Конечно, лично. Она ко мне неравнодушна, проказница. — Симонов живо обернулся к Кате. — Я вам секрет открою — обычно я нравлюсь женщинам с первого взгляда. Вам тоже — нет?

— Я еще не разобралась, — ответила Катя, — кажется, вы не совсем мой тип. Меня, будь он жив, больше привлек бы ваш приятель Максим Студнев.

— Фотомоделями, значит, увлекаемся. Журнальчик XXL случайно не читаем на сон грядущий? Ну, вы меня вконец разочаровали, девушка, со Студневым-то. Впрочем, вкусах женских не спорят. Если по правде, Студня девки любили, прямо на шею вешались. Многое ему прощали. А он жаден был до удовольствий плотских, как говаривал один старый маститый мхатовскнй трагик. Он вообще жадный был по натуре — Студень-то покойный. За жадность свою и погиб бедняга.

— То есть как? — сказал Колосов. — О чем вы, Серафим Николаевич?

— А, наконец-то, снова вспомнили мое имя отчество. А то все — наемник, продажная шкура… — Симонов печально покачал головой.

Чем больше Катя за ним наблюдала, тем яснее убеждалась, что перед ними — пусть и очень привлекательный внешне, даже обаятельный и неординарный, но все равно — типичнейший хронический алкоголик. Манера речи Симонова, его жесты, мгновенная смена настроений, риторические вопросы, актерские паузы, гримасы — все говорило об этом. Увы, с таким невеселым выводом приходилось считаться. Хотя было отчего-то безумно жаль…

— Серафим Симонов и правда имеет что сказать нашим правоохранительным органам в вашем лице, — изрек Симонов. — И вежливое обращение он ценит. И не дурак он, и не шкура продажная, как некоторые тут думают.

— Да никто не думает, — пылко возразила Катя, решив, что с алкоголиком надо придерживаться в разговоре совершенно иной тактики, — если я вас чем-то обидела невольно — извините. Вы про главный вопрос тут упоминали. Что-то я никак суть не уловлю — женский ум, что поделаешь? Просветите, подскажите — в чем этот главный вопрос заключается?

— В том, очаровательный капитан милиции, что с самого начала вы спросить меня должны были, что я — Симонов Серафим — видел, сидя за одним столом со своим знакомым Максимом Студневым?

— И что же вы такое видели? — недоверчиво хмыкнул Лесоповалов.

— Все. Видел, как дело было.

— Вы видели, что конкретно Студнев ел за тем ужином? — быстро спросил Никита.

— Ели мы с ним одно и то же — жареную баранину. Пили… ну, много чего пили — врать не стану. И за столом, и потом в баре. Но я, как видите, жив. — Симонов выжидательно смотрел на них. — Ну? Не слышу встречного вашего вопроса — почему я жив, а Студнев нет?

— Почему? — эхом откликнулась Катя, решившая во всем пока потакать фигуранту. Колосов раздраженно переглянулся с Лесоповаловым. Они уже начинали терять терпение.

— Потому что к жизни отношусь легко и жадность презираю. А еще потому, что не приучен по чужим тарелкам за столом шарить. Воспитание дворянское, знаете ли, закваска белогвардейская…

— Пожалуйста, объясните толком! — взмолилась Катя.

— Объясняю. Сидели мы в тот вечер за столом долго, Макс Студнев напротив меня сидел — за жизнь мы потрепались, ели одно и то же, кроме… Ведь как на самом-то деле все было? Аврора то, что в меню было, есть не стала, заказала для себя рыбный тажин. Она ведь продвинутая у нас — мяса не ест, сладкого не ест, мучного не г, калории на ноутбуке считает. У самой ноги, как у козы, а все диету выдерживает, пилюли глотает, стерва капризная… Но суть не в этом. Мы все ели фирменное блюдо — барашка, которого Поляков Иван Григорич тут же в зале и готовил для нас. Объедение, доложу я вам, а Аврорка потребовала для себя «чего-нибудь легенького», — Симонов презрительно передразнил певицу. — Ну, спустя какое-то время и принесли ей этот тажин из морепродуктов.

— Кто принес? Кто конкретно подал? — спросил Никита.

— Ну, Ленка Воробьева подала. Она наш стол в тот вечер обслуживала, — нехотя ответил Симонов. — Она и принесла. Только попробовать этот морской наворот кулинарный Аврорке не пришлось. Ей кто-то позвонил по мобильному. Она занервничала сразу, покраснела, побежала и из-за стола с телефоном куда-то сорвалась. Ушла из зала. А звонил ей муж ее бывший — Димон Гусаров. Скандал очередной закатывал.

— И долго Аврора тогда отсутствовала? — спросила Катя.

— Минут двадцать не показывалась.

— А что за столом происходило? Симонов посмотрел на Катю.