Татьяна Степанова - Все оттенки черного

Из агентства он снова позвонил, и на этот раз номер определили: это был телефон собственной квартиры Смирнова, где теперь проживала его жена. По номеру работал автоответчик.

Покинув агентство, Смирнов поехал… Колосов слушал адрес: фигурант, так и не дозвонившись жене, видимо, решил навестить родные пенаты. У подъезда он отпустил машину и нажал код домофона.

— Если он дома зависнет, я с вашего разрешения, Никита Михайлович, оставлю по этому адресу машину и группу а остальных переброшу пока на другие участки, — известил Колосова начальник дежурной смены.

— Только держите меня в курсе, если что появится, — попросил Колосов.

Он дал отбой телефону, и тут его отвлекли на несколько минут: в Старо-Павловском ОВД начался вечерний инструктаж участковых инспекторов, обслуживающих прилегающие к Май-горе и Заречью поселки. Личный состав этих отделений милиции был переведен на усиленный вариант в связи с нераскрытой серией убийств. Участковым требовалось дать очередные ЦУ, и роль «указующего начальственного перста из главка», естественно, пришлось исполнять Колосову.

Когда он наконец освободился и уже шел к Машине, чтобы заехать сначала на, заправку, потому что путь домой был долгий, у него снова, как в старом детском стишке, «зазвонил телефон». И когда Колосов услыхал взволнованный голос начальника дежурной смены наблюдателей, с которым расстался всего несколько минут назад, он внезапно понял, что уехать ему сегодня из района так и не удастся…

— Никита Михайлович, что-то произошло. У Смирнова, — докладывало сопровождение. — Он поднялся на лифте, сначала звонил в квартиру, затем открыл дверь своим ключом. В квартире пробыл всего минут десять. Потом вышел. Точнее, вылетел как ошпаренный оттуда. Сел на лавку у подъезда… Ну, ей-богу, краше в гроб кладут… Посидел-посидел, потом поплелся по улице. Зашел в бар на углу. Тут такой пивной подвал. Заказал коньяк прямо у стойки, даже за столик не присел. Потом вышел на улицу, начал голосовать. Несколько частников отпустил. А вот сейчас возле него такси муниципальное как раз тормозит… Все, садится, поехал.

— Куда направляется?

— Никита Михайлович, такси по направлению к МКАД движется. Сдается нам… к вам он возвращается. Если мы правы, то часа через полтора ждите.

Колосов посмотрел на часы. Что это еще за новая каша заваривается? Что произошло? И к кому едет Смирнов? К Хованской? Зачем?

ЭТО УЖЕ НЕЛЬЗЯ ОСТАНОВИТЬ. Ему вспомнилось жалкое, испуганное лицо фигуранта…

Желтое такси Катя и Нина увидели на повороте дороги. После ужина была ужасная тоска. И они снова отправились бродить — снова шли берегом Сойки, над которой поднимался тёплый туман, гуляли в роще у подножия Май-горы, смотрели на догорающий закат, багровый и торжественный.

Обе были на сто процентов согласны, что отпуск понемногу превращается в пытку ожиданием. После бешеного калейдоскопа трагических событий, мелькавших тут в течение этих шести дней, подобное затишье казалось искусственным и зловещим. Словно все замерло в ожидании какого-то события… Знать бы вот только — какого.

Предвестником надвигающихся перемен явилось это желтое такси. Катя почувствовала это, едва лишь увидела машину — холодок пополз по спине…

— Смотри-ка, — она остановилась на обочине дорога.

— Кто-то едет, — Нина вглядывалась в сгущающиеся сумерки. Свет фар слепил ее.

— Катя… Катька, куда? Осторожнее!

Катя и сама не ожидала от себя такого поступка. Еще секунду назад она просто стояла и смотрела на приближающуюся машину. Такси поравнялось и… Перед ней мелькнуло его лицо — белая, обрюзгшая, застывшая маска. И Катя… Она с криком, чуть не попав под колеса, бросилась к машине: «Олег Игоревич, пожалуйста… да остановитесь же, Олег Игоревич!»

— Ты что, ошалела? Жизнь не дорога?! — Из окна высунулся взбешенный таксист, резко нажавший на тормоз. — Что, места на дороге мало?!

Но Катя и не слушала его даже, барабанила кулаком в стекло, за которым не видела сейчас ничего, только его лицо.

Он опустил стекло. Катя почувствовала сильный запах алкоголя. Смирнов был пьян. Он напоминал рыхлую, выброшенную на берег приливом медузу. Но Катя в тот миг словно и не замечала ни этой его чудовищной слабости, отрешенности, ни его безволия, ни его старости — морщин, складок, потухшего взгляда, седины… Ей сейчас было мучительно жаль этого совсем незнакомого и вместе с тем такого знакомого человека. Она хотела помочь ему. Хоть чем-нибудь. Хоть как-нибудь вдохнуть жизнь эту полумертвую уже оболочку, тени которой жили и в ее памяти, и в памяти сотен и тысяч других зрителей, жили на километрах кинопленки, в таких непохожих друг на друга героях экрана и сцены, жили в фотографиях, слайдах, рекламных щитах, глянцевых обложках журналов…

— Олег Игоревич, вы к НЕЙ? К Хованской? НЕ ХОДИТЕ ТУДА! — выпалила Катя. — Я вас прошу, я умоляю, уезжайте отсюда! Ради бога, не ходите к ней больше! Она вас погубит!

Он смотрел на нее — видимо, силился вспомнить и не мог. Только слабо, пьяно, печально пытался улыбнуться. Язык его еле-еле ворочался…

— Девушка… какая милая девушка… Вы… А вы кто?

— Неважно кто! — заорала Катя чуть ли не в лицо ему. Еще немного, и она сунулась бы в окно и; как некогда Хованская, яростно затрясла бы его за плечи, чтобы согнать с него эту пьяную одурь. — Уезжайте! Не ходите к Хованской! Слышите?!

Смирнов тяжело откинулся на спинку сиденья. Губы его шевелились.

— Не могу, извините, — донеслось до Кати. — Куда же мне еще… Не могу…

Катя успела еще увидеть гневно-недоуменный жест таксиста, крутанувшего пальцем у виска, потом такси яростно газануло и…

— Фанатка ненормальная! — крикнул на прощание таксист, высунувшись из окна. — Оборзели совсем! Человеку прохода не дают! Пойди полечись!

Когда Катя и Нина добрались с грехом пополам до дачи Чебукиани, такси, высадив пассажира, уже разворачивалось восвояси. Им оставалось лишь поглазеть на этот непроницаемый забор, на эту наглухо захлопнувшуюся перед самым их носом калитку, за которой…

Предположение, что Смирнов направляется прямехонько в Май-Гору, подтвердилось окончательно, едва такси в районе Старо-Павловска свернуло с магистрального шоссе на проселочную бетонку. Именно на этой стадии негласного сопровождения подключился к операции и сгорающий от нетерпения начальник отдела убийств. Свою машину Колосову пришлось оставить на обочине и пересесть в одну из машин сопровождения, оборудованную мобильной связью и спецтехникой.

По сведениям наблюдения, Смирнов на пути в Стара-Павловск останавливался всего один раз — на двадцать третьем километре шоссе, в придорожном кафе. Купил там пол-литра дешевой водки местного разлива, которую почти сразу же и выпил. Пытался угостить таксиста, но тот о сожалением отказался. Перед тем как угоститься, Смирнов с машины звонил кому-то по мобильному. Но номер определить не удалось.