Татьяна Степанова - Дамоклов меч над звездным троном

— Это было на ее левой кисти — капроновой ниткой намертво прикручено. Нам разрезать пришлось, чтобы снять, — сказал Колосов. — По-твоему, на что это похоже?

Катя придвинула к себе лист бумаги и переписала то, что было выбито на жетоне. Получилось «К2011У № 258».

— Какой-то странный номер. — Катя рассматривала жетон сквозь пластик. — Что-то мне эта железка напоминает.

— Это вот? — Колосов расстегнул ворот рубашки и вытащил свой жетон с личным номером на цепочке.

— С каких это пор ты стал носить это на шее? — спросила Катя. — Раньше он у тебя болтался на связке ключей.

Колосов убрал свой военный талисман.

— Похоже, но форма иная, — Катя осторожно взяла пакет с жетоном в руки. — Тут квадратик, и тоньше на ощупь. Может, Блохина носила это на запястье как браслет?

— Это на капроновой-то нитке?

— А может, это оригинальное дизайнерское решение? Никита, а ты что же, сегодня к семье Блохиной собираешься?

— Сейчас с тобой договорю и айда.

— Я с тобой! — Катя забрала листок с номером. — Впрочем, может быть, ты совсем и не хочешь, чтобы мы ехали вместе?

— Знаешь, что я обо всем этом думаю? — медленно спросил Колосов.

— Обо всем? О чем?

— О наших с тобой отношениях.

— О наших отношениях? — Катя снова струсила — такой у него вдруг сделался мрачный вид. — А что опять не так с нашими отношениями? Мы же только что помирились, золотко мое?

— Золотко? Что в отношениях не так?! Пригласи я тебя как любой нормальный мужик на свой день рождения в бар, в ресторан, что ты мне скажешь? «Ой, Никита, ой, не могу, пламенный тебе привет, но не могу, не поеду». А заикнись я, что еду голый труп какой-то чертовой бабы в морг осматривать, так ты помчишься наперегонки со мной, словно я.., я не мужик, а бревно какое-то бесчувственное, бесполое!

— Ты бревно? — тихо спросила Катя. — Ой, Никита… — она взяла его за руку. — Это скорее уж я бревно.

— Веревки ты из меня вьешь. Ну, это уж в последний раз. Все, баста, к черту. — Руки своей он не убрал. — Пропаду я, наверное, со всей этой каруселью, ну туда мне и дорога, идиоту. Уж по мне-то ты точно плакать не станешь.

— Стану. Не пропадай, — Катя сама отпустила его руку. — Ну все, поехали к Блохиным. Они где живут? Далеко?

— В Бескудникове. — Колосов с грохотом задвинул ящик письменного стола, словно это он, бедный, деревянный, был во всем виноват.

Дорогой Катя помалкивала, давая возможность всем вспыхнувшим было так некстати искрам погаснуть, а неловкости испариться. В их с Колосовым отношениях как раз ее-то сейчас все устраивало. И она не хотела перемен. Они могли лишь помешать делу, которым она уже начала всерьез чисто профессионально интересоваться.

Это была неприветливая, насквозь пропитанная слезами горя квартира на семнадцатом этаже высотного дома в новом микрорайоне в Бескудникове. Дом-башня, возведенный посреди пустоши, был открыт всем ветрам. По лестничным клеткам гуляли сквозняки. Но в квартире Блохиных были наглухо задраены все окна и форточки.

В двух комнатах клубилась спертая духота. Кате, вошедшей вслед за Колосовым в прихожую, едва не стало дурно.

Встретили их в прихожей обе женщины — мать Валерии Блохиной Елена Станиславовна и ее тетка Антонина Станиславовна. Она и отвечала на все вопросы. Мать Блохиной молчала. У Кати сложилось впечатление, что известие о смерти дочери помутило ее рассудок.

— Валерия проживала здесь с вами? — спросил Колосов.

— Нет, Лерочка жила отдельно, снимала квартиру, — Антонина Станиславовна, худая, жилистая, прямая, как жердь, отвечала односложно, без всякого выражения.

— Когда вы видели ее в последний раз?

— Она звонила.., звонила Лене, — Антонина Станиславовна оглянулась на сестру. — Это было.., когда же это было? Примерно числа двадцатого. Она сказала, что ей надо уехать на пару дней по делам фирмы. Сказала, что вернется в субботу и обязательно заедет к нам или позвонит. Но ни в субботу, ни в воскресенье, ни в понедельник она не приехала, и звонков тоже не было. Мы забеспокоились. Лерочкин телефон не отвечал. Во вторник мы уже обзванивали больницы. Потом пошли в милицию, заявили.

— Вы знаете адрес квартиры, которую она снимала? — Колосов приготовился записать.

— Знаем только, что это где-то в Химках. Лерочка говорила, что там снимать дешевле, а потом — самое главное ей удобнее и быстрее добираться до офиса. Она работала в фирме там, в Химках.

— А кем она работала? Что за фирма? — спросила Катя.

— Фирма.., точно не скажу. Мы были рады, что она нашла эту работу. Пусть и не в Москве. Сейчас на хорошие деньги женщине сложно устроиться, даже если она и без каких-то физических недостатков, здоровая, красивая. Что уж говорить о… — Антонина Станиславовна взглянула на сестру, и внезапно голос ее изменился, зазвучал совсем глухо. — Фирма.., мы не знаем, что за фирма. Лера говорила, что они дают объявления в газеты, в Интернет, что-то такое для молодежи.

— А куда она собиралась уехать, она вам не сказала? — Колосов задавал вопросы очень осторожно.

— Нет. Она никогда о своих делах не распространялась. Она взрослая была, самостоятельная.

— Выросла моя девочка, — тихо в пустоту произнесла мать Блохиной. — Ни единого дня радости с самого рождения, ни нормального детства, ничего… Крест свой несла, а теперь что же? Теперь как же? За все страдания — такая награда?

— Лена, ты пойди, ляг. Я уж сама тут. Ты пойди, тебе надо отдохнуть. — Антонина Станиславовна хотела было увести сестру в комнату, но та отстранила ее. Губы ее беззвучно двигались.

— Валерия одна квартиру снимала или, может быть, вместе с подругой? — уточнила Катя.

— Подругой? Какие подруги! У Леры не было подруг, друзей. Даже в школе она всегда была… — Антонина Станиславовна покачала головой. — Молодежь порой так жестока. Ну что вы спрашиваете? Неужели вы не понимаете, что этого спрашивать нельзя, это просто бесчеловечно!

Катя почувствовала, как Колосов сжал ее локоть. Удивленная, она замолчала и далее только слушала их во многом очень и очень странный диалог.

— Вы звонили ей всегда на ее мобильный телефон?

— Да, номер 8-901… — Антонина Станиславовна назвала номер, Колосов записал в блокнот. — Мы ждали, искали ее, нашу девочку, но телефон был отключен.

— А на той ее съемной квартире телефона что, не было?

— Нет.

— А фирма, где она работала, имеет телефон?

— Я не знаю. Наверное. Это же работа. Но Лерочка нам не сообщала номера. Мы всегда звонили ей на ее мобильный.

— Сколько времени она работала в этой самой фирме?

— Два года… Нет, больше. Два это она только квартиру снимала, жила от нас отдельно. Я даже сюда вот, к сестре, из Владикавказа переехать смогла. У меня там своя квартира осталась, от покойного мужа.