Татьяна Полякова - Ночь последнего дня

— Я была уверена, что ребят убил ты, — сказала я в задумчивости Теперь он разозлился:

— Нет!

Какое-то время он молчал, вроде бы пытаясь решить: стоит мне верить или нет. В конце концов решил, что стоит, потому что спросил:

— Хочешь сказать, это не твоя работа?

— Их смерть мне была ни к чему. Я бы хотела перерезать глотку Нику. А эти… Значит, не ты и не я.

— Тогда кто?

Я пожала плечами, он смотрел сердито и все-таки спросил:

— И не догадываешься?

— Догадываюсь, — вздохнула я.

— Твоя подруга?

— Машка, режущая мужиков, точно кур? Занятно, но совершенно невероятно.

— Ты не ответишь?

— Нет.

— Но он друг тебе, по крайней мере?

Я покачала головой.

— Тогда я не понимаю. Разве враг моего врага не мой друг?

— Не всегда. Я не люблю делиться своими догадками. Давай вернемся к нашим проблемам.

Он отметил слово «нашим» едва заметным удовлетворенным кивком.

— В любом случае я бы хотел встретиться с этим человеком, — сказал он. Я вновь пожала плечами.

— Может, и встретишься. Чего ты хочешь от меня?

— Это просто, — усмехнулся он. — В одиночку у меня мало шансов. Ты их так же ненавидишь, как и я. Или я не прав?

— Допустим, прав. И какой помощи ты ждешь от меня?

Он не спешил отвечать, сидел и смотрел на меня. Я его не торопила. Спешить мне некуда, а о том, что он собирается сказать, я догадывалась.

— Кассета, — наконец произнес он. — Орешин никому не мог довериться. Только твоему Пашке. Может, и ему не очень-то доверял, но.., другого выхода не было. И еще. Я знаю, кроме кассеты, были другие доказательства. Орешин знал, что его жизнь висит на волоске, и наверняка позаботился о компромате не только на Долгих, но и на всю их лавочку. В то время, когда между ним и Долгих не было разногласий, он мог это сделать. Понимаешь?

Я кивнула и сказала:

— Я не знаю, где Пашка.

— Но ты была в доме, когда убили Орешина. Мне сказал Горох. Была? — Я снова кивнула. — И ты могла…

— Он выбросил кассету в окно. Я подобрала. Горох наверняка рассказывал тебе об этом.

— И что было дальше?

— Я отдала ее Пашке.

— Только кассету?

— Ага. Что на ней, я не знаю.

— Значит, все доказательства у Пашки? — как бы размышляя вслух, произнес Анатолий.

— Если Ник не схватил его тогда. Или не вышел на его след позже. То, что Пашка здесь не появляется, внушает определенные надежды. Разумеется, если он жив, — добавила я.

— Он жив, — сказал Приходько. — По крайней мере, полгода назад был жив.

— Но это не значит, что он твой союзник, — развела я руками. — Ничто не мешает ему сторговаться с Ником. Возможно, именно так он и сделал, и ты, обратившись к нему, угодишь в капкан.

— По-твоему, у меня никаких шансов? — зло спросил Анатолий.

— Не знаю, — честно ответила я. — Если тебя волнуют деньги, попробуй их отобрать. Если хочешь отомстить — пристрели Долгих.

— Это проще сказать, чем сделать.

— Наверное, — сказала я, поднимаясь. — В любом случае желаю тебе удачи.

— Ты уходишь? — вроде бы не поверил он.

— Я считала, что парней зарезал ты. Я ошиблась. Это все, что я хотела знать.

— Ты скажешь Нику о нашей встрече?

— Нет, — подумав, ответила я. — Хочешь услышать совет? Сматывайся. Ты жив — это главное. Ник мне не доверяет, и я не знаю, как далеко он продвинулся в своем расследовании, найти тебя не так сложно. Он ведь знает, что ты на свободе. Я уверена — ты у него подозреваемый номер один.

— Значит, ты мне не поможешь?

— Нет.

— Ты рядом с ним, и ты много знаешь.

— Он мне не доверяет, — повторила я. — И у меня ни малейшего желания оказаться в тюрьме или в могиле. Не ищи меня больше. Это опасно. И для меня, и для тебя.

Я направилась к выходу.

— Подожди, — не удержался Приходько. — Вдруг ты передумаешь? Запиши номер моего мобильного.

Я невольно вздохнула.

— Это неразумно.

— Что? — не понял он.

— Ладно, диктуй номер. Я запомню. — Анатолий назвал несколько цифр, и я их повторила. Подумала, стоит ли говорить, и решила, что стоит:

— Ты сказал, что ищешь союзников. На днях я разговаривала с дядей по фамилии Рогозин.

— Александр Иванович? Из прокуратуры? — судя по реакции, он знал, о ком речь.

— Точно. У него большое желание видеть Долгих в тюрьме.

— Неудивительно, — усмехнулся Приходько. — Рогозин хороший мужик. Честный. Ты можешь устроить с ним встречу?

— Я могу дать тебе номер его телефона. Правда, честному менту вряд ли понравится, что ты собирался сделать с оружием, и уж точно не понравится, что ты придушил помогавшего тебе парнишку. Но.., как знать. В конце концов, рассказывать ему об этом необязательно.

— А ты? На чьей стороне ты? — спросил Приходько. Вопрос меня скорее удивил.

— Я? Я хочу спасти свою шкуру, и если вы все вдруг перестреляете друг друга, я возражать не стану.

— Но доносить не будешь?

— Не буду. Скажем так: я соблюдаю нейтралитет. Удачи, — кивком простилась я и поторопилась покинуть подвал.

Если бы во мне было чуть больше здравомыслия, я сразу позвонила бы Нику. Но делать этого не хотелось. Хотя симпатии Приходько у меня не вызывал. В борьбе с Долгих он потерпел поражение, а сейчас ищет способ отыграться. Утверждает, что о его криминальной деятельности не знал. Может, так оно и есть, а может, вранье. Бог знает, что они тогда не поделили. Я вспомнила закуток в сарае Мусы, труп, прикрытый курткой, и невольно поморщилась. Иногда желание отомстить заводит слишком далеко. У Приходько погибли жена и дочь, так что в любом случае Долгих ему здорово задолжал, но если Ник и найдет этого парня, то без моей помощи.

На следующий день позвонил Рахманов. Вечером мы встретились, и я усиленно изображала влюбленную дуру. Мои старания не пропали даром, он остался доволен. Уже ночью, стоя у окна и потягивая коньяк, Олег сказал:

— Проклятая погода. Давай махнем куда-нибудь на пару недель? Туда, где светит солнце. Что думаешь?

— Это было бы здорово, — ответила я, лениво потягиваясь, и поманила его пальцем.

Я не особо верила, что он и вправду решит провести со мной отпуск, но чем черт не шутит? Пока наши отношения развивались в нужном мне направлении. Если я не сорвусь, не наделаю глупостей, то у меня есть шанс навсегда избавиться от Ника.

Олег устроился рядом со мной, поцеловал меня в шею, а я продемонстрировала большое желание продолжить. И тут он весьма некстати спросил:

— Ты в курсе, что произошло между Антоном и твоей Машкой?

— Нет. А что между ними произошло?

— Понятия не имею, но они расстались. Мне кажется, она его бросила, — весело добавил он. — Вид у него, как у побитой собаки.

— Не очень-то ты переживаешь за друга, — съязвила я.

— Сам виноват, — усмехнулся он. — Антон из тех, кто любит нарываться на неприятности. Кстати, мы вместе учились на юридическом. На третьем курсе подрались на дискотеке, от ментов мы смылись, но одного из парней, что был тогда с нами, им удалось задержать. Парень о нас помалкивал, хотя ему и грозили отчислением из университета. Признаться, он меня тогда удивил. Тщедушный очкарик — и вдруг такая стойкость. В драке он не участвовал, так что его героическое поведение было даже странным. И что, ты думаешь, сделал Антон?