Татьяна Степанова - 29 отравленных принцев

— А я часто на вас смотрю, Анфиса, когда вы у нас бываете. О такой клиентке, как вы, может только мечтать такой повар, как я.

Анфиса не успела понять — он сказал ей комплимент или дерзость. Сайко уже отошел. Зато появился Мохов. Анфиса увидела его в толпе журналистов, окружавших разделочный стол, где пожилой повар — настоящий японец — огромным ножом чистил рыбу-фугу. Рыба была похожа на раздутый черно-желтый шар. Толстобрюхая, короткохвостая, пучеглазая, жуткая на вид. Топ-менеджер, присутствовавший тут же, со смаком расписывал, насколько она божественна на вкус и как смертельно ядовита. Повар-японец ловким движением вспорол фугу брюхо, вырвал внутренности, обрубил хвост, плавники, отрезал голову, удалил кожу. Все это он сложил в специальный мешочек с надписью «Яд» на этикетке. По объявлению топ-менеджера такие отходы не выбрасывались в мусоропровод, а непременно сжигались. Рыба-фугу, точнее, то немногое, что от нее осталось, была раскромсана на мелкие аккуратные кусочки. Из нее должны были теперь сварить острый императорский суп.

Пока блюдо готовилось, гостей снова пригласили обеденный зал, рассадили за столики. Гейши в цветных кимоно разносили саке и сливовое вино. Топ-менеджер рассказывал по пресс-релизу о сезонной кухне, ценовой политике ресторана — самой демократичной, о новинках-деликатесах и фирменных блюдах «Расёмона».

— Только все же висельника своего снимите, — заметил кто-то из репортеров. А сидевшая за соседним лом от Анфисы корреспондентка ВВС рассказывала подруге хохму о том, как в японских ресторанах Гонконга клиентов привлекают соревнованиями по женскому сумо.

Анфиса с удовольствием выпила сливового вина, метила, что сидевший рядом с ней Мохов уже третий раз подзывает официантку, заказывая чашечку саке. Анфиса заглянула Мохову в лицо. Вид у него был действительно неважный.

— Тебе все еще жарко? — спросила она. — Можешь снять пиджак, я подержу.

— Сейчас тут все кончится, и поедем домой, — сказал Мохов, — я что-то действительно не в форме сегодня наверное, давление…

— И все-таки почему ты вчера не приехал к нам с Катей? — спросила Анфиса. — Вообще я давно хочу тебя спросить, Петя…

Он отрешенно посмотрел на нее, слегка расстегнул ворот рубашки. По его лбу обильно тек пот. Тут внесли в зал императорский фугу-суп.

— Нашим гостям нужны крепкие нервы, истинная самурайскя выдержка, — весело сказал менеджер ресторана, — но прошу помнить старую японскую пословицу: кто хоть раз отведал мясо рыбы-фугу, тот обрел бессмертие.

— Это как понимать? — выкрикнул кто-то из журналистов.

— Мудрость Востока в том и состоит, что каждый трактует ее в меру собственной догадливости, — пошутил менеджер. — Ну, господа, кто самый смелый? Я знаю, среди вас есть поклонники экстрима. Ну, кто рискнет? Кто станет первым и почетным посетителем нашего ресторана — о скидках и золотой дисконтной карте договоримся.

Послышался смех, гомон, но желающие нашлись не сразу. Потом все же поднялись несколько рук. Поднял руку и Мохов. Анфиса знала — исключительно из-за профессионального долга.

— Порция стоит почти сто сорок долларов, — услышала Она чье-то ревнивое замечание.

— Прошу вас. — Топ-менеджер указал гейщам-официанткам, кому разносить мисочки с супом. — А, господин Мохов, очень рады вас видеть. Прошу, прошу, вам первому снимать пробу как первому кулинарному критику столицы, — он благодушно посмеялся своему каламбуру.

Мохов взял фарфоровую ложку (в «Расёмоне» даже такие мелочи были совсем как в маленьком Токио). Бульон был прозрачный, Пах, как уха. Плавали в нем ростки спаржи, сельдерей, лук-порей, арахис, грибы и белые, похожие на резину, куски рыбы-фугу.

— Ничего особенного, — сказал Мохов Анфисе, попробовав, — и о чем тут писать в статье? О каких вкусовых нюансах? Можешь взять. Правда, привкус все какой-то странный…

Анфиса поискала глазами официантку — в самом деле, взять, что ли? А то ведь до смерти не простишь себе, что не попробовала супа за сто сорок долларов.

— Господа, рад сообщить, что с сегодняшнего дня фугу у нас постоянно в меню. А также только у нас «Расёмоне» вы можете заказать…

Что-то упало. Все головы повернулись — на полу рядом со столиком Анфисы и Мохова валялись осколки разбитой чашечки для саке.

— Извините, он нечаянно локтем столкнул. Это счастью, — Анфиса дернула Мохова за рукав. — Петя…

Но Мохов не ответил ей. Тело его внезапно выгнулось на стуле, откинулось назад, а затем, словно его рванула за галстук чья-то невидимая рука, он упал грудью стол. Ударившись лицом прямо о мисочку с недоеденным супом из рыбы-фугу.

Катя не знала, что делать, что думать, за что хвататься Звонок Анфисы застал ее и Колосова совершенно врасплох. Дверь кабинета розыска только-только закрылась за Симоновым. Пока что отпущенный с миром, он правился вызволять свою машину. Никита Колосов начал перематывать плёнку диктофона, чтобы они смогли прослушать запись допроса снова и наконец-то дать с полный отчет в том, что им рассказал этот свидетель, вдруг…

— Катя, приезжай скорей! — кричала не своим голосом в трубку Анфиса. — Я в «Расёмоне» в Серебряном Бору, мы были с Меховым… Катя, я не знаю, как это случилось… Но он умирает! Его только что отвезла «Скорая» в Склиф. А здесь просто кошмар какой-то в ресторане творится — все туда собираются ехать, в больницу, все считают, что он отравился рыбой-фугу. Только мне кажется… Катя, это не рыба, а снова… Приезжай, ради бога, я боюсь!

И так вышло, что вместо того чтобы думать, взвешивать и оценивать факты и осмысливать новый неожиданный поворот в деле об отравлении, Кате, Колосову и Лесоповалову пришлось бросить все и сломя голову мчаться в приемный покой Института Склифосовского, где находился в реанимации Мохов, и куда уже бросилась свора журналистов.

А потом наступили совсем темные, беспросветные времена — в мрачном, похожем на ангар приемном покое Катя увидела целую толпу каких-то незнакомцев. Это была пресса, присутствовавшая на злополучной презентации, и почти весь персонал «Расёмона» во главе со срочно вызванным» владельцем ресторана господином Мухиным и шеф-поваром Такеши Сагамори.

Журналисты жадно караулили сенсацию. О рыбе-футу говорили все — и громко, и шепотом, и недоверчиво, и с благоговейным ужасом. Появление Колосова, Лесоповалова и Кати наделало еще больше переполоха.

— Милиция? Вы из милиции? Зачем милиция? Кто вызывал? — трагически восклицал, заламывая руки, несчастный топ-менеджер ресторана. — Господа, я прошу вас успокоиться… Я уверяю, вызывать милицию нет необходимости. С господином Моховым случился припадок по состоянию здоровья, многие из вас знают, что он страдает диабетом. Это просто инсулиновый голод… Сейчас выйдет врач и подтвердит вам это.